С самого начала конфликт в Сирии привлек к себе значительное внимание мусульманской молодежи Северного Кавказа. Даже большее, чем палестино-израильский конфликт, который гораздо важнее с точки зрения Ислама. Это объясняется значительными историческими и современными связями северо-восточного Кавказа с Сирией.
Новый фронт джихада дал возможность реализации для «горячих голов», которые уже не видели перспектив «лесной» войны с полицией у себя на родине. Что касается конфликта в Палестине, то он длится уже более 60 лет без видимых результатов. Отношение к нему во многом стало ритуальным, ненависть к Израилю имеет мало практического смысла. Тем более, что ни ХАМАС, ни ФАТХ не занимаются рекрутингом иностранцев.
В 2011 году, когда начались волнения, большое число дагестанцев, вайнахов и других кавказцев находились в Сирии. Они прибыли туда в основном в качестве студентов, а потом оседали. Некоторые имеют связи и родственников, переселившихся в страну еще после Кавказской войны.
Часть кавказцев сразу же оказалась в рядах оппозиции. Другие приехали специально для участия в боевых действиях. Отток радикалов в Сирию стал важной причиной спада джихадистской активности в Дагестане, Ингушетии и КБР в последние годы.
Раскол в рядах радикальной сирийской оппозиции живо отозвался в кавказской среде. Причем не только у тех, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, но и у сочувствующих на родине. В соцсетях (равно как и в реале) уже около года бурлят жесткие дискуссии, доходящие до угроз, обвинений и такфира. Этот конфликт имеет значительный взрывоопасный потенциал. Ориентация на ИГ или «Нусру» в основном определяется ситуативно, исходя из обстоятельств и личных предпочтений.
Популярность ИГ растет не только в среде т.н. «кухонных экстремистов». Можно говорить об определенной усталости радикальной молодежи от прежних лидеров джихада, некоторого разочарования из-за отсутствия успехов «Имарата Кавказ», ощущения бесперспективности его многолетней борьбы, а также информации о вовлеченности в криминальные махинации, связи с местной элитой, коррупции и моральной нечистоплотности. Этими отклонениями от «истинного пути» объясняются неудачи и необходимость вернуться к «чистому джихаду».
Кстати, косвенно кризис ИК и необходимость внутренних реформ признал его новый лидер Али Абу Мухаммад Кебеков, пришедший на смену Докки Умарова. Он открыто провозгласил новую стратегию, которую можно оценить как более умеренную, чем та, что реализовывалась прежде. Сторонники же ИГ в качестве выхода из кризиса кавказского джихадизма предлагают, наоборот, стратегию ужесточить.
Если в Сирии раскол разделил кавказцев примерно поровну, то на самом Северном Кавказе сторонников ИГ пока не так много. Между тем, появились слухи, что отдельные лидеры второго порядка (всего 5-8), в частности амир Центрального сектора Вилаята Дагестан ИК Абу Тахир Кадари и амир махачкалинского сектора Арсланали Камбулатов (Абу Мухаммада Агачаульский или Шамилькалинский) принесли присягу халифу Багдади. В ИГ не скрывают, что ведется работа с молодым поколением по безболезненной интеграции ИК в ИГ. Как считают противники, ИГ намеренно склонить лидера ИК Али Абу Мухаммада Кебекова на свою сторону под давлением уже обработанных региональных амиров. Есть слух, что один из амиров уже предъявил ультиматум Кебекову.
Публичных подтверждений происходящего в «лесу» нет. Сторонники ИГ в основном скрывают свою принадлежность к организации. Считается, что эмиссаров Умара Шишани достаточно много в ИК, но действуют они скрыто, осторожно и хитро, чтобы избежать раньше времени вооруженного конфликта и репрессий в свой адрес до того, как они окрепнут. Не брезгуют провокациями и любыми методами, если это необходимо для распространения власти и влияния.
В кавказском джихадистском Интернете действует ряд популяризаторов идей и практики ИГ. Очень активен в соцсетях некий Абу Баруд. Он переписывается с админами сайтов, ориентирующихся на ИК, общается с кавказскими диаспорами в Европе, собирает всех, кто настроен на изменение методологии ИК на более жесткую и такфиристскую. На форумах встречается информация, что этот Абу Баруд имеет прямой выход на отдельных боевиков ИК.
Пропагандисты ИГ вообще не пропускают происходящего на Северном Кавказе. Так, они пытались трактовать в свою пользу задержание в начале октября известного в Дагестане салафитского проповедника Надира абу Халида. Их лозунги и боевые кличи все чаще звучат в ходе массовых волнений. Появляются граффити на стенах домов в поддержку «ИГ». Возникает своего рода мода и субкультура в среде тех, кто симпатизирует организации, или пытается обратить на себя внимание эпатажным поведением (например, выкрикивая что-то из идеологического «портфеля» «ИГ»).
Большинство региональных амиров «Имарата Кавказ» относятся к ИГ радикально негативно. При его усилении в регионе возможна резкая дестабилизация по сирийскому сценарию, т.е. межджихадистская война.
ИГ привлекает сторонников на Кавказе успешным брендом и возможностью получать серьезное и стабильное финансирование. Кавказцы нужны «халифату» в качестве кадрового боевого ресурса и дополнительного рычага воздействия на региональную геополитику.
Вряд ли сам ИГ придет на Кавказ. Но стоит ожидать серьезных попыток «открыть» в регионе его филиал - привлекая новых сторонников или же переманивая боевиков ИК. Аналогичные заявки на «франшизу» уже прозвучали от различных групп в Африке, Пакистане, Афганистане, Юго-Восточной Азии. Тамошние группы второго порядка, в том числе те, кто ранее ориентировался на «Аль-Каиду», присягают амиру ИГ в надежде получить поддержку, в то время как лидеры уже зарекомендовавших себя структур, во всех этих регионах, как правило, жестко выступают против притязаний ИГ и сохраняют верность «старой школе» джихада.
Наибольшее опасение вызывает неподтвержденная информация о присоединении к ИГ «Исламского движения Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана, ИДУ), официально признанного в России и во многих других странах террористической организацией. Вероятно, в ИДУ возник раскол из-за отношения к новой силе в Ираке и Сирии, чем объясняются противоречивые сообщения. Если присяга главы движения Усмона Гози халифу Аль-Багдади подтвердится, это означает, что ИГ уже непосредственно угрожает интересам России, как минимум в Средней Азии.
ИГ на Кавказе. Перспективы для России
Появление ИГ на Кавказе усиливает фрагментацию джихадистского поля, внутренний конфликт и отток за рубеж. Это, в определенной мере, может кому-то показаться выгодным. Между тем, как показывает опыт в Сирии и Ираке, очень быстро все плюсы перевешиваются минусами.
В долгосрочной перспективе представляется необходимым постепенная дерадикализация исламской молодежи Северного Кавказа через вовлечение ее в легальные общественно-религиозные, гражданские и благотворительные проекты и инициативы. Необходимо также стимулировать невоенные тенденции в развитии ИК с тем, чтобы часть его сторонников, перешла на более умеренные позиции. Проблема экстремизма на Кавказе может быть решена только комплексно.
Абдулла Ринат Мухаметов, кандидат политических наук (Москва),
