На прошлой неделе в Кабардино-Балкарии был убит подполковник полиции, сотрудник центра «Э» 36-летний Вадим Султанов. По сообщениям ряда СМИ, он возглавлял группировку «Черные ястребы», которую обвиняли во внесудебных расправах над родственниками боевиков. Подобная практика характерна для всех республик Северного Кавказа, где действует диверсионное подполье. Однако противозаконность и неэффективность подобных методов противодействия боевикам подрывает позиции самих властей в регионе.

Вычисление «ястреба»

То, что Вадим Султанов возглавлял «Черных ястребов», стало известно еще почти год назад. Сами боевики его идентифицировали как сотрудника центра «Э» после того, как он появился в телевизионном сюжете. Один и тот же корреспондент «РЕН ТВ» брал у него интервью и в качестве «центраэшника», и в качестве «черного ястреба». В обоих случаях офицер был в маске, но то, что это один и тот же человек было очевидно.

К тому времени на «Черных ястребов» было уже заведено уголовное дело, поскольку они взяли на себя ответственность за несколько акций, забрасывали гранатами домовладения родственников боевиков, совершали поджоги, убийства.

И тут уж компетентные органы вполне могли допросить корреспондента «РЕН ТВ» и выяснить, у какого же сотрудника Центра «Э» он брал в первый раз интервью и кто организовывал эти контакты. То есть, в течение целого года и боевикам, и правоохранительным органам было известно, кто это такой. Более того, я думаю, силовикам было известно о роли покойного подполковника и до появления телесюжета.

Не стоит забывать, что сама по себе структура «Черных ястребов» возникла после выступления главы КБР Арсена Канокова. Тогда после очередного обострения ситуации в республике он обмолвился о том, что пора останавливать этот «ваххабитский беспредел», что нужно создавать отряды самообороны… И тут же, как рояль в кустах, нарисовались «Черные ястребы».

Так что «Черные ястребы» — это никакие не подпольщики, а вполне санкционированная структура… На каком уровне — это вопрос, но безусловно, это никак не самодеятельность.

Более того, Султанов — это не единственный известный из «Черных ястребов». В эту группу входило минимум 4 человека. Один из которых сейчас убит, еще один (также сотрудник силовых структур, причем потомственный) скрывается в Турции.

Подпольные эскадроны

«Ястребы» объявились не только в КБР. Летом этого года после убийства в Северной Осетии известного поэта Шамиля Джигкаева на канале НТВ была показана передача с фрагментами интервью с двумя неизвестными лицами в черных масках. Они представились как члены осетинской группировки «Черные ястребы».

По осетинской ситуации у меня нет достаточной информации. А

в Чечне, Ингушетии, Дагестане существуют аналоги «ястребов», но действующие тихо и без публичных заявлений в СМИ. Их здесь называют «эскадроны смерти».

Это ликвидаторы, которые уничтожают иногда родственников боевиков, иногда — подозреваемых в связях с подпольем. Действуют анонимно, в отличие от кабардино-балкарских и осетинских «черных ястребов», не заявляют о себе, что вот, мол, «мы – мстители», «будем зачищать и убивать». Тихо убивают и тихо уходят. Хотя большого секрета, кто они такие — нет.

В Дагестане тему ликвидаций подозреваемых и фальсификации улик курировал глава Управления по борьбе с экстремизмом и уголовным терроризмом республиканского МВД Магомед Магомедов, по прозвищу «Кучерявый».

В Ингушетии подобная же практика «антитеррористического террора» спровоцировала покушение на главу республики Юнус-Бека Евкурова, поскольку организовавший его человек мстил Евкурову за убийство своих родителей, а они были убиты членом одного из таких «эскадронов смерти». В отличие от большинства подобных ситуаций, он не был сотрудником милиции, а судебным приставом.

Что касается Чечни, то действия подобных группировок на территории этой республики были связаны с затянувшимися последствиями двух жесточайших военных кампаний. Эхо этих войн еще долго отзывалось в чеченском обществе. Но со временем каждый новый факт безсудебных казней все более болезненно воспринимался в республике.

Один из наиболее громких случаев был связан с тем, что покойная Наталья Эстемирова обнародовала факт казни Ризвана Альбекова. Его задержали, обвинили в том, что пособничает боевикам, и в тот же день расстреляли. Она обнародовала все детали, в том числе и имена офицеров, которые занимались этим. Очень быстро она и сама была убита. Я думаю, что в принципе точно таким же, а может быть, и тем же самым «эскадроном смерти».

Методы и цели

В Кабардино-Балкарии было несколько убийств со стороны «Черных ястребов». Последний случай — это убийство вдовы боевика Ахмата Малкарова. За это боевики, как утверждается, и мстили Султанову.

А до этого было убийство простого человека, практикующего мусульманина.

Он состоял на оперативном учете как «ваххабит». Возможно, его подозревали в контактах с боевиками. Его просто расстреляли на улице.

Однако чаще всего люди в республике просто пропадали и исчезали бесследно. Как говорится, «нет тела — нет дела».

В Ингушетии и Чечне часто применялась практика, когда человека не расстреливали, а взрывали. Чтобы следов не оставалось. Из Дагестана в 2008-2009 годы бесконечно шел поток сообщений: «Передвигалась машина. В машине произошел взрыв. В ней было двое-трое-четверо пассажиров…»

СМИ с подачи пресс-центров силовых ведомств тогда традиционно по каждому такому случаю сообщали, что это была машина с боевиками, перевозившими взрывчатку. А взрывчатка каждый раз по каким-то причинам сама детонировала. Все при этом понимали, что это похищенные люди, которых взрывали, а потом «оформляли» как боевиков, погибавших при неосторожном обращении со взрывчатыми веществами.

Методы, которые применяют подобные группировки, разнятся. Но суть одна — уничтожение потенциальных противников и потенциальных политических оппонентов.

Региональные отличия

Не секрет, кто эти люди. Покойный лидер ингушской оппозиции Макшарип Аушев вообще вывесил в сети поименный список действующего на тот момент в Ингушетии «эскадрона смерти».

Отличие «Черных ястребов» от всех остальных подобных группировок в том, что они публично заявляли о себе как о некой силе, уничтожающей подозреваемых в связях с боевиками, а «эскадроны смерти» работают молча.

Хотя попытка публичного заявления от имени такой группировки была предпринята еще и в Дагестане. Там в сентябре 2009 года было заявлено о неких «мстителях», как они сами себя именовали, представляясь как родственники погибших милиционеров. У них была по сути дела одна акция — это разбрасывание листовок, где они брали на себя похищение пятерых, якобы, боевиков, троих из них они убили, двоим удалось сбежать.

Но больше «мстители» не фигурировали в информационном поле. Кстати, обращает на себя внимание, что в расстрельном списке этих «мстителей», опубликованном в той же листовке, числился и убитый недавно Хаджимурад Камалов. Так что не исключено, что за его смертью стоит какая-нибудь группировка, подобная «ястребам».

Вопрос эффективности

Если говорить об «эффективности» группировок «Черных ястребов» по части сдерживания активности боевиков, то, на мой взгляд, это один из наиболее грязных методов ведения войны. Они не ограничивают себя в арсенале применяемых средств и методов. На их фоне первое поколение кабардино-балкарских боевиков, - Анзор Астемиров, Зейтун Султанов, Адамей Джапуев, Марат Гулиев, Муса Мукожев – было своего рода «лесными романтиками», старавшимися всячески избегать жертв среди родственников силовиков.

Они, в прямом смысле, абречествовали, то есть скрывались в лесу, стараясь как можно меньше проявлять свое присутствие. Был период даже какой-то «джентльменской войны», когда они выбирали себе в жертвы исключительно лидеров силовиков. Они не трогали рядовых милиционеров, патрульных, гаишников. Их жертвами становились офицеры среднего и старшего состава, непосредственно принимавшие решения о преследовании боевиков.

Убивали они и активную агентуру, работающую против них. Последние случаи власти пытались представить как расправы над мирным населением. Но тем не менее подполье доводило до общества, что к примеру убитые в горах егеря сотрудничали со спецназом внутренних войск как проводники и информаторы.

Самое громкое преступление того времени — убийство Анатолия Кярова, главы 6-го отдела МВД КБР. Также был убит замначальника СИЗО Виталий Богатырев, - как объявили боевики, за издевательства над мусульманами, находящимися под стражей. Массового отстрела милиционеров низового состава, как в Дагестане, в КБР долгое время не было. Работал принцип: «Гаишник движение регулирует, к нему претензий нет».

Второе поколение кабардино-балкарских боевиков было значительно более жестко. Они встали на лидирующие позиции после того, как силовые структуры перебили первое поколение. Аскер Джапуев, Казбек Ташуев… Они уже убивали постовых, рядовых милиционеров, но при этом продолжали удерживать боевиков от убийств родственников силовиков.

Они прямо заявляли силовикам: «Если вы не будете убивать наших родственников, то и мы не станем убивать ваших». В ряде случаев, когда все же гибли родственники силовиков, в интернете появлялись объяснения, из которых следовало, что эти смерти изначально не планировались. «Не ожидали, что в заминированную машину посадят еще и ребенка…», «Не предусмотрели, что мать атакуемого сотрудника выйдет из дверей прямо под автоматную очередь…»

Иная картина с «Черными ястребами». Они не ограничивались заявлениями, что будут вычислять и убивать боевиков. Они сразу начали заявлять, что станут убивать жен, детей и родителей боевиков, чтобы те почувствовали, «как это больно».

Оружие слабого

Террор, практикующийся на Кавказе — это оружие слабого. Это оружие человека, который не может провести войсковую операцию, заблокировать место, полетать над ним на вертолете, обстрелять из минометов. Зато он может убить прохожего милиционера, подложить мину и т.д.

Силовые структуры государства ни в коем случае не должны перенимать эти методы. Поскольку применение таких способов борьбы подрывает легитимность их действий в глазах общества.

Что касается эффективности рассматриваемых методов, каждый боевик, когда он переходит на нелегальное положение и начинает убивать, понимает, что его родственники попадают в опаснейшую ситуацию. Тем не менее, он идет на это.

Он понимает и то, сколь коротка будет его собственная жизнь. Ведь в среднем подпольная жизнь боевика – год- два. Три года – это уже старожил «леса». Не думаю, что особо эффективны попытки воздействия на них угрозами типа «Не уходите в лес, а то мы убьем ваших родственников».

Системный бандитизм

Правозащитные и общественные структуры на подобный правовой беспредел со стороны этих группировок как-то реагируют. Пишут заявления в духе «доколе». Им отвечают в лучшем случае, что это сделали сотрудники неустановленных структур.

Хотя были случаи, когда на блокпостах тормозили машину, на которой вывозили похищенных. Так что иногда прекрасно были известны не только структуры, но и то, кто конкретно был задействован в похищении.

Тем не менее правозащитникам ничего сделать не удавалось.

Был случай, когда в Ингушетии убили прокурора, потому, что он мешал таким расправам над подозреваемыми в связях с боевиками. У него были возможности побольше, чем у правозащитных организаций, но и он ничего не смог добиться.

В последние годы в Ингушетии и в Дагестане нередки случаи, когда человека похищают и убивают, а потом власти говорят, что он просто ушел в лес к боевикам. Тело всплывает, дескать, в результате успешно проведенной контртеррористической операции. По официальной версии, этот «похищенный-ушедший» сам организует свое похищение, чтобы пустить следствие и общественное мнение по ложному следу.

Его подельники, якобы, переодеваются в камуфляж, с оружием в руках прилюдно запихивают его в машину и все вместе бесследно исчезают. А сам герой этой инсценировки, якобы, уходит в лес. Подразумевается, что карнавал затеян, чтобы, во-первых, у силовиков не возникало особых вопросов к родственникам, во-вторых, таким образом боевики компрометируют власти.

Что в таком случае может реально сделать правозащитник, кроме как бить во все колокола? Он и бьет, а ему отвечают, «есть оперативная информация, что тот, ради кого вы хлопочете, реальный боевик». Это целая система, она существует уже лет 10 и практически не дает сбоев.

Если говорить об общественности, то как она может бороться? Вот сейчас возникают митинги, массовые протесты. Если Кавказ подхватит протестную тему, то может всем этим «ястребам» и «эскадронам» и скажут «цыц». Но лишь до той поры, пока угроза не минует. Надо в принципе обновлять саму систему, чтобы были хоть какие-то гарантии, что подобный системный бандитизм не вернется вновь.