Только духовный ракурс?

Рассматривая жизнедеятельность пророка Мухаммада (да благословит и приветствует его Аллах), верующие далеко не всегда акцентируют на нем внимание, как на политическом деятеле. Возможно, связано это с восприятием большинства членов уммы образа (личности) посланника в качестве, прежде всего, духовного лидера мусульманской общины.

Без сомнений, эта ипостась – важнейшая составляющая жизни Мухаммада, но не преуменьшаем ли мы тем самым значимость пророка для мировой истории?

Признавая Ислам широчайшим полем, вмещающим далеко не только чувственную канву в поклонении Аллаху, мы соглашаемся с охватом (пронизыванием) Исламом всех ответвлений общественной жизни. Следовательно, отбросить в сторону его присутствие на политико-экономико-культурной стезе просто-напросто невозможно. Посему Мухаммад по сути не мог ограничить свою деятельность исключительно духовной составляющей. Другое дело, ставя данный фон во главу угла, он сумел создать основы государства, в котором ракурс исламского духа органически вошел в общесоциальную жизнь, включающую все ее ответвления.

В контексте сказанного, немалый интерес представляют шаги пророка, направленные на осуществление благородной цели. Возможно, читающие эти строки удивятся (если не возмутятся), для чего с позиций сегодняшнего дня совершать экскурс в историю, если мировая геополитика переживаемого момента вынуждает принимать решения в онлайн? Однако, как бы парадоксально это и не звучало, именно нынешний этап, приведший исламскую парадигму к одной из первых ролей на планете, актуализирует взгляд на историю Ислама.

Причина этого – довольно прозаическая. Уж слишком часто на нынешнем этапе мирового развития можно столкнуться с мнением о “неповоротливости” Ислама; неумении исповедующих мусульманскую религию предпринимать неординарные решения и т. д. Так вот, опыт Мухаммада однозначно свидетельствует в корне об ином, т. к. непосредственно пророк осуществлял шаги, могущие рассматриваться (в сегодняшней терминологии) как умение идти на компромисс (в аспекте политической целесообразности) для достижения праведных целей. Причем, что особо важно, вне каких-либо нарушений доктринальных установок мусульманской религии. И в этом (в т. ч.) – ценность примера посланника для всех нас.

Но прежде рассмотрения отдельных эпизодов в свете отмеченного, представляется целесообразным, хотя бы в общих чертах, вспомнить, что стоит за приведенными чуть выше понятиями.

Теоретическая канва

В этике и праве под компромиссом подразумевается разрешение некой конфликтной ситуации путем взаимных уступок (в основном, посредством диалога). Поэтому на этой ниве стороны в обязательном порядке предусматривают определенные жертвы, идя на них в случае приближения компромиссным решением реализации глобальной цели.

Без сомнений, в этих хитросплетениях присутствует значительный риск, т. к. не исключается вероятность ошибки или отход оппонента от договора. Но, с другой стороны, при грамотном ведении дел вполне вероятен постепенный отход твоего (твоих) визави от собственных позиций (по вынужденным, идейным или материальным причинам, не суть важно).

Возможно, в контексте описанного, кто-то попытается использовать определение “консенсус”, подразумевающее согласованное мнение, выработанное в ходе обсуждения между различными силами. Но, все же, термин “компромисс” видится более широким по внутреннему содержанию и смыслу. В любом случае, главным в рамках этих “терминальных” понятий просматривается целевой подход, т. е., опять-таки, успешная реализация поставленной задачи. Следовательно, становясь нитью к достижению намеченной цели, ракурс компромисса фактически стыкуется (пусть кто-то и посчитает, что “с натяжкой”) с определением “целесообразность”.

Данный взгляд подтверждается этимологией последнего понятия (цель + сообразный), подразумевающей характеристику предпринимаемых шагов, как верно-разумных. Вопрос лишь в том, насколько меры (компромиссного толка) по достижению цели действительно правильные (праведные) и направлены в интересах поступательного развития всего общества?

Так вот, действия пророка Мухаммада в этом направлении однозначно демонстрируют, что компромиссные решения (с акцентом, скажем, на политический расчет), совсем необязательно должны преступать божественные постулаты.

Эпизод из жизни Мухаммада допророческого периода

Линия посланника на компромиссы всегда основывалась на здравом смысле, в основе которой находилось намерение укрепить исламское общество. Раскрытие же потенциала Мухаммада в векторе достижения компромисса было замечено еще в допророческий период, информацию о чем можно почерпнуть у Ибн Хишама.

Во время перестройки Каабы в 605 г. курайшитские племена никак не могли договориться, кому должно перепасть право поднятия “на свое место” Черного камня. Для недопущения перерастания ситуации в войну старейшина разработал модель разрешения конфликта, предложив рассудить внутрикурайшитское противостояние тому, кто первым войдет “в дверь этого храма”. Данным лицом оказался Мухаммад, известный в качестве справедливого человека.

Опустив “своими руками” Черный камень на ткань, он призвал представителей всех племен взяться за одну из ее сторон, одновременно приподняв его. Когда камень донесли до места назначения, Мухаммад самолично положил его в стенку, обмазав раствором(1).

Вряд ли кто оспорит, что грамотное решение Мухаммада вполне укладывается в рамки компромисса (пусть “третейским” способом), благо ни у одной из противоборствующих сторон не осталось следа недовольства по важному вопросу.

Разумнейшие компромиссы Мухаммада периода посланничества

С раскрытием посланнической миссии пророка, его деятельность стала включать элементы компромисса значительно чаще, в особенности на этапе становления военным и политическим лидером мусульман. Даже при выборочном взгляде на некоторые детали в этом контексте, будет отчетливо просматриваться талант Мухаммада не только как выдающегося политика, но и личности, неординарной в бытовых кружевах жизни.

К примеру, заключенный им в 628 г. в Аль-Худайбие договор с язычниками Мекки нес далеко не просумульманский характер. Но ведь сам факт подписания мекканцами документа с мусульманами практически признавал их реальной политической силой. Кроме того, в последовавший за договоренностями период затишья в военных действиях, Ислам приняли авторитетные жители Мекки – Амр ибн Аль-Ас, Халид ибн Аль-Валид и др. Ступили на эту стезю и ряд кочевых племен. Тем самым, внешне произошел своего рода парадокс: на этапе ослабления политических позиций мусульман, исламское поле пополнилось лицами, впоследствии внесших значительный вклад в дело продвижения религии. Даже при всем желании, происшедшее невозможно назвать делом случая: Мухаммад-то сознательно пошел на заключение внешне неперспективного для исламского движения документа. Ну а спустя год курайшиты нарушили договор, и он был благополучно разорван.

А как трактовать факт, когда, произнеся у входа в Каабу в 630 г.: “Нет божества, кроме Аллаха одного!” и сообщив об отмене кровной мести, Мухаммад заявил о равенстве всех людей, прочитав аят: “О люди! Воистину, Мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга, и самый почитаемый перед Аллахом среди вас – наиболее богобоязненный” (“Комнаты»”: 13)? Разве политический талант пророка не проявился тут в том, что, с одной стороны, озвучив в центральном логове язычников (Мекке) основной коранический постулат, с другой, – он предоставил всем надежду на лучшее будущее?

Также в аспекте компромиссных решений пророка невозможно проигнорировать и его взаимоотношения с немусульманами, просматривающихся, в частности, через призму Мединского договора, называемого Конституцией Медины. Родившийся вслед за переселением Мухаммада в Ясриб (ныне – Медина) в 622 г. документ, установив идентичные законы для исповедовавших Ислам и немусульман, объявил их равноправными жителями мусульманского государства (“все они… составляют одну умму”). С предусмотрением создания для последних, говоря сегодняшним языком, конфессиональной автономии: “Религия евреев – своя, верующих – своя. Евреи останутся при своей, мусульмане при своей религиях”(2). Данный договор фактически стал прообразом мирного сосуществования людей, исповедующих различную религию, на законном основании.

В свете отражаемого, нельзя не затронуть и ракурс отношения Мухаммада к многобожникам. В 630 г., после победы над племенами Хавазин, их послы, уже принявшие Ислам, попросили пророка вернуть захваченных в плен. Мухаммад заявил о положительном решении вопроса, но после озвучивания ими просьбы во время полуденной молитвы. В таком случае, сказал посланник, он попросит об этом и остальных. Так и произошло, вслед за чем пленные были возвращены.

А вот далее Мухаммад предпринял две интереснейшие компромиссные комбинации. Сначала мусульманам, несогласным с решением о возвращении хавазинитам всех пленных, он пообещал отдать “за каждого человека шесть долей первой же добычи, которую я добуду” (не улавливается ли в этом факте, помимо компромиссного начала, элементов истинной демократии?). Затем Мухаммад довел до главы племени – Малика ибн Ауфа – информацию, что в случае принятия им Ислама ему будут возвращены семья с имуществом, с вручением подарка в “сто верблюдов”. Как следствие, прискакавший к нему Малик стал мусульманином, а посланник исполнил обещание, параллельно назначив того “старшим над принявшими ислам сородичами”, вместе с которыми он начал воевать “против сакифитов” (многобожников)(1).

Компромиссный почерк Мухаммада высветился и в иных плоскостях, примером чего может послужить его брак с Джувайрией. Она была плененной дочерью вождя племени Бану Мусталик, одного из влиятельных в аравийском регионе. Но вслед за ее замужеством, поспособствовавшим освобождению мусульманами из плена почти 100 семей мусталикитов, это племя приняло Ислам.

Во время похода приверженцев Ислама в Хайбар пленницей оказалась дочь вождя еврейского клана Бану ан-Надир (именуемого Ибн Хишамом “враг Аллаха”) – Сафийа, также ставшей супругой пророка(1).

В этот же ряд можно включить брак Мухаммада с дочерью Абу Суфьяна, породнившего его с влиятельнейшим мекканским кланом. Пусть на момент замужества она исповедовала мусульманство, но ведь ее родители являлись одними из лидеров антимухаммадовской партии. Однако, с завоеванием Мекки, тончайшие ходы Мухаммада привели в Ислам всех членов могущественной семьи Абу Суфьяна, что сыграло на руку скорому распространению мусульманства среди мекканцев.

Правда, знаменитый немецкий семитолог и историк-арабист ХIХ в. Август Мюллер придает этому фону такое объяснение, что члены могущественных мекканских семей увидели в Исламе путь к укреплению своего состояния (в политико-экономическом векторе)(3). Пусть даже так, но кто возьмет на себя смелость утверждать о вреде для исламского движения (вследствие прихода этих лиц) увеличившихся финансовых возможностей и политического веса?

В то же время, в свете изложенного, ряд наблюдателей могут прооппонировать таким образом, что со смертью пророка немало лиц из объявивших себя мусульманами вышли из Ислама. Да, это факт исторический, но разве распространение религии приказало долго жить? Или все произошло наоборот? Тогда явно усматривается, что предпринятые Мухаммадом меры принесли ожидаемый им результат, не так ли?

Величие пророка

Наверняка, вышепредставленные моменты из жизни Мухаммада подчеркивают величие его ума. Унисонно чему можно утверждать о политическом гении пророка, прекрасно предвидившим перспективы тех или иных шагов. По-Мюллеру, Мухаммад взвешивал средства “с невозмутимо холодным спокойствием”: с одной стороны подавляя “опасное движение со всей подобающей строгостью”, с другой, – он искусно перекидывал “золотой мост” для “уступчивого” противника, сопротивлявшегося “лишь с виду”. Осуществлял пророк эти партии “глубоко рассчитанными политическими маневрами”, а умение “располагать в свою пользу неприятельские силы, дробя их безмерно, равно как и стремление разыграть еще при этом великодушие”, соответствует коварно-хитроумной политике римлян. Посему Мюллер характеризует Мухаммада как “величайшего политика”(3).

Итальянский лингвист, профессор семитской филологии Римского университета Сабатино Москати вообще определял “революционный по своему воздействию” Ислам “религией компромисса”. Где “величайшие природные политические способности” Мухаммада, позволяя ему адаптироваться к обстоятельствам”, помогали находить “наиболее целесообразный образ действия”. Этой линией пророка “руководила железная решимость исполнить свое предназначение”, поэтому, согласно Москати, он, никогда не колеблясь, “упорно добивался своей цели”, проявляя “гибкость в выборе средств для ее достижения”. Тем самым, Мухаммада вполне уместно считать “гением умеренной позиции”(4).

В этом контексте известный британский философ XIX в. Томас Карлейль фиксирует у посланника “верный глаз, способный действительно видеть мир”(5).

Важнейший нюанс тут – в полнейшем соответствии компромиссной направляющей пророка божественным постулатам, без малейшего противоречия им. Не случайно, знаменитый русский философ XIX в. Владимир Соловьев пишет, что в свете признания в истории внутреннего смысла и целесообразности, “такое огромное мировое дело, как создание Ислама и основание мусульманской культуры”, должно иметь “провиденциальное значение, и миссия Мухаммада не может быть отнята у него”(6).

Иными словами, культура компромисса и политического расчета посланника осуществлялась во имя развития и расширения возможностей Ислама. Опосредованно же эти тактические шаги, способствуя изменению сознания людей (будь то духовно-культурная или политико-экономическая нива), воздействовали на всю социальную жизнь в обществе.

В преломление к сказанному, можно привести мнение азербайджанского философа, знатока истории крупнейших религий, Айдына Ализаде, оценивающего Мухаммада как основателя “нового Закона и новой модели Божественной власти, аналогов которой не было в мировой истории (кроме Моисея, но его модель была моноэтнична)”. Посланником были установлены “правовые и моральные основы для построения и функционирования мусульманского государства”, и не спонтанно период правления Мухаммада и первых четырех халифов “мусульмане считают идеалом”. Другое дело, что в последующем данный формат не был достигнут никем из правителей позднего периода. Основатель династии Омейядов Муавия ибн Абу Суфьян назвал преемником своего сына, исходя не из интересов государства и уммы, а желая сохранить позиции своей семьи. С этого момента, пишет А. Ализаде, сущность мусульманского государства изменилась, и истинный халифат закончился, приведя к наступлению многовекового периода монархии(7).

Как бы то ни было, творческий подход Мухаммада к управлению уммой привел к значительному расширению ареала распространения Ислама в течение периода, вплоть до сего дня поражающего своим темпом. Фундаментом чего явилось следование пророком на протяжении всей своей жизнедеятельности Откровению, в частности, исполнению призыва Всевышнего: “Твори добро, подобно тому, как Аллах сотворил добро для тебя, и не стремись распространять нечестие на земле, ведь Аллах не любит распространяющих нечестие” (“Рассказ”: 77).

Таким образом, взгляд на приведенные в материале эпизоды позволяет уловить их актуальность для сегодняшнего дня. К сожалению, на нынешнем этапе мировой истории немалое количество мусульман довольно часто выступают за совершение действий, противоречащих шагам пророка. Мало того, компромиссный путь решения проблемных вопросов (как внутрирелигиозных, так и межконфессиональных) многими воспринимается пораженческим. Поэтому, повторимся еще раз: опыт посланника, в котором “был прекрасный пример” для надеющихся “на Аллаха и Последний день” (“Сонмы”: 21), демонстрирует в корне иные перспективы политики компромисса – укрепление позиций Ислама в мировом масштабе.

1.Ибн Хишам. Жизнеописание Пророка Мухаммада.

http://www.ar-ru.ru/kutub/arabic-books-for-reading/72-siratu-ibn-hisham-harakat

2.Мединская конституция

http://www.worldislamlaw.ru/?p=126

3.Август Мюллер. История ислама

http://gumilevica.kulichki.net/MUA/mua14.htm

4.Сабатино Москати. Древние семитские цивилизации

http://www.e-reading.ws/chapter.php/1014744/31/Moskati_-_Drevnie_semitskie_civilizacii.html

5.Карлейль Т. Герои, почитание героев и героическое в истории

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/karl/02.php

6.Владимир Соловьев. Магомет. Его жизнь и религиозное учение

http://www.krotov.info/library/18_s/solovyov/07_203.html

7.Айдын Ализаде. Божественная и земная власть в Исламском мировоззрении