В четверг в Москве открывается Всероссийское мусульманское совещание – первое со времен Российской империи. Закон дает российским мусульманам те же права, что и православным христианам. Но проживающим в центре России мусульманам часто негде молиться, а многие россияне ошибочно считают ислам религией терроризма, рассказал «НИ» председатель Совета муфтиев России шейх Равиль ГАЙНУТДИН. По его словам, в распространении экстремизма на Северном Кавказе виноват Интернет, который доносит в горные селения выступления радикально настроенных проповедников. Поэтому мусульмане хотят иметь свое радио и телеканал.
– После событий на Манежной площади в интервью радио «Свобода» вы заявили, что российские мусульмане ущемлены в своих правах. Такова государственная политика?
– Такова была политика Российской империи и советской власти. А когда наша страна перешла к демократии, ислам получил новый статус. Мы законодательно закреплены как традиционная религия России и получили те же права, что и Русская православная церковь, и иудейская община, и буддистская. Символом этого нового этапа является то, что мы впервые после октября 1917 года собираемся на Всероссийское мусульманское совещание по примеру дореволюционных мусульманских съездов. Мусульмане теперь могут получать участки для строительства мечетей, создавать учебные заведения. Но есть непонимание у некоторых руководителей регионов, которые ущемляют права мусульман на коллективное исполнение религиозных обрядов. Общине необходима мечеть, чтобы люди могли получать наставление от имама, от официального религиозного деятеля.
– Как, на ваш взгляд, обстоят дела с мечетями в Москве?
– В Москве вопрос стоит очень остро. Мусульмане – скромные, мы не требуем строительства десятков или сотен мечетей...
– Сколько же мечетей нужно московским мусульманам?
– Сейчас мы хотим получить разрешение на строительство одной. Эту мечеть построим – обратимся за разрешением на строительство другой. Мы хотим иметь хотя бы по одной мечети в каждом округе. На сегодняшний день в Москве всего четыре мечети. В Пекине, где проживают 250 тысяч мусульман, 70 мечетей. А в Москве проживают не менее 1,5 миллиона мусульман. Мы согласовали еще с предыдущим правительством города, что согласно Генплану развития Москвы землю под строительство мечетей будут выделять.
– Но когда попытались построить мечеть в Текстильщиках, взбунтовались местные жители.
– Этот участок был предложен городскими властями. Не мы его выбирали. Нам предложили, мы согласились. Если бы нам предложили не тот участок, который вызвал протест со стороны жителей района, мы бы согласились и на другой. Мы готовы к компромиссам и хотим строить мечеть там, где мусульмане не будут создавать неудобств спокойной мирной жизни горожан.
– В каком районе Москвы появится новая мечеть?
– Там же, в Юго-Восточном административном округе. Если местные жители сказали, что не хотят видеть мечеть на участке, который нам предложили, то городские власти должны предложить другой участок, который бы не вызвал такого отторжения со стороны определенной части нашего общества.
– Если обеспечивать мечетями на уровне Пекина, в Москве их должно быть 500?
– Гнаться за количеством, как в других мегаполисах, – так вопрос не стоит. Но мы слышим от москвичей: «Бедняги-мусульмане, под снегом, под дождем, в мороз совершают молитвы на тротуарах, на трамвайных путях». А где молиться, если мечетей нет?
– С чем связано нежелание горожан иметь мечеть под домом?
– Это недоработка мусульманской общины района Люблино-Текстильщики. Нужно было разъяснить, что мечеть – это место не только моления, но и воспитания. Там воспитывают уважение к российским традициям, к российским законам. Вместо этого средства массовой информации сразу объявили: вот, строится мечеть. А многие горожане не осведомлены, что ислам – это религия мира, ислам осуждает любые проявления радикализма, экстремизма, терроризма. Мы хотим, чтобы в Москве был мир, стабильность и спокойствие.
– Когда мечеть будет построена?
– Сейчас ведутся переговоры с властями. Рассматриваются разные земельные участки.
– Вы сказали, что ислам осуждает терроризм. Почему тогда все последние теракты в Москве совершили мусульмане?
– Обвинять в терроризме мусульман неправильно. Есть представители народов, которые исповедуют ислам. Есть проблемы у некоторых регионов. Но террористы могут прикрываться любыми лозунгами. Преступления террористов – тягчайшие грехи. Всевышний требует сохранения жизни и блага на земле, а не убийства и кровопролития. Когда случились взрывы в метро и аэропорту, весь исламский мир резко осудил террористов и назвал их своими именами: не мусульманами и верующими, а именно террористами.
– Почему же именно в мусульманских республиках России идет война, причем воюют за создание исламского халифата?
– Не все, кто ушел в горы, ведут свою антигосударственную деятельность под лозунгом создания исламского халифата или эмирата. Я был на Северном Кавказе, встречался с рядовыми мусульманами и мусульманским духовенством и получил четкий ответ: никто из них не хочет распада России. Все-таки Россия – наша общая страна, выросшая не только из Киевской Руси, но и из Золотой Орды и Имамата Шамиля, вольных обществ Кавказа и поволжско-сибирских ханств. На Северном Кавказе наши братья и сестры хотят жить в большом сильном государстве, где уважают права и свободы каждого гражданина. Сегодня гораздо большая угроза единству страны исходит не с Кавказа, а из Москвы, где у стен Кремля, у могилы Неизвестного солдата собираются десятки тысяч молодчиков и под нацистские символы скандируют: «Долой Кавказ!»
– Почему на Северном Кавказе воюют?
– Это недоработка властей. Мы не должны отвергать нашу молодежь, которая не согласна с позицией руководства республик. Нужно думать о том, что эти ребята, которые ушли в леса или в горы, так же как и молодежь, которая вышла на Манежку, они все – наши дети. Нужно вести идеологическую борьбу, чтобы наши дети не попали в сети тех, кто уводит их в леса. У них есть идеология, и не надо думать, что мы их уничтожим – и все проблемы будут уничтожены вооруженным путем. Но ислам – это не религия экстремизма, терроризма. Часть российского общества так думает, но это – ошибка.
– Но есть же проповедники, которые призывают к войне. Почему те, кто уходит в леса, слушают их, а не вас?
– Сегодня у нас выросло новое поколение. Молодежь пользуется Интернетом. И через Интернет появляются такие проповедники, которые настраивают нашу молодежь против своего государства, его политики. Это означает, что мы, мусульманские религиозные деятели, не в состоянии охватить всех наших верующих. У нас не хватает даже мечетей, чтобы наставлять. Нужно создавать мусульманский телеканал, мусульманское радио. Чтобы больше охватывать молодежь, влиять на ее настроения. Совет муфтиев России пытается преодолеть отчуждение духовенства и мусульманской интеллигенции, назначая на видные посты представителей нового поколения. Но переломить ситуацию с радикализацией молодежи можно, только если все духовные структуры России встанут на этот путь.
– Вы сказали про Интернет. Но какой Интернет в селах Дагестана и Кабардино-Балкарии?
– В селах есть мобильные телефоны, подключенные к Интернету. Старшее поколение использует их только для разговора. А молодежь... Сегодня уже пятилетние дети умеют через телефон скачивать мультфильмы.
– В какой мере можно считать происходящее на Северном Кавказе одним из фронтов большой войны между христианским и мусульманским миром?
– Я категорически против того, чтобы ставить вопрос таким образом. В России никогда не было противостояния между исламом и христианством. К нам приезжают из Европы, из США изучать опыт мирного сосуществования двух основных религий на территории одного государства. Госпожа Хиллари Клинтон посещала Татарстан и интересовалась: «Как же вы живете в одной республике и у вас сохраняется межрелигиозный и межнациональный мир?» Нельзя говорить, что народы Северного Кавказа настроены против христиан и русских. Ведь Господь говорит мусульманам в Коране: «Несомненно, ты убедишься, что больше всех дружелюбны к уверовавшим те, кто говорит: «Мы – христиане». А на Кавказе убивают в первую очередь не христиан, а мусульман – милиционеров, имамов, муфтиев и проповедников.
– Имеется в виду, что террористы, которые устраивают взрывы на Северном Кавказе и в Москве, получают деньги из тех же источников, из которых финансируют террористов в Ираке и Афганистане.
– Возможно, международный терроризм финансирует и террористов на территории нашей страны. Но российскому обществу грозят две силы: экстремисты и террористы, которые хотят все дестабилизировать, и националисты и шовинисты, которые создают межнациональный и межрелигиозный конфликт. Поэтому задача и мусульман, и христиан – заботиться о мире. Чтобы нас не сталкивали эти силы.
– В какой мере можно утверждать, что мусульмане смотрят на христиан свысока? Мол, мусульмане – трудолюбивые, дисциплинированные, ведут здоровый образ жизни, имеют крепкие семьи. А христиане, наоборот, пьяницы, бездельники и развратники.
– Любая религия превозносит свои духовные ценности. Мусульмане будут говорить про сильные стороны ислама, христиане – про свои сильные стороны. Но не нужно противопоставлять наши вероучения. Нужно искать то, что нас сближает. Ведь Господь сказал в Коране об отношениях мусульман, христиан и иудеев: «Давайте придем к единому слову для нас и для вас!»
– Разве среди мусульман нет такой установки, что мы живем правильно, а они – как-то не так? И поэтому они погибнут, а мы выживем и победим.
– Так могут считать невежды. Ислам учит мусульманина считать своего соседа лучше, чем ты. Конечно, говорят, что ислам – религия более молодая, пассионарная, активная, и поэтому будущее – за исламом. Но христиане то же самое могли бы сказать о своей религии. Тем более пророк Мухаммад (мир ему) сказал: «Когда наступит Судный час, большинство людей будут потомками Рима».
– После событий на Манежной площади один гражданин требовал возбудить против вас уголовное дело за высказывание, что «выросло поколение, которое любит только пить алкоголь, смотреть порно, принимать наркотики и никто из них не выйдет работать в поле»…
– Журналисты выдернули из контекста мое высказывание. Там сказано обо всех нас, а не о каком-то одном народе. Мы знаем, на каком информационном поле растет наша молодежь, какую культуру предпочитает, какую историю больше знает. Молодежь думает, что можно легко найти деньги, не работая. Наши дети стремятся без труда получать блага этого мира. Сегодня девочки мечтают стать моделями, и это еще хорошо. А некоторые говорят: «Мы хотим стоять на панели, потому что там много зарабатывают и богато живут». И не надо обижаться, когда политики и духовные лидеры с болью говорят: «Кого мы воспитываем? Каково наше будущее?»
– Вы говорили и о христианах, и о мусульманах?
– И о мусульманах, и о христианах. Мы сообща должны готовить наших детей к созидательному труду. На предстоящем всероссийском совещании мы призовем лидеров всех российских конфессий дать отпор духовной деградации и разложению нашей молодежи.
– Православная церковь в России – едина, а у мусульман – три муфтията: ваш, уфимский и северокавказский. Почему российские мусульмане не могут объединиться?
– Ислам – очень демократичная религия. В исламском мире нет единого папы, патриарха. Есть авторитеты, ученые, которые ведут за собой мусульманскую умму. Но в Коране есть призыв Всевышнего, который обязывает мусульман объединяться: «Крепко держитесь за вервь Аллаха все вместе и не разделяйтесь». Конечная цель у российских мусульман – создание единой структуры. В этом заинтересована и мусульманская общественность, и государство.
– Что же мешает объединиться на предстоящем мусульманском совещании?
– Ни один из руководителей мусульманских организаций не отказывается от идеи объединения. Нужно время, чтобы идти в этом направлении, согласовывать позиции. Возможно, есть определенные амбиции. Нужно нам самим осознать вначале, что для блага ислама и мусульман России необходимо единство мусульманских рядов.
– Когда же объединение произойдет?
– Это известно только Всевышнему.
– Как развиваются отношения с недавно созданной Российской ассоциацией исламского согласия, которая была учреждена в декабре прошлого года духовными управлениями мусульман Ставропольского и Пермского краев, а также Челябинской области и Мордовии?
– Я уже говорил, что эта организация создана не для конструктивной работы. Ее деятельность будет направлена на разделение, раскол и вражду.
– Как на Россию повлияют недавние потрясения в арабском мире?
– Демократические принципы, по которым сегодня развиваются общества, обязывают руководителей стран обращать внимание на граждан, которые требуют перемен. В политическом и экономическом развитии исламские страны отстают от остального мира. Поэтому изменения в арабском мире давно уже назрели.
– Когда в исламских странах проводили свободные выборы, их всегда выигрывали религиозные радикалы, как в Алжире или в палестинском секторе Газа. Насколько вероятно, что в ходе выборов в других арабских странах к власти придут радикалы, которые будут поддерживать террористов на Северном Кавказе?
– Что касается тех, кто приходит к власти в исламских странах... Возьмите нашего ближайшего соседа – Турцию. Там после прихода происламистски настроенных руководителей и экономика намного усилилась, и люди стали жить лучше, и демократические институты начали работать как положено, а не как было во время правления под диктатом вооруженных сил. Наоборот, нынешние руководители Турции дают возможность своим гражданам и исповедовать свою религию, и быть светскими людьми. Другой пример – Малайзия, которая показала всему миру, как можно быть исламской страной и стать экономическим чудом.
– Но в секторе Газа первые демократические выборы закончились приходом к власти ХАМАС.
– Сегодня парламентские выборы во многих развитых европейских странах заканчиваются победой ультранационалистов. А выборы, на которых победил ХАМАС, были поддержаны всеми странами, в том числе Россией и США. Но проблемы возникли потому, что нет независимого палестинского государства, а есть разделение территории на две части, есть две партии и общество расколото. Что касается движения ХАМАС, то оно признано Россией. И с лидерами ХАМАС периодически встречаются наши лидеры – президент Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин.
– Опасаться, что в Египте к власти придут «Братья-мусульмане», не следует?
– Сегодня народ Египта сказал свое слово: они хотят перемен. Они хотят, чтобы не было десятилетиями одного клана, который руководит государством. Кто будет сильнее, кто сможет убедить, что сделает больше благ народу, тот и придет к власти.
– Не превратится ли Египет в большой сектор Газа?
– Я уверен, не превратится. Это цивилизованная страна, которая и в дальнейшем будет развиваться как светское государство, но с приложением исламских духовных ценностей.
