На предстоящем Съезде народов Дагестана ключевым вопросом обсуждения заявлена проблема противодействия терроризму. Аналогичной теме посвящен Указ Президента Дагестана о создании Комиссии по адаптации лиц, решивших прекратить экстремистскую деятельность. Пристальный интерес ситуация в республике вызывает и за ее пределами, и, прежде всего, у экспертов, занимающихся религиозно-политической проблематикой и знакомых с ней не понаслышке.

Ведущий аналитической программы «Судите сами» на Первом канале, член Общественной палаты РФ, политолог Максим ШЕВЧЕНКО выразил свое отношение к Указу Магомедсалама Магомедовича и процессам, связанным с ним.

— Максим Леонардович, в какой степени Комиссия по адаптации отвечает характеру ситуации в Дагестане?

— Создание Комиссии крайне важное и крайне необходимое решение. Но ее назначение зачастую не совсем правильно формулируется и трактуется как в Махачкале, так и в Москве. Дело в том, что Комиссия выводит из леса не боевиков, а людей, которые оказались там в силу каких-то обстоятельств. Есть боевики, которые являются законченными сектантами или радикалами, но их меньшинство. Основная же масса людей находится в оппозиции из-за невозможности реализации каких-то своих социальных замыслов. Их загнала в лес коррупция, правовой и силовой беспредел. Речь идет не о психологической реабилитации, ведь в лесу находятся не сумасшедшие, а люди, которые зачастую не видят возможности для нормального мирного, светского развития своего и своих семей.

Поэтому действия Комиссии надо сочетать с работой по созданию в республике гражданского общества, которое гарантировало бы людям, отказавшимся от методов террора и насилия, полную амнистию и неприкосновенность. А не так, как это делается в некоторых российских регионах и на Кавказе, когда люди выходят из леса, а через год вынуждены бежать обратно, потому что прощать им ничего не собираются.

— Часто в контексте урегулирования ситуации на Кавказе упоминается чеченский опыт. Насколько оправданы, на ваш взгляд, такие надежды?

— В соседней республике проживает один народ.

Это, в принципе, мононациональная республика с небольшими вкраплениями русского населения. А Дагестан является многонациональной рес-публикой, он является некоей моделью цивилизации по численности разных религиозных и этнических групп. Дагестан более демократичен по своим взглядам и подходам к реальности.

— Что конкретно могла бы гарантировать «адаптируемым» названная Комиссия?

— Если радикалы откажутся от вооруженного насилия, то смогут жить так, как они хотят, их жены будут одеваться так, как они сочтут нужным их мужья, отцы и братья. Хочет она ходить в хиджабе, закрыв лицо, принято это или не принято в Дагестане, пусть ходят, это их личное дело. Хотят заниматься богословскими изысканиями, надо возродить и создать институты нормальной богословской полемики. Не так, чтобы человек сказал что-то против официального муфтията — его сразу в ФСБ, заломив руки за спину. Понимаете, это же ненормальная ситуация.

В мусульманском обществе, как и в любом демократическом обществе, должна быть нормальная, вменяемая дискуссия. Люди не должны бояться раскрыть рот. Если люди боятся, то они озлобляются. А ведь это молодые люди с неустоявшейся психикой. Естественно, их подбирают и используют экстремисты и бандиты самого радикального толка.

Людям должны быть гарантированы их права в рамках исповедания той веры, того толка ислама, который они считают для себя нужным и, естественно, они должны находится в рамках уголовного кодекса, как и все граждане. Если они совершают противоправные действия — незаконно вооружаются, занимаются пропагандой свержения государственного строя, то они должны нести ответственность, как и любой другой человек.

— В чем, если касаться содержания, должна состоять работа новой структуры?

— Комиссия должна проверять все жалобы людей на правоохранительные органы. Их сегодня обвиняют в пытках и недопустимых методах дознания и допроса по отношению к подозреваемым и их семьям. Мы прекрасно знаем, что в Дагестане, как и в других регионах Кавказа, значительная часть людей, которая уходит в леса, уходит от унизительных и зачастую оскорбительных методов, так называемой, профилактики борьбы с экстремизмом.

Профилактика с экстремизмом в результате сама порождает экстремизм. Так происходит в Дагестане, так было и в других республиках Кавказа. И с этим надо кончать. Те, кто находится в оппозиции, хотят вернуться к мирной жизни, я в этом уверен. Поэтому Комиссия должна взять на себя полномочия по урегулированию и контролю профилактики, которые сейчас находятся в руках правоохранительных структур, действующих зачастую абсолютно внеправовыми методами.

— У вас есть вопросы по составу Комиссии?

— Главное в работе Комиссии — это принципы, которыми они будут руководствоваться. Если состав плох, — его можно заменить. Важны принципы и права людей.

Считаю, что обязательно надо взаимодействовать с Духовным управлением, нравится это кому-то или нет. Надо взаимодействовать с ведущими джамаатами и алимами Дагестана. Принципы работы Комиссии должны быть открыты. И главная их задача — вызвать доверие равных общественных групп — Духовного управления, различных тарикатов, людей, являющихся членами джамаата. Кроме, конечно, тех, которые террор и бандитизм ставят как принцип общественной дискуссии. Такие люди должны быть изолированы от общественного процесса и ни в коем случае нельзя иметь с ними дело.

Членами всего этого процесса могли бы стать такие люди, как покойный Муртазали Магомадов, несмотря на его критику по отношению к Духовному управлению. А Духовное управление должно объяснить своим оппонентам, что без вменяемого участия в этом процессе чиркейского тариката ничего не получится. Если заниматься психологической реабилитацией, этот процесс очень быстро закончится.

Я знаю, что покойные Загир Арухов, которого я неплохо знал, и Магомедсалих Гусаев пытались это делать. И вот Адалло тоже пытался, дай ему Бог здоровья. Но и Загир, и Магомедсалих были убиты: весь этот процесс налаживается через колоссальные препятствия. По общественной значимости этот процесс должен стать делом номер один. Национальное примирение в Дагестане, как и по всему Кавказу, должно стать важнейшей задачей.

— Ваш опыт по налаживанию диалога противоборствующих и конфликтующих сторон может быть полезен в контексте Указа?

— Рабочая группа Общественной палаты планирует в январе-феврале приехать в Дагестан и встретиться со всеми общественными и религиозными группами, которые будут готовы к подписанию Меморандума о совместном противодействии межнациональной и межрелигиозной противодействии экстремизму и насилию.

Надеемся, что все вменяемые общественные движения Дагестана, вменяемые люди готовы будут поставить свою подпись под этим документом, независимо от их отношения к текущей ситуации, потому что гибнут молодые люди с обеих сторон. И молодые сотрудники правоохранительных органов, и те, кто уходит в оппозицию. Это истребление должно быть остановлено.

Мне кажется, 17-летняя девочка, взорвавшая себя в метро, — это уже предел. Совершенно очевидно, что она была абсолютно зомбированным ребенком. Ею манипулировали и управляли. Это страшный сигнал и дагестанскому и российскому обществу, страшный симптом, который должен заставить всех нас работать в этом направлении, в том числе и Комиссию».

Поэтому государственные органы, общественные организации и я, как член Общественной палаты, готовы взять на себя ответственность и сотрудничество с Комиссией по адаптации. Тем более, что я в Общественной палате возглавляю рабочую группу по развитию общественного диалога и гражданского общества на Кавказе.

Все эти организации должны взять на себя обязательства включения этих людей в общественный процесс. Иначе просто ничего не получится.

Беседовал Милрад ФАТУЛЛАЕВ