На прошлой неделе республику посетил сопредседатель Совета муфтиев России, главный муфтий Духовного управления мусульман Азиатской части России Нафигулла Аширов. Он любезно согласился рассказать изданию "Новое дело" о визите в Дагестан, поделиться мнением о положении мусульман в России, обратиться с наставлением к читателям.

— Хотелось бы начать с того, как вы оказались в Дагестане. Что явилось причиной вашего приезда?

— В конце прошлого месяца я был в командировке, ездил по Башкирии и Татарстану, когда со мной связались наши дагестанские братья, позвонили по телефону — напрямую из Мекки, где находились на тот момент, совершая малое паломничество (умра). Были сообщения об угрозах в адрес имама и требованиях со стороны отдельных сотрудников правоохранительных органов закрыть мечеть в Махачкале, по ул. Венгерских бойцов (им. ген. Омарова). Для того чтобы выяснить обстановку — раз люди обратились, мы обязаны разобраться в ситуации — я попросил своего заместителя по общественным связям Мухаммад-Карима Таштемирова, кстати, дагестанца, посетить мечеть и поговорить с людьми. При встрече с руководством мечети они обсудили эти вопросы: и угрозы в адрес имама мечети, и требования закрытия мечети в течение трех-четырех дней.

Естественно, надо понимать, что эта мечеть не какая-то маленькая, квартальная, а мечеть, в которой читают пятничные молитвы до четырех тысяч человек, и ее закрытие могло бы вылиться во что-то неприятное.

Мой заместитель вместе с представителями мечети встретились с уважаемым мной муфтием ДУМД Ахмадом-хаджи Абдулаевым, который их принял, выслушал. В процессе разговора было найдено понимание ситуации — муфтий никогда не был и не будет сторонником закрытия какой-либо мечети, о чем он и сказал сам; нерешаемых острых проблем в отношении этой мечети нет; руководство мечети на сегодняшний день проводит огромную работу с молодежью. Фактически негативный стереотип, который сохраняется в отношении этой мечети, не относящейся напрямую к ДУМД, должен быть давно исчерпан — и то взаимопонимание, которое руководство мечети налаживает с Духовным управлением, как раз говорит о том, что можно бесконфликтно решить вопрос деятельности мечети на благо стабильности, единства дагестанского народа и мусульман.

После этого я позвонил уважаемому министру ВД Дагестана Абдурашиду Магомедову, обсудил с ним вопрос работы данной мечети. Мы с Абдурашидом Магомедовичем лично знакомы, встречались и до этого, разговаривали по многим вопросам — конечно, на нем, как на министре внутренних дел, лежит огромная ответственность за стабильность в республике, за безопасность жителей республики. Будучи обремененным такой важной ответственностью, он с пониманием отнесся к ситуации вокруг мечети и в телефонном разговоре со мной пообещал, что обязательно изучит этот вопрос и разберется с ним.

Думаю, что именно понимание и вмешательство со стороны лично муфтия Ахмада-хаджи Абдулаева и министра ВД РД Абдурашида Магомедова в этот возможный конфликт — мы понимаем, к чему могло бы привести закрытие мечети с четырьмя тысячами прихожан, — и позволили разрядить обстановку, решить вопрос с функционированием мечети. Это дает определенную надежду, что подобные конфликты с закрытием мечетей можно решать, а лучше предотвращать, при участии руководства муфтията и правоохранительных органов, руководства мечети и прихожан.

Потом, когда община этой мечети пригласила меня в Дагестан, чтобы лично посетить мечеть и провести пятничную молитву в месяц Рамадан, — конечно же, я принял это приглашение, провел пятничную проповедь, посвященную необходимости братства, взаимопомощи, толерантного отношения между различными народами, между различными группами людей разных течений.

По исламу, и я, как мусульманин, так считаю, основа-то у нас одна и объединяющего больше, все народы произошли от Адама — то есть мы в той или иной мере единокровные братья. Потом, другое — мы являемся согражданами, это тоже нас объединяет. А третье — в Дагестане мусульмане, которые верят в Единого Аллаха…

— То есть общего больше, чем разобщенности?

— Да, конечно, и вот это общее дает нам объединяющий цемент, который трудно разрушить, если мы сами не будем рушить. Вот это единство мы должны поддерживать по мере наших сил. Я не скажу, что сделал какое-то большое дело, — думаю, большее дело сделали, конечно же, руководство и прихожане мечети сами, потому что они мудро подошли к ситуации, не замкнулись, как часто бывает, когда люди не могут найти взаимопонимания, а открыто пошли в Духовное управление, встречались с представителями органов государственной власти, чтобы избежать возможного конфликта.

— На ваш взгляд, — ведь вы наверняка сталкивались со схожими ситуациями, когда вопрос все-таки не решался, — к чему обычно приводит и к чему могло бы привести, если бы все-таки не был налажен диалог и четыре тысячи прихожан лишились бы возможности ходить в мечеть, которую им привычно посещать?

— Ну, мы же понимаем, что на сегодняшний день в мечетях, не только в Дагестане, но и вообще в целом по всей России, основное количество молящихся людей составляет молодежь. Мы знаем, что молодежь сама по себе, по своей натуре — максималисты. Максималисты, как правило, эмоциональны и очень быстры в принятии иных решений. Поэтому, конечно, я думаю, что вот такие резкие действия типа закрытия мечети, ограничения каких-то прав могли бы послужить на руку только тем силам, которые хотят сегодня раскачать ситуацию в Дагестане, и не только в Дагестане, а в целом в России.

— То есть это был бы кому-то повод?..

— Конечно, да. На этом они очень быстро начали бы «нагревать руки» и постарались бы максимально все использовать для дальнейшей дестабилизации обстановки. И вот, как я говорю, понимание и мудрые решения, которые позволили избежать всего этого, как раз и говорят о зрелости и народа Дагестана, и мусульман, и руководства, и тех людей, которые несут за это ответственность.

— В этой связи какое пожелание вы сделали бы руководству республики, муфтията, самой общине мусульман Дагестана? Каким будет ваше обращение, призыв и к тем представителям правоохранительных органов, которые имеют полномочия по урегулированию подобных конфликтов?

— Я надеюсь, что такого рода конфликтов будет меньше. Нужно все-таки понимать, что разговаривать и находить какие-то общие точки соприкосновения или даже компромиссы с обеих сторон — это намного важнее и намного полезнее, чем загонять ситуацию в тупик, «сжимать пружину». Чем потом могли бы воспользоваться какие-то нездоровые силы…

В принципе, любой мусульманин должен посещать, заходить, где его застало время, в любую мечеть. И, думаю, делить мечети на «приемлемые» и «неприемлемые» абсолютно не по-мусульмански. Главное ведь — чтобы в этих мечетях не было призыва к насилию, к убийствам, а такого там нет. А те разногласия, которые между мусульманами имеют место в настоящее время, основаны на различных мнениях исламских ученых прошлых веков. Судить нам сегодня труды тех или иных ученых или тем более осуждать — думаю, абсолютно непродуктивно.

Ислам намного шире, чем иногда мы думаем о нем, потому что вот эти изыскания исламских ученых, оставленные нам в наследие, как раз позволяют мусульманину комфортно себя чувствовать во всех условиях жизни. Скажем, ислам не для одного человека, одного типа людей ниспослан — в исламе разные люди есть: и строго соблюдающие, и грешники, мы не можем этого отрицать. Но тот или иной грех не выводит же человека из ислама — ему всегда дается право пересмотреть свою жизнь, принести покаяние, если ошибся в чем-либо.

Ислам — очень широкая религия, двигаясь по которой, человек может чуть вправо пойти, чуть влево, посередине. И рядом идущего человека мы не можем обвинять в том, что он не идет именно по нашему следу. Ведь существуют различные исламские школы и мнения ученых — и в этой различности отдельных мнений ученых есть милость для нас. Почему? Потому что мусульманин может из многого наследия ученых выбирать что-то близкое для его души.