Мусульмане, перестали молчать и терпеть несправедливость режимов, в которых пребывают. Перестали терпеть угнетение, тиранию, унижение со стороны своих правителей. Они взорвались и вышли против своих тиранов и их отвратительных режимов. Пал режим в Тунисе, Ливии, Египте. В остальном же арабском мире устремления этих измотанных людей обратились на то, как остановить убийства своих сограждан, восставших против этой страшной машины угнетения. Они жаждут скорого свержения режима, дабы остановить это кровопролитие. Устремления мусульман направлены на свержение режима любой ценой, без глубоких размышлений о том - будет ли лучше ожидаемая альтернатива, в лице обновленный системы правления.
Лидеры революционеров прекрасно понимают, что невозможно свергнуть деспотический режим с помощью мирной демонстрации. Поэтому они обращаются к тем же силам, за счет которых существует этот деспотичный режим. Эти силы могут быть в лице военачальников, как например в Египте. Или же в лице самого Запада с его экономической и военно-технической мощью. Обратите внимание, что устремления военного начальствующего состава в Египте далеко не совпадали и не совпадают с устремлениями восставшего народа. Потому что они ставленники свергнутого режима, который существовал не без помощи Запада и Израиля, и только сложившаяся политическая ситуация заставляет их частично прогибаться под требования народа, свергнувшего режим. В Ливии контроль над политической ситуацией взял на себя Запад. Ему это легко удалось потому, что повстанцы видели в лице западных стран (Франция, Англия, США) помощников в свержении режима Муаммара Каддафи. Теперь эти «помощники» искусно контролируют положение в Ливии с помощью древнейшего политического принципа – «разделяй и властвуй» и качают почти забесплатно нефте-газовые недра Ливии. Вот таким вот образом Запад умело взял на себя контроль над революциями и помешал полному и всеобъемлющему изменению своей имперской системы над арабским регионом. Он допустил лишь частичные, косметические изменения в виде свержения правителей и их окружения.
Главы революционеров-«победителей» не были готовы к решению последовавших проблем. Они идут по пути компромиссных и противоречивых решений. Внутри, как у мусульман, у них у каждого есть осознание того, что лучшая система - это шариат. Но реальность, к которой они пришли (точнее, реальность, от которой они окончательно не избавились) не дает им это открыто заявить и действовать соответствующе. Посему им приходиться принимать гибридные (исламско–национально-демократические) идеи, которые в итоге не удовлетворят никого и приведут к еще большим страданиям, несчастьям и проблемам. Они приведут к тому, что теперь бывшая вынужденная зависимость от международных сил, таких как НАТО, ООН, ВТО и т.д. и т.п. перейдет к добровольной зависимости.
В этих условиях, любой лозунг, призывающий к необходимости создания шариатского государства, чтобы добиться единства всех мусульман и освободить, например, Палестину, становится неудобным для тех, кто управляет этими революциями. Они полагают, что такой призыв посеет разногласие между группами революционеров, в результате которого правители найдут путь для контроля над ситуацией. Также они полагают, что подобные лозунги, отпугнут Запад, и он перестанет вмешиваться в политическую ситуацию в регионе, вследствие чего народ станет еще более беззащитным перед тираном-правителем и его режимом. В свою очередь, Запад прекрасно понимает нежелание некоторых революционных групп действовать под исламскими лозунгами и умело потворствует этому, тем самым успешно внедряя свои секуляристские идеи в умы мусульман.
Лидеры революционных групп - исламских и не исламских (национально-патриотических) считают, что закрывать глаза на важнейшие вопросы, коим относится установление в обществе шариатских норм, освобождение Палестины и т.д., является необходимой тактикой для преодоления существующего тяжелого политического, экономического и нравственного положения. Они полагают, что сразу после падения режима они обратят внимание на эти вопросы. И в самом деле, такие аргументы часто приводятся для широкой публики.
Но Запад не наивен. И когда он поддерживает, одобряет или финансирует любой проект в регионе, он имеет гарантии, чтобы заполучить свой интерес каким бы то ни было путем. Западом не движет, и никогда не двигало сострадание. Он совершает последовательные шаги в международной политике и переходит с одного этапа на другой только после того, как взвесит и обеспечит себе гарантии в получении экономической и политической выгоды.
Нынешняя ситуация в арабском регионе благоприятна для внедрения Западом своих идей и культуры, тем самым обеспечивая успех для своих новых планов и проектов, за счет согласия и убеждения масс. Запад борется с каждой мыслью, которая препятствует осуществлению этих планов и проектов. Бывшие авторитарные режимы установленные и управляемые Западом уже не имеют возможности бороться с мусульманами после их пробуждения и после того как они начали отстаивать свои права.
Поэтому информационных кампаний в арабском регионе, за которыми стоит Запад, стало намного больше и работают они все более интенсивно. Их цель – внедрение западного просвещения, мыслей и культуры в умы угнетаемого народа, представляя им это как путь к освобождению. И самый большой акцент, на который делают эти СМИ - это призыв к повстанцам идти по пути свободы и демократии, политического плюрализма, гражданского государства, интеграции в международное сообщество и уважения прав человека, – все это является Западной терминологией, которая противоречит Исламу в основе.
А для прикрытия реальных смыслов и значений этих слов они вводят людей в заблуждение, используя для каждого термина удобный для них смысл. Например: демократия – Шура, свобода – противоположность рабовладению, политический плюрализм – принятие других людей, гражданское государство – противоположность военному государству, участвовать в международном сообществе – является противоположностью изоляции, а уважение прав человека – является снисходительностью и осуществлением прав каждого человека.
На самом деле, навязываемая демократия - это власть народа, где законодателем является тот же народ и это противоположно халифату, где власть принадлежит народу, а законодательная сторона принадлежит шариатским источникам - Коран и достоверные хадисы. А свобода у них допускает желание человека вести распутный образ жизни и никто не имеет право его ограничить в этом, даже собственный родитель, и за этим строго следит закон. Политический плюрализм в реальности, это допустимость жития под различными идеями, которые, на самом деле, противоречат убеждениям мусульман, как например секуляризм, либерализм, социализм, национализм и патриотизм. Уважение прав человека у них включает в себя уважение и защиту любой доктрины, веры и поведения даже если это является извращением, как например, поклонение демонам или гомосексуализм.
Что же касается гражданского государства, к которому они призывают, то это государство, которое ни имеет никакого отношения к шариату, ибо как было сказано выше, в шариатском государстве источником для законов является Коран и Сунна, а в гражданском – сам народ. Участие в международном сообществе, подразумевает вхождение в уставы и договоры ООН и различных капиталистических международных институтов, которые в корне противоречат политическим и экономическим принципам Ислама. Эти уставы и договоры требуют принятия Израиля и признание оккупации Афганистана и Ирака. Эти уставы и договоры будут продолжать разделять исламскую умму на народы, а стремления к образованию единого шариатского государства будут сводить к обеспечению стабильности и суверенности арабских стран. И страны Запада завязав арабские страны этими договорами и поделив их между собой будут, как и прежде, продолжать осуществлять свои интересы в регионе.
К сожалению, большинство людей не понимают сущности этих терминов и призывов, не осознают их влияния на общность исламской уммы, ее реальность и будущее. Парадоксально, что те, кто в призыве по изменению положения осознанно оперирует этими терминами, зная их реальный смысл, в СМИ выставляются как защитники исламской уммы. Ведь это определяет полную сдачу западной цивилизации и культуре, и проявление послушание ей и ее проектам. Еще более парадоксально, что те, кто осмеливаются подвергать жесткой критике предлагаемый Западом хищнический проект для мусульман, быстро дискредитируются и навешиваются ярлыками террористов, экстремистов и неразвитых людей.
Обратите внимание, что поиск восставшими альтернативы всегда ограничиваются двумя возможностями: это возврат к бывшему положению в виде договоренности с еще существующим режимом или изменение положения на положение по западному проекту. Третья возможность не допускается и навязывается принцип «из двух зол выбирают меньшее». Это является самым опасным и ложным методом, с помощью которого Запад искусно навязывает мусульманам свою опеку. Поэтому, в выборе альтернативы не следует принимать то, что предлагают СМИ и те, кто стоит за этими революциями. Да, идти вперед тяжело, а отступать еще сложнее. Но добиваться спасения посредством опеки Запада, чтобы избавиться от этого положения это не выход из ситуации.
Это не правда, что любая альтернатива будет обязательно лучше, чем горькая реальность, в которой пребывает арабский Восток. Возможно, что, впариваемая Западом альтернатива будет горче, суровее и ожесточеннее. И сколько существует живых примеров, свидетельствующих этому. Прежде всего, то, что произошло в Палестине, где некоторая ее часть от прямой израильской оккупации перешла под руководство «Организации Освобождения Палестины» и через 30 лет управлялась «Палестинской национальной администрацией», которая, в реальности, оказалась защитницей интересов оккупантов, обеспечивающей им безопасность. Палестинцы и остальной исламский мир понял, что эта власть оказалась намного страшнее и опаснее, в отличии от прямой оккупации евреями, тогда когда эта власть отказалась от большей части Палестины. Или как трагедия Ирака, который принудительно избавился от бед наносимых Саддамом Хусейном и оказался в еще более тяжелом положении. Оккупация и беды продолжаются уже в лице нынешнего правления и к ним добавляется еще одна беда - дробление государства и разделение его по конфессиональному и национальному признаку ( курды, сунниты и шииты).
Ведь известно, что западные страны исповедуют жадный капитализм и практикуют пагубную политику по отношению к правам других слабых народов, а доказательств на это более того, чтобы их можно было сосчитать. Поэтому необходимо обратить внимание на политику, которая искусственно создает определенную реакцию, недовольных своим положением, мусульман, и, следовательно, образовывает для них узкий круг решений для выхода из ситуации.
Чтобы не попасться, на такие дилеммы, которые ведут к патронажу Западом ситуации, у людей, вставших путь по изменению положения и развития должна быть четкая просвещенческая подготовка. У них должна быть четкая цель и не менее четкий и предельно ясный метод для достижения этой цели. Они должны иметь зрелое партийное просвещение, и связь между революционерами должна быть на основе этого партийного просвещения. Иначе, революционеры-энтузиасты окажутся бессмысленными игроками в политике, ведущими свой народ в неизвестное. Они легко подвернуться течениям международной и местной политики, за которой прячется небезызвестный империалист.
К тому же, развитие событий в этих странах по исламскому (а не западному) сценарию прямо соответствует геополитическом интересам Российской Федерации, пока в мире господствует Запад. Мы хорошо знаем, что современная внешнеполитическая деятельность зиждется на тонких дипломатических ходах, на заключении взаимовыгодных союзов (самых разных сил!), на умении «дружить против общего врага». В этих условиях сползание арабского мира под западный протекторат будет означать его полное лишение для России. И наоборот, исламский сценарий означает, что эти страны могут объединиться в одно самодостаточное государство, которое в ближайшем будущем может выбрать себе в партнёры и союзники Москву, а не враждебный Запад.
[1] Best practice (рус. Лу́чшая практика) — формализация уникального успешного практического опыта. Согласно идее лучшей практики, в любой деятельности существует оптимальный способ достижения цели, и этот способ, оказавшийся эффективным в одном месте, может оказаться столь же эффективным и в другом.
