Российские мусульмане ищут единую стратегию, как реагировать на рост ксенофобии и исламофобии в стране, и в то же время пытаются быть более активными в рамках российского общества.
Российская мусульманская община чувствует свой потенциал и одновременно сознает, что в настоящее время она находится между двумя жерновами – терроризмом и национальным экстремизмом. Помочь найти верный путь и избежать усиления негативных тенденций, дискредитирующих и давящих на российских мусульман, должно было Всероссийское мусульманское совещание, которое на прошлой неделе прошло в Москве.
На мероприятии я обратился к Руслану Курбанову, политологу и сопредседателю Российского конгресса народов Кавказа (организатор совещания), чтобы он рассказал чешским читателям о причинах проявлений неприязни по отношению к мусульманам и кавказцам в России. На ксенофобные настроения в российском обществе, безусловно, влияет и ситуация на Северном Кавказе, где никак не удается выиграть войну с терроризмом. В связи с этим нельзя было избежать вопросов о ситуации на Северном Кавказе.
Об этом и о том, почему сегодня кавказцы не хотят отделяться от России и почему на Северном Кавказе не могут работать туристические кластеры, читайте в интервью.
Иржи Юст: Почему, на Ваш взгляд, в России растет ксенофобия и исламофобия? В чем причина этого явления? Способствуют ли этому теракты?
Руслан Курбанов: Теракты происходят в Европе, на Ближнем Востоке и в других регионах. С ростом ксенофобии в российском обществе связано несколько причин. Одна из них активизация самих мусульман. Для российского общества, которое отвыкло от их активности, это что-то новое. Дело также в потере имперского статуса, которую русские болезненно переживают.
С одной стороны, здесь потеря импреского статуса, а с другой стороны, подъем других народов, которые раньше жили на периферии. Это вызывает негативные реакции у русских.
- То есть, потеря импреского статуса является причиной ксенофобии?
- Да, эта потеря вызывает раздражение и даже ненависть по отношеню к тем народам, которые становятся все более активными на той территории, где раньше доминировали представители русского народа.
- Каким способом можно преодолеть уже ставший в российском обществе привычным стереотип, когда практически каждый мусульманин воспринимается как террорист. Что для этого могут сделать сами российские мусульмане?
- В одиночку сами мусульмане с этой задачей не смогут справиться. Почему? Потому что опыта в этой области очень мало, им не хватает ярких представителей и консолидированности. У них нет ресурсов для полноценной реализации своей программы преоделения кавказофобии в российском обществе.
- Недавно полпред президента в СКФО Александр Хлопонин заявил, что средний возраст боевиков на Северном Кавказе снизился до 18 лет. В чем может быть причина радикализации северокавказской молодежи?
- В полном разочаровании в старшем поколении, в государстве, системе образования, в системе духовного управления. Везде сидит старшее поколние, их отцы, которое не способно решить ни одну проблему. Проблемы только усиливаются и усуглубляются. Молодежь полностью потеряла доверие к этим институтам и нашла себе самый крайний способ, как отказаться от сотрудничества с ними - она хочет разрушить всю систему и на ее месте построить свою.
Это восстание молодого поколения против старого, против своих же отцов.
- Можно ли настроенную таким образом молодежь вернуть обратно из «леса»?
- Старшее поколение должно было бы поступиться своей властью, привилегиями и постами. Но они на это не готовы. Кавказская молодежь сегодня в таком состоянии, что, если бы ей предложили полномочия или посты в министерских кабинетах, они все равно отказались бы и сказали: «Мы будем идти до конца, пока не уничтожим всю вашу систему».
- Не помогут даже запланированные инвестиции в проекты на Северном Кавказе? Например, часто упоминается создание туристических кластеров.
- Кавказу нужны другие проекты. В ситуации, когда в Кабардино-Балкарии убивают туристов, в ситуации, когда в горах Чечни и Ингушетии происходят регулярные бои, в том числе с боевой авиацией, никакой нормальный турист на Северный Кавказ не поедет. Проще и безопаснее поехать в Карпаты или в Альпы.
Во-вторых, никакой кавказец не будет заниматься обслуживанием туристов. Это считается ниже мужского достоинства кавказца.
- А как насчет традиционного кавказского гостеприимства?
- Гостеприимство - да. Дома - пожалуйста. Но бегать за туристами и выполнять их капризы - кавказцы этого не умеют делать. Придется привозить малазийцев, филиппинцев или азербайджанцев. Это будут чужие рабочие руки, и проблему отсутствия рабочих мест это не решит.
Надо найти подходящую форму для реализации этого проекта. Кавказцы готовы принимать гостей в своих домах, но в столь массовом количестве – нет.
- Как в последнее время видно, терроризм на Северном Кавказе переливается из одной республики в другую. Только обстановка в Чечне медленно и постепенно улучшается. Не нужна ли в этом смысле Северному Кавказу «чеченизация»?
- В Чечне уникальная ситуация. Там сначала воевали те, кто хотел построить национальное государство. И когда они поняли, что им Россия не даст построить нациальное государство, они все перешли на сторону федерального центра. В горах остались те, кто хочет построить халифат, а не национальное государство.
Но ни в Ингушетии, ни в Кабардино-Балкарии или Дагестане не было людей, которые хотели построить национальное государство. В лесу сразу оказались люди, которые хотят строить халифат. Их из леса не вытащить. Это непримиримые боевики, которые будут воевать до самой смерти. И их количество увеличивается.
- Даже в Чечне?
- В чеченских горах тоже сидят люди, которые непримиримо воюют. Сегодня их, конечно, мало, потому что жесткая политика чеченского руководства привела к тому, что они в огромной степени потеряли поддержку населения.
Но сегодня ресурс политики, которую проводил в Чечне Рамзан Кадыров, ограничен. Рамзан Кадыров опирался на тейповую, родовую, структуру чеченского общества, на кадирийский тарикат, то есть суфийский духовный орден, и опирался на возрождение чеченских норм обычного права - адатов.
Однако сегодня молодежь все меньше ориентируется на эти три столпа послевоенной консолидации чеченской нации. С одной стороны, идет вестернизация, которая размывает традиционую чеченскую культуру, а с другой стороны идет обновление ислама. Чеченская молодежь отходит от чеченских ценностей. Тейпы, тарикаты, адаты - для них не являются ценностями, ради которых они будут вести себя так, как диктует старшее поколение.
- Это означает, что в Чечне снова может начаться новый конфликт?
- В Чечне ситуация может обрушиться с более долгосрочными последствиями для Кавказа.
- При каких обстоятельствах это может произойти?
- Дело в том, что ситуация в Чечне очень сильно завязана на стабильности федерального центра. Если начнет сыпаться вертикаль власти, и сама российская политическая система, Чечня взорвется в очередной раз.
- Для Чечни и Северного Кавказа в целом выгодно, чтобы Россия была стабильной страной?
- Конечно. Но в Москве многие этого не понимают. Опять в высших эшелонах власти появляются призывы к отделению Кавказа от России.
- И сами кавказцы хотят отделиться от России?
- Большая часть кавказцев не хочет отделяться от России, потому что они знают, что как только Северный Кавказ отделится, регион превратится не в Афганистан, а в Сомали. Это будет тотальная война всех против всех.
- Может ли, по Вашему мнению, искра арабского восстания перепрыгнуть на Северный Кавказ?
- Даже если на Северном Кавказе предположить такой сценарий, то он будет не таким, как на Ближнем Востоке. Народы Ближнего Востока имеют огромный, тысячелетний опыт государственной жизни и государственной политической культуры. Несмотря на низкую грамотность арабских народов, их общество структурировано, существует некая форма мусульманского гражданского общества. Поэтому, когда рушится власть в арабских странах, там есть, кому удержать ситуацию.
На Кавказе этого нет. На Кавказе идет процесс общественного распада - распадаются родовые структуры, молодежь восстает против отцов. Если на Кавказе рухнет власть, будет хаос и большая кровь.
