Первый вице-премьер республики Ризван Даниялович Курбанов — один из самых влиятельных и цитируемых политиков в команде президента Дагестана. Год назад он взялся за самый сложный участок работы: взаимодействие с правоохранительными органами и борьбу с коррупцией. Для нашей республики, где, порой, эти два понятия (правоохранительные органы и коррупция) — синонимы, деятельность первого вице-премьера была подобна небольшой революции. Сейчас же Ризван Даниялович возглавляет список кандидатов в депутаты НС РД от партии «Единая Россия» по Лакскому району. И на ироничные вопросы: «Зачем вам это надо? Вы хотите поменять профессию? Или же партия не сможет без вас набрать проценты, которые ожидает получить?» — спокойно отвечает: «Я жил в том районе, в 1980-х работал следователем прокуратуры, там живут мои родственники. Поэтому хочу проверить, насколько могу своим участием, присутствием в этом списке поддержать партию, поддержать своих земляков…»

— Понятно, что в предвыборный период кандидаты от партии власти говорят о ней в восторженных тонах и выражениях. Если же объективно говорить о партии, то как вы оцениваете состояние дел в «Единой России»? На самом ли деле она сегодня, как партия власти, отражает интересы населения?

— Сегодня партия «Единая Россия», как во всей России, так и в нашей республике, зарекомендовала себя только с лучшей стороны. Она действительно является самой близкой народу, и тому свидетельством являются и предшествующие выборы, где по стране большинство голосов были отданы «Единой России», и реализация многих проектов партии на местах. Единороссы, может быть, не до конца отработали и оправдали надежды избирателей, но тем не менее сделали очень многое. Полагаю, что новый кредит доверия к партии позволит восполнить эти пробелы тем, кто не доработал должным образом, кто не до конца сдержал свои предвыборные обещания. И уверяю, что лицам, которые доверили свои голоса «Единой России», не придётся об этом сожалеть.

— До недавнего времени вас называли «московский дагестанец». То есть тот, чья деловая активность проявляется не в республике, а за её пределами. И, наверное, вы со стороны наблюдали за тем, что происходит в Дагестане, как и в какую сторону развивается республика. Можете ли вы дать оценку тому, как развивалась республика: с того времени, как вы её покинули, и до того, как вернулись? Какие основные проблемы выделили?

— Я долго жил в Москве. Работал заместителем руководителя Главного управления Минюста по ЦФО. Затем очно учился в докторантуре Российской академии госслужбы на кафедре «Национальная безопасность». Но за республикой, так или иначе, наблюдал, потому что и родственники здесь, и СМИ читал, интересовался. А по прибытию на место убедился, что проблем в республике намного больше, чем казалось мне. Проблемы были в основном в разбалансированности работы правоохранительного блока. Мы очень много говорим о коррупции и, если вы заметили, на Съезде народов Дагестана во главу угла многих проблем была поставлена коррупция. Коррупция — это то зло, которое поражает не только Дагестан, но всю Россию. Бороться с этим злом можно и нужно. Для этого нужно говорить людям правду и беспрекословно исполнять закон. Наш президентМагомедсалам Магомедов уже одним своим высказыванием, что у него неприкосновенных лиц нет, дал понять: у правоохранительных органов для борьбы с коррупцией абсолютный карт­бланш! Дело только за ними!

— После вашего прихода в Дагестан началась жёсткая борьба с игорным бизнесом. В новостях можно было узнать о том, что Ризван Курбанов и спецназ в очередной раз прекратили деятельность какого­-либо игорного заведения. Скажите, ваша активность не раздражает отдельных руководителей правоохранительных органов: прокуратуры, МВД, других структур? Почему до вас они не обращали внимания на проблемы с игорным бизнесом? Как сейчас обстоят дела в этом направлении? Не пора ли помочь вам правоохранителям в борьбе и с другими преступлениями: коррупцией, преступлениями в финансовой сфере и пр.

— Прикрытие игорного бизнеса в республике — наш первый шаг. Этот вопрос был на особом контроле президента. Дело в том, что с 2007 года на территории республики игорный бизнес был вне закона. Но тем не менее игорные заведения работали! Когда мы проанализировали обращения дагестанцев на «горячую линию» президента, то увидели, что 23 % жалоб поступают именно на игорные залы. Из-за игорного бизнеса разводились семьи, ребята проигрывали дома, имущество и тому подобное. Как видим, то, что было сделано нами, уже имеет определённый результат. Игровых заведений, открыто работающих на территории нашей республики, уже нет! Само существование казино было явным игнорированием закона! Есть тезис президента России Дмитрия Анатольевича Медведева, который гласит, что «повторно открытое казино — есть худшая форма дискредитации власти». Худшая форма!.. Может быть, где-то казино нелегально продолжают работать. Но мы будем продолжать нашу работу до тех пор, пока не заявим, что на территории Дагестана нет ни одного игорного заведения, и пока не услышим про виновных лиц, которые понесли наказание за то, что на глазах у всех демонстративно игнорировался закон.

Конечно, отдельным представителям силовых структур наша агрессивность в этом вопросе не нравилась. Но это их проблемы! И понятно ведь, что здесь есть коррупционная составляющая. Любой мог идти по улице Магомеда Ярагского в Махачкале и видеть, как рядом с прокуратурой республики работало казино «Золотая империя», гуляя по Кирова, зайти в действующий «Оазис»…

Кстати, если говорить об игровых залах, то нам очень сильно помогла «Молодая гвардия», которая активно включилась в эти процессы: её представители вместе со мной ходили, искали залы. Поэтому я имею полное право говорить, что «Единая Россия», в отличие от других партий, очень чётко реагировала и оказывала нам содействие…

— Вы ощущаете сопротивление вашим инициативам со стороны силового блока республики? Хоть и курируете силовой блок, ваши полномочия, как первого вице­-премьера, лежат в другой плоскости…

— Мои полномочия, как первого вице­-премьера, как раз таки и заключаются во взаимодействии с силовым блоком, поэтому какого-­либо сопротивления я не ощущаю. Хотя замечаю, что где-то кому-­то это не нравится. К примеру, если говорить о наркоситуации в республике, то она у нас катастрофическая. Почему? Потому что из 62 тысяч опрошенных Министерством образования детей десять тысяч сказали, что им предлагали наркотики! И при этом нет ни одного уголовного дела, возбуждённого по 230­-й статье УК РФ («Склонение к потреблению наркотических средств или психотропных веществ»)! И я считаю, что это катастрофа! Поэтому одному из членов силового блока — начальнику Управления Федеральной службы наркоконтроля Азизбеку Черкесову, я считаю, необходимо крепко задуматься и пересмотреть направление и форму работы. А может, даже подумать о кадровых решениях. Потому что это его направление работы как начальника УФСКН и он отвечает перед народом и государством за борьбу с наркоманией.

— Значит ли это, что если они не задумаются, то Ризван Курбанов так же, как заходил в игровые залы, пойдёт вскрывать наркопритоны?

— Я вам гарантирую, что мы добьёмся существенных изменений в наркоситуации! И уже предпринимаем определённые меры: обращаемся к гражданам, которые, думаю, нам помогут! Потому что если у наркоконтроля руки до наркопритонов не доходят, то мы через СМИ будем просить граждан сообщать, где находятся притоны. Может, у населения сегодня нет такого кредита доверия к Управлению службы наркоконтроля, и поэтому люди эту информацию не сообщают. Но мы добьёмся того, что нам будут сообщать. И если у нас не получится решить эту проблему силами наркоконтроля, то мы с помощью других структур: ФСБ, МВД, думаю, сможем навести в этой области порядок, и очень надеемся на поддержку граждан республики!

— Принято много говорить о проблемах экстремизма и терроризма в нашей республике, о том, что «что-то необходимо делать». Различные партии говорят о проблеме. Предлагают какое-то своё видение её решения, но не механизмы. Даже комиссия по адаптации боевиков, которую вы возглавляете, — это не столько идея «Единой России», сколько команды президента. На ваш взгляд, что партиям, в том числе «Единой России», мешает занимать в этом вопросе более активную позицию?

— Я бы не сказал, что «Единая Россия» абстрагировалась от вопросов борьбы с терроризмом и экстремизмом. В этом плане ресурс партии не исчерпан. Активно в эту работу включаются главы муниципальных образований, которые постоянно общаются с родственниками боевиков, другими жителями, проводят разъяснительную работу… Ряд членов «Единой России», в том числе президент республики, главы муниципальных образований об этой проблеме постоянно говорят. Каких-­то готовых ответов на эти вопросы, наверное, на сегодняшний день нет. Но если вы обратили внимание, то именно с приходом в качестве президента республики Магомедсалама Магомедалиевича эти вопросы стали решаться более оперативно. Работа по борьбе с экстремизмом и терроризмом в Дагестане поставлена в пример президентом России, а работа Комиссии предложена директором ФСБ Александром Бортниковым для распространения как положительный опыт. Поэтому Комиссия по адаптации, созданная на основании указа президента Дагестана, — это механизм, который позволяет нам не только огнём и мечом бороться с этим злом, но и попытаться добиться, чтобы те, кто заблудились, осознали свои ошибки, хотят интегрироваться в общество, могли это сделать. На сегодняшний день у нас 26 человек, которые обратились эту комиссию. Кто-­то проходил её публично, кто-то — инкогнито…

— Деятельность Комиссии по адаптации боевиков и членов НВФ вызывает много различных откликов. Зачастую говорят, что она больше смахивает на комиссию по помилованию. Так как среди тех, кто прошёл через неё, большинство — не активные боевики, сидящие в лесу, а задержанные и осуждённые лица. Ведь адаптация — это несколько широкое понятие и включает в себя психологическую помощь, идеологическую работу, трудоустройство, обеспечение безопасности и многое другое…

— Поставим вопрос по­-другому. Что такое адаптация? Человек, который решил порвать со своим прошлым, выйти из леса. Он же не может сразу из леса попасть в институт, на работу. Он сначала должен вернуться в обычную жизнь. Адаптироваться. Конечно, этому слову можно придать широкое значение, но вы поймите — это первый этап. Этап перехода людей на легальное положение после того, как в отношении них примут процессуальное решение: изменение меры пресечения, освобождение от уголовной ответственности. Тогда человек уже может заняться поиском работы, поступить учиться, стать в очередь на получение квартиры, в конце концов выехать на работу за пределами республики. Поэтому говорить о том, что данная комиссия похожа на комиссию по помилованию, это неправильно. Она, может, и имеет какие-то общие черты. Наша комиссия — своего рода площадка, через которую желающий может выйти из леса. Он может обратиться к нам через адвоката, Общественную палату, правоохранительные органы, правительство… Может сделать это напрямую, написав заявление на имя президента, как это зачастую и бывает.

— Дагестан, по сравнению с другими северокавказскими республиками, ассоциируется у среднестатистического россиянина с горячей точкой, местом, где всё время звучат взрывы и выстрелы. Криминальные новости перебивают весь позитив, который есть в Дагестане. На ваш взгляд, что необходимо нашим властям, партии власти, обществу предпринять, чтобы изменить негативный имидж Дагестана в глазах россиян?

— К сожалению, есть факты, которые подрывают имидж республики, но с приходом в МВД по РД нового руководителя, Абдурашида Магомедова,уже сделано очень много. Для полного спокойствия ФСБ и МВД делают всё возможное. Но тем не менее каждый теракт, каждое убийство для нас является болью. И я вас уверяю, что до тех пор, пока на территории республики не будет абсолютного спокойствия, мы не собираемся останавливаться. Результаты не заставят себя ждать. А лица, которые пытаются с оружием в руках навязать нам какую-­то свою бредовую идею, запугать народ, представляют угрозу жизни дагестанцев, будут уничтожаться. Лица, которые хотят интегрироваться в сообщество, которые осознали свои ошибки — для них есть возможность выйти из леса и заниматься своими семьями. Думаю, что те 26 человек, которые прошли через комиссию по адаптации, — это первый признак того, что у нас в лесу есть ещё люди, которые хотят выйти. Вопрос ещё стоит и об амнистии, который был инициирован Съездом народов Дагестана перед президентом России.

Эта политика уже дала плоды. И поездка Магомедсалама Магомедалиевича в Австрию показала, что европейские компании по-­другому оценивают имидж республики и заинтересованы в неё инвестировать. Уже одна австрийская компания пришла в Дагестан и будет заниматься туристическим кластером, в частности в Матласе. Сейчас мы прорабатываем вопрос развития текстильной промышленности, а это более 5 тысяч рабочих мест. И ни один из представителей иностранных компаний не говорил о криминогенной ситуации. А иностранец, прежде чем войти в чужую страну, более внимательно, чем мы с вами, изучает криминогенную ситуацию. Их больше беспокоят экономические риски. Увидев положительную динамику, в республику готовы войти турецкие, австрийские, дубайские компании. И как бы кто ни хотел подорвать имидж республики, кто бы что ни говорил, сегодня ситуация в Дагестане намного лучше, чем год назад. Тому свидетельство — отношение к нам наших же земляков. Они видят, что республике нужна помощь, и они её оказывают.

К примеру, братья Магомед и Зиявудин Магомедовы (компания «Сумма­-Капитал») и Омар Муртузалиевобъявили конкурс на обучение талантливых дагестанцев за рубежом. Те же Магомедовы уже построили реанимацию, туда же поставляется самое новейшее оборудование для больных… Такой патриот нашей республики, как заместитель председателя Краснодарской краевой Думы, руководитель ОАО «Курорты Северного Кавказа» Ахмед Билалов, активно занят таким серьёзным проектом, как Матлас. Очень активно помогает республике и проживающий в Дубае (ОАЭ)наш земляк Алибек Исаев. Начато строительство стекольного завода, основным инвестором которого является сенатор от Дагестана Сулейман Керимов…

— Как бы вы оценили влияние глав администраций районов и городов на политические процессы? Политика ли то, чем занимаются руководители республиканского и муниципального уровней, и как влияют на эти процессы главы муниципалитетов?

— Глава муниципалитета по своей сути хозяйственник. Его народ избирает не для того, чтобы он развивал бурную политическую деятельность или говорил лозунги, а для решения местных, сугубо конкретных вопросов: создание рабочих мест, условий для бизнеса, развитие, ну или хотя бы поддержание на должном уровне существующей местной инфраструктуры. Чтобы в районе свет, вода, газ были. По дорогам чтобы можно было ездить. Для этого глава района должен работать в постоянном контакте с президентом! Ведь общую политику развития республики определяет президент Дагестана, а главы городов и районов, каждый на своём уровне, должны, решая свои внутренние хозяйственные вопросы, помогать президенту. Глава муниципалитета должен быть сейчас политиком в том смысле, что обязан работать на благо своих жителей, должен уметь показывать свои результаты в тех же СМИ: в газетах, в телевидении, должен формировать позитивное, основанное на объективных достижениях, общественное мнение. Демонстрировать свои достижения не только президенту, но и всем жителям республики, всей страны. Если же главы не могут показать свои результаты, значит, им нечего показать обществу. Глава района должен транслировать политику президента в своём районе. Конечно, если от главы района поступит какой-то дельный совет и предложение, он будет услышан.

Абдулнасыр Магомедов