Неутихающая медийно-административная кампания против Совета муфтиев России и лично его главы – яркое свидетельство обострения ситуации в общественно-религиозной жизни страны. Одним Равилем Гайнутдином дело не ограничивается – противники СМР «зачистке» планируют подвергнуть весь, условно говоря, модернизационный центр, начавший складываться в последнее время в российской умме.
Есть серьезные опасения, что влиятельные силы хотели бы исключить даже саму потенциальную возможность для оживления и, тем более, продуктивной активности отечественных мусульман, не говоря уже о каких-то серьезных шагах вроде попыток объединиться. Любить Ислам и мусульман, действительно, никто не обязан. Но дело в том, что спрут, пытающийся опутать российскую умму по рукам и ногам, несет серьезную угрозу уже и общегосударственным интересам безопасности и развития. Не зря за всем этим внимательно наблюдают из имаратского «леса».
Модернизация по-исламски
В России до недавнего времени существовало три централизованные религиозные структуры мусульман – Совет муфтиев России (СМР) во главе с Равилем Гайнутдином, Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ) во главе с Талгатом Таджутдином и Координационный центр мусульман Северного Кавказа (КЦМСК) во главе с Исмаилом Бердиевым. В прошлом году при поддержке государства была создана и четвертая структура – Российская ассоциация исламского согласия (РАИС) во главе с Мухаммадом Рахимовым.
Широко заявленная Советом муфтиев в последнее время инициатива модернизации мусульманского пространства России вызвала крайнее раздражение самим СМР и Гайнутдином лично у оппонентов – муфтиев-конкурентов, муфтиев-маргиналов и крайне негативно настроенных по отношению к мусульманам представителей нечистоплотного чиновничества, медиа и экспертного сообщества на федеральном и региональном уровнях. СМР, в отличие от других мусульманских официальных структур, хоть как-то пытается вести молодежь по пути того, что называется «созидательным джихадом» (легальной исламской социальной, культурной, медийной, научной и др. активности), а это по разным причинам многим не нравится.
Организация Гайнутдина последнее время начала движение в сторону обновления и внутренних реформ. Эти шаги пока очень робкие и большей частью находятся на уровне деклараций. Но даже на этот позитивный пример возможности нормального мирного развития Ислама, модернизации и интеграции мусульманской интеллигенции, молодежи, разрозненных религиозных и общественных деятелей в официальные структуры с надеждой и интересом смотрит вся мусульманская Россия.
Модернизационный центр в российском мусульманском контексте – это конструктивно настроенные и готовые к общей стратегии неофициальные и неформальные общественные лидеры, светская мусульманская интеллигенция и, скажем так, прогрессивное духовенство, видящие путь для развития Ислама в России в консолидации всех здоровых сил, независимо от статуса и прошлых распрей. Его задача – создать реальные и эффективные механизмы и модели адаптации Ислама в условиях современной российской государственности. Без этого решение проблемы экстремизма невозможно.
Исламофобы же – это не какие-то полумифические злодеи-бармалеи, как нас иногда уверяют, а вполне конкретные силы с политическими и финансовыми интересами, не видящие для Ислама будущего в России, отформатированной в соответствии с их представлениями. Сейчас на почве общего неприятия Ислама сошлись национал-радикалы из околоцерковных кругов и силовых ведомств, национал-демократы и либерал-западники из околокремлевских политических окрестностей.
Одни хотели бы избавиться от Ислама, т.к. его не должно быть в национальном русском государстве, другие, т.к. его не должно быть (или же его присутствие и влияние должно быть минимизировано), чтобы не мешать России стать и быть частью западного мира. В этом они, как ни удивительно, солидарны с т. н. «лесными» на Кавказе и всеми им сочувствующими. Они тоже не видят Ислам и мусульман как неотъемлемую часть России, российской идентичности, поэтому собственно и ведут с государством непримиримую войну.
Целятся в Гайнутдина, попадают в Россию
В ход идут любые, в том числе абсурдные, аргументы против Гайнутдина и угрозы добиться его ухода с поста главы СМР по примеру увольнения бывшего муфтия Татарстана Гусмана Исхакова. Желая поссорить Гайнутдина с властью, его обвиняют аж в работе на американцев и сотрудничестве с ЦРУ(!), не говоря уже о набивших оскомину и не менее абсурдных обвинениях в экстремизме. При этом оппоненты СМР всячески замалчивают, что именно из семей руководителей так симпатичных им структур – ЦДУМ и КЦМСК, якобы являющихся оплотом «традиционного Ислама», молодежь уходит к боевикам. (Сын ростовского муфтия в структуре ЦДУМ Джафара Бикмаева и племянник главы КЦМСК Исмаила Бердиева, например).
Если уж начать разбираться, в каких организациях, кто из впоследствии оказавшихся в рядах экстремистов успел побывать, то выясниться, что работали они и в «традициойнейшем» ДУМ Дагестана, а учились аж в Дипломатической академии МИД России. Тут обвинять надо не Гайнутдина и его коллег из СМР, а все наше общество и государство за то, что творится с нашей молодежью.
Логика, по которой нечистоплотные оппоненты набросились на СМР, ведет к тому, что надо патриарха Кирилла и Церковь признать виновными в разгуле скинхедов и серийных убийствах и подрывах нерусских на российских улицах. Не думаем, что дискуссия на таком уровне полезна для российской государственности.
Удар по Гайнутдину – это тревожный сигнал мусульманской молодежи. Если «уйдут» даже такого умеренного и лояльного муфтия за громкие высказывания и твердую позицию, а точнее из-за их интерпретации, то, значит, вообще нет возможности для нормальной легальной работы по развитию Ислама. Получается, любые инициативы будут рубиться на корню. Получается, единственная форма исламской активности – похороны и, максимум, свадьбы, которые будут проводить реакционные муллы пенсионного возраста. Именно так рассуждают многие молодые ребята и девушки.
Поэтому, чтобы догадаться, кому будет выгодна отставка Гайнутдина в такой ситуации, кто будет собирать с этого дивиденды, семи пядей во лбу быть не надо. Вопрос только в том, понимают ли это те, кто разжигает скандал вокруг СМР. Или такие «издержки», как радикализация молодежи, их не волнуют, или, вообще, это и есть цель провокаций?
Ведь нельзя не понимать, что дроблением и деконсолидацией официального российского исламского пространства расчищается путь для подлинных экстремистов. Если муфтияты будут уничтожены (как субъекты, обладающие хоть каким-то политическим статусом), российское государство столкнется с полнейшей «махновщиной» «свободных джамаатов», озлобленных и бескомпромиссных в своей утопичной войне «за все хорошее, против всего плохого».
Из истории вопроса
Дореволюционные исламофобы также, как и нынешние, били в две точки – консолидация и модернизация. Складывается ощущение, что многих из их современных наследников не покидает маниакальное желание вернуться в страну, где Ислам был в лучшем случае «терпимой» религией, в «Россию, которую мы потеряли».
Для противодействия татаро-мусульманскому влиянию в Приволжском крае действительный тайный советник Череванский, например, представил в 1910 году в Особое совещание по делам веры при МВД проект расчленения аж Оренбургского магометанского духовного собрания (созданного, кстати, еще Екатериной II в целях контроля за мусульманами империи) на несколько окружных управлений: «Едва ли полезно создавать такой мусульманский Рим (из Уфы – прим. авт.), в который должны стекаться толпы мусульман из самых отдаленных местностей».
В начале XX в. Правительство многократно выступало против модернизации не только мусульманских институтов, но и особенно образования, предлагая то усилить контроль над татарскими школами (1908 г.), то устранить изучение русского языка из мусульманских школ (1910 г.), а то и вовсе закрыть русские классы при мектебах и медресе (1914 г.). – т.к. существование светского образования у мусульман «вряд ли бы отвечало политическим интересам государства» (цитируется по протоколу Особого совещания).
Опасения исламофобских кругов явственно отразились в панических настроениях профессора Казанской духовной семинарии, автора собственной системы русификации и христианизации татар и др. народов Поволжья («просвещения язычников»), Николая Ильминского в конце 1870-х – начале 1880-х годов: «Надвигается страшная буря мусульманская, новое нашествие, но не монгольское, а мусульманское; не дикарей из Азии, а дикарей цивилизованных, прошедших университеты, гимназии и кадетские корпуса, вспоенных прессой…».
А вот как Николай Ильминский описывал приемлемого для империи, по его мнению, официального муфтия и его подопечных: «Для нас вот что подходящее было бы, чтобы инородец в русском разговоре путался и краснел, писал бы по-русски с порядочным количеством ошибок, трусил бы не только губернаторов, но и всякого столоначальника».
Иными словами, лидером мусульман России, согласно исламофобам, должен быть дискредитировавший себя темный и мелкий персонаж, который провалит любую инициативу. Добиться «окончательного решения» исламского вопроса в силу объективных причин у Ильминского возможности не было, так он стал добиваться максимальной парализации работы духовного управления.
Сам Ильминский был секретарем (что-то вроде главного помощника-куратора) при главе Магометанского духовного собрания Мухамедъяре Султанове. Это примерно также, если бы сегодня предполагаемый «единый муфтият» возглавил печально известный глава питерского РДУМ Джафар Пончаев или пермского – Магомедгали Хузин, а его замом стал бы не менее одиозный Роман Силантьев (впрочем, де-факто оно примерно так и есть – только, к счастью, Пончаев или Хузин не «единый муфтий», а, скорее, маргинальный деятель городского масштаба).
Модернизация против реакции
Взамен модернизации ДУМов «спускаются» абсолютно дискредитировавшие себя фигуры вроде того же питерского муфтия в структуре ЦДУМ Джафара Пончаева и ключевой фигуры вновь созданной РАИС Мухаммедгали Хузина. Эти люди не способны влиять на мусульман в тех регионах, муфтиями которых они считаются, не говоря уже обо всей стране, и тем более молодежи. Их псевдолояльность для государства совершенно бесполезна, даже вредна. Они профанируют саму идею партнерства исламских организаций и властей в целом.
Выдвижение в лидеры мусульман России Хузина и Пончаева – это очередной большой подарок «лесу». Такой козырь «Имарат Кавказ» не мог себе и представить. Его пропагандисты разносят это по «лесным» радикальным сетям, по-своему трактуя происходящее в «кафирской» России:мусульманам навязывают лидеров, потерявших какой-либо авторитет в силу своих заявлений и деятельности; соответственно, блокируют развитие Ислама и какую-либо эффективную деятельности, а, значит, «наше дело правое – победа будет за нами».
Таким образом, удар по модернизации мусульманских институтов - это удар по безопасности. Это прямое провоцирование радикализации молодежи, которая не может себя найти в рамках архаичных структур и реакционных «духовных» деятелей; это подталкивание отрыва Ислама от российской государственности; это атака на выстраивание нормального диалога государства и мусульманских институтов. Подрыв модернизации – это удар по самой России, т. к. без нормализации жизни в ее исламской составляющей не будет нормальной жизни в самом государстве, Россия никогда не станет тем, чем все мы хотим, – сильной, демократической, справедливой державой.
Другого пути остановить радикализацию и направить энергию нового поколения российских мусульман в русло созидания, а не самоуничтожения и разрушения, кроме модернизации, нет. Только обновленные ДУМы и другие исламские структуры могут быть авторитетными и влиять на мировоззрение масс верующих.
Мусульмане таким образом стремятся внести свою лепту в развитие и укрепление своей страны. О модернизации и консолидации говорит сегодня президент и премьер. Обеспечение их – приоритетная задача государства. Без всесторонней модернизации экономики, инфраструктуры и институтов, без консолидации общества, Россия не сможет дать системный ответ на вызовы XXI века.
Модернизация и консолидация - естественные и необратимые процессы, которые служат укреплению государства в целом, т. к. ведут к консолидации значительной части общества вокруг общегосударственных задач выживания и ответа на системные вызовы. Это два взаимосвязанных процесса, которые не только определяют будущее Ислама в нашей стране, но и в значительной степени оказывают влияние на развитие современного российского государства.
Попытки сдерживать это, на самом деле, лишь играют на руку тем, кто хотел бы, чтобы российские мусульмане не чувствовали себя хозяевами на своей земле; кто хотел бы, чтобы, как в гражданскую войну или в смутные 90-е, от здания единого государства откалывались «мусульманские» кирпичики, тем самым способствуя разрушению всего нашего общего дома.
Исламофобы исходят из того, что невписанность мусульманского сообщества в общероссийские процессы, его раздробленность и зацикленность на сугубо внутренних проблемах являются благодатной почвой для их провокаций.
Однако в наше время, в эпоху Интернета и глобализации, полагать, что возможно сдержать интеграционные процессы в умме, диалог и обмен мнениями между активистами, лидерами и учеными, формирование единого российского общемусульманского пространства и культуры, - как-то несерьезно. «Твиттер-революции» в Тунисе и Египте это еще раз наглядно продемонстрировали. Надо думать не о сдерживании, а о выстраивании механизмов использования потенциала Ислама, социальной энергии мусульман, мусульманского глубочайшего наследия на благо России.
Многовекторная интеграция мусульманского сообщества России напрямую связана с процессами модернизации его институтов, обновления и поиска новых подходов в работе духовных и общественных организаций. Сегодня, как правильно отмечает Совет муфтиев, начался очередной этап в развитии Ислама в современной истории России. Закончился этап собирания, когда речь в основном шла о восстановлении мечетей и налаживании деятельности общин на местах.
Сегодня сама жизнь диктует мусульманским активистам, всей умме, задачи участия в укреплении государства, в оздоровлении общества, в формировании единого российского народа и его идентичности. Сегодня перед российской уммой задачи, лежащие в плоскости богословия, идеологии, социальной сферы, культуры и науки.
Переход на этот уровень и можно называть модернизацией. Для этого остро требуется консолидация мусульманского сообщества России. То есть объединение – всего лишь средство, а не цель. Те, кто этого не понимает, те, кто хотят, чтобы мусульмане оставались в прошлом, исходя из своих личных интересов и неспособности к развитию, не только преследуют корыстные интересы, но и наносят ущерб, в конечном счете, интересам России.
Чем исламофобов так пугает модернизация мусульманских институтов?
Не объединение ДУМов как таковое, а именно консолидация на платформе модернизации, испугала исламофобов. Ключевой момент здесь заключается в следующем: отсталость и вытекающая из нее нестабильность и проблемность (радикализация, неавторитетность лидеров, неконтролируемые массы, безграмотность духовенства и произрастающая из этого неспособность участвовать в решении общегосударственных задач) мусульманского фактора в современной России необходимы исламофобам как воздух – для диффамации, очернения Ислама в нашем государстве.
На этом строится вся их концепция. В случае успешной модернизации они теряют почву под ногами и какие-либо аргументы в попытках влиять на высшее руководство страны. Используя нынешние проблемы в адаптации Ислама к условиям современной государственности, они пытаются доказать, что Ислам в России не состоялся и не может состояться по определению.
Они преподносят «болезни роста» как системные проблемы и подводят к выводу, который ими уже сформулирован: при таком раскладе – раз Ислам всегда будет фактором дестабилизации и головной боли – необходимо четко придерживаться курса на постепенное выдавливание, ассимиляцию и подавление Ислама. Проще говоря, советуют чиновникам, надо выдерживать курс на постепенное избавление от Ислама (не «исламизма» и «ваххабизма, а именно Ислама) как такового.
Поэтому исламофобы последовательно добиваются, чтобы: официальные исламские институты в России оставались в своем развитии на уровне советского времени, а общественные вообще перешли бы на полулегальное и нелегальное положение; духовенство и дальше было бы неграмотным, реакционным, вопиюще некомпетентным в Исламе, не авторитетным и несоблюдающим; не велось бы никакой работы в сфере исламского просвещения, кроме обрядов – похорон и свадеб; чтобы сохранялась постоянная вражда, и ситуация раскола стала необратимой, то есть. хронической родовой травмой «современного российского Ислама».
Кроме того, исламофобы пытаются донести властям, что светская мусульманская интеллигенция и неформальные лидеры «плохому научат» «официальное духовенство». Соответственно, надо затянуть ремни контроля, опекать и прессовать муфтияты пуще прежнего, а интеллигенцию и общественность максимально отдалить от ДУМов, усиливая между ними пропасть взаимного отчуждения.
Исламофобы вообще хотят доказать властям и обществу, что Ислам, в принципе, не способен вписаться и адаптироваться к российской государственности. Отсюда и постоянные проблемы с мусульманами, ссылками на которые они иллюстрируют свою концепцию.
Концепцию «растворения» четко выразил Роман Силантьев, называющий себя исламоведом. Комментируя выход одной своей книги, не ссылаясь на источники, он прямо заявил, что «ассимиляция этнических и религиозных меньшинств является неизбежным процессом в любом обществе, а в России она еще и ускоряется за счет деятельности экстремистов... После каждого теракта тысячи, а может быть, даже десятки тысяч людей из числа этнических мусульман принимают крещение».
Главный тезис Силантьева, который четко заявлен в его книгах, состоит в фатальной необратимости «православизации» и русификации всех российских народов. Поэтому, советуют он и его коллеги властям, нет смысла напрягаться со встраиванием Ислама в ткань современной отечественной государственности, так как мусульмане все равно постепенно растворятся в русском православном народе, а Ислам уйдет с исторической арены.
Силантьев изображает исламское возрождение в России как процесс сугубо негативный и угрожающий национальной безопасности. Все муфтии, судя по его книгам, жулики, уголовники, интриганы, скандалисты, неграмотные бездарности и проводники враждебных РФ интересов; мусульманская общественность – это, вообще, сборище сумасшедших и экстремистов; обычные прихожане – темная ни на что путное не годная масса, ведомая вышеуказанными «вредными персонажами».
В общем, подсказывается вывод, Ислам (не какой-то там «исламизм» или «ваххабизм», а именно Ислам в целом) в новой России не состоялся, толку от него никакого – наоборот, одни проблемы, большие и маленькие. Соответственно, надо поддерживать тенденции его постепенного растворения и выдавливания из страны. Так проблемы с мусульманами решаться сами собой.
Фактически, это возвращение к доекатерининской политике в отношении Ислама, ключевым моментом которой была христианизация любыми средствами, включая насильственные.Последнее Силантьев и те, кто сделал его своим рупором, к счастью, себе позволить не могут. Поэтому их стратегию «растворения» можно назвать мягким вариантом того, что было до середины XVIII в.
Как переходная стадия предлагается выдавливание Ислама в «места компактного проживания народов его исповедующих», в том числе репрессивными методами; затем де-факто, а, может, и де-юро (кто знает?), придание ему статуса не равноправной (как по Конституции), а «терпимой» религии. Т. е. речь идет о восстановлении ситуации до революции 1905 г.
Исламофобы, как ни удивительно, в неприятии идеи окончательного исторического примирения российского и исламского едины с «Имаратом». «Модернизаторы» же говорят и делают как раз обратное этим двум и за это постоянно получают «по шапке» с самых разных сторон.
Лучше рано, чем поздно
Формирование уммы, исламское пробуждение в России – процесс необратимый. Точка невозврата пройдена. Это долгосрочное явление, к тому же подстегиваемое глобальным исламским возрождением, которое мы сейчас наблюдаем на Большом Ближнем Востоке. Российское государство жизненно заинтересованно в выстраивании модели эффективного и конструктивного функционирования Ислама в его рамках.
«Модернизаторы» именно это и предлагают, и делают. Исламофобы же и «лесные» хотят, чтобы ничего подобного никогда не было. По разным причинам, те и другие не хотят видеть Ислам в России.
Но никуда от растущей российской уммы не деться, сколько бы кто ни предлагал безумные прожекты. Еще 5-10 лет максимум ее удастся сдерживать, может быть, но потом накапливающаяся энергия все равно вырвется наружу, только с негативными последствиями. Рано или поздно придется выстраивать нормальную работающую систему взаимоотношений с мусульманами. Кто в этом еще сомневается – пусть внимательно изучает данные последней переписи населения.
Чтобы избежать будущих осложнений, лучше это делать рано, чем поздно. Государство, российский народ, Совет муфтиев и «модернизаторы» заинтересованы, чтобы рано. Исламофобы и «лес», чтобы поздно, или, лучше, вообще, никогда.
