Журналист, общественный деятель, член президиума совета по межнациональным отношениям при президенте РФ Максим Шевченко рассказал о том, что порождает ксенофобию в России, как стереотипы влияют на формирование российской нации и почему слово «народ» имеет двусмысленный окрас. Встреча с экспертом прошла в рамках семинара «Национальный вопрос», организованного Комитетом по внешним связям Санкт-Петербурга в рамках программы «Толерантность».

«Эксперт Северо-Запад»: Как человек, непосредственно принимавший участие в создании Стратегии национальной политики РФ, какие аспекты вы считаете основными в этом документе?

Максим Шевченко: В основу Cтратегии национальной политики заложен внятный тезис, который был сформулирован президентом, а точнее – тогда еще кандидатом в президенты, Владимиром Путиным в одной из своих предвыборных статей, посвященных национальной политике. Суть этого тезиса заключается в том, что мы строим гражданско-политическую нацию при сохранении и развитии этнокультурного многообразия народов России.

Формула произносится легко, но если ее разбирать с точки зрения семантического анализа, то мы видим четыре важные составляющие: гражданско-политическая нация, этнокультурное многообразие, сохранение этнокультурного многообразия и развитие этнокультурного многообразия. Эта формула является, с одной стороны, рамкой для работы госорганов, с другой – в целом политической парадигмой развития страны.

Что же такое гражданско-политическая нация? Это устоявшаяся в мире формула, обозначающая совокупность людей, объединенных правами, которые гарантируются основным законом страны. Мы полагаем, что гражданско-политическая нация – это сообщество граждан России, которые обладают равными правами независимо от их этнического, религиозного и регионального происхождения. Граждане, которые обладают равными обязанностями или ответственностью перед законом, перед гражданскими повинностями.

Остановимся подробнее и на словосочетании «этнокультурное многообразие». Наша страна является уникальной, на ее территории зарегистрировано 193 национальности, и практически все они – коренные. При этом Россия – это государство, которое сохранило в себе признаки империи, обладавшей военно-политическим центром. То есть на всей территории империи управление осуществлялось в соответствии с принципом технологической целесообразности, не было единства и универсализма. Российская империя строилась как некое собирание территорий со сформировавшимися на них особенностями жизни и социально-экономического устройства под эгидой одного государя. Эта диспропорция и обеспечила разное социально-культурное развитие народов.

«Эксперт Северо-Запад»: Как вы считаете, корректно ли использовать словосочетание «российский народ» для обозначения всех граждан России?

Максим Шевченко: Я просто говорю о российской нации, не употребляя слова «народ». На мой взгляд, термин «народ» несколько двусмыслен в политическом плане. Я бы вообще в Конституции заменил фразу «мы – многонациональный народ» на «мы – российская нация». Это ввело бы конкретику и сняло двусмысленность. День народного единства я бы назвал Днем российской нации, что тоже задало бы ему ясный политический смысл.

Что вообще означает словосочетание «народное единство»? Приведу пример. Минин и Пожарский в Смутное время объявили бояр предателями, бежавшими в тушинский лагерь. Они собрали народное ополчение (так называемое народное единство) против бояр за спасение патриарха Гермогена. Таким образом, народное единство – это единство на основе лозунга «Долой царя!» или, наоборот, единство с царем? Как всякая красивая поэтическая формула, она несет в себе много содержательных ловушек. Российская нация – гораздо более понятный политический термин.

Русский народ – это не российский народ. Это историческая, политическая и этническая общность. Российская нация включает в себя русский, татарский, аварский и другие народы, которые согласны принять принципы Конституции, федерализма.

«Эксперт Северо-Запад»: Многие эксперты сходятся во мнении, что русские националисты близки к ксенофобии. Где же та грань, когда национализм перетекает в экстремизм?

Максим Шевченко: Моя изначальная интенция – нельзя наказывать за экстремизм людей, которые просто выражают свое мнение. Если вы не признаете право на высказывание, даже ошибочное, то вы вообще не признаете право на мнение. Получается, вы признаете только право на декларацию в соответствии с заранее выученным текстом.

Я всегда являлся сторонником того, что дискурс побеждается не запретами, а контрдискурсом. В современном информационном обществе, если вы хотите победить ксенофобию, вы должны выстроить противоположную политическую концепцию. Она должна вытеснить и маргинализировать то, что вы считаете неправильным, на периферию исторического процесса. И если вы не способны это сделать, то, возможно, экстремизм является объективным трендом исторического процесса. Но я верю в то, что мы способны ответить на экстремистские высказывания.

На мой взгляд, психопатическое буйство радикализма в последние пару лет – это в том числе ответ на появление Стратегии национальной политики. Благодаря этому документу националисты, которые раньше были растворены во всем этом пространстве, оказались вдруг на обочине исторического процесса.

И по большому счету, мы наблюдаем реакцию тех, кто почувствовал, что начинает проигрывать.

«Эксперт Северо-Запад»: Как этнические стереотипы могут влиять на формирование российской нации?

Максим Шевченко: Стереотипы любого вида – это обязательные составляющие человеческого сознания. Человека без стереотипов просто не существует. Есть стереотипы разного рода: гендерные, культурные, политические. Стереотипы – это оболочка нашей личности. Я считаю, надо бороться не со стереотипами, а с их политическими или информационными проекциями.

Опасной может быть борьба со стереотипами с помощью запретительных мер. К примеру, бывший декан философского факультета СПбГУ ученый Юрий Солонин много переводил и комментировал работы немецкого националиста Эрнста Юнгера, у которого были тяжелые и сложные отношения с гитлеризмом. Он и многие выдающиеся умы немецкого народа впоследствии резко разорвали с нацизмом, потому что не приняли антисемитизм. Эрнст Юнгер боролся со стереотипами, и он же был их источником. Был у немцев стереотип, что евреи грабят их нацию, препятствуя развитию немецкого народа.

На мой взгляд, сегодня мы мало занимаемся объяснением каких-то вещей. Например, говорят, есть проблема выходцев с Северного Кавказа, дагестанцев, которые якобы все заполонили. Население Дагестана – 3 млн человек, из них 640 тыс. – аварцы. Но в миграционные процессы вовлечено не более 30% населения. Значит, в России находится около 200 тыс. аварцев, которые дисперсно распределены по всей огромной стране. Но кажется, что они везде. Это происходит потому, что нет анализа, какие социальные слои представляют приезжие, что лежит в основе межэтнического конфликта, если таковой случился, и т.д.

«Эксперт Северо-Запад»: Почему вы считаете, что именно новая политика в сфере национальных отношений сможет решить ряд проблем, назревших в современном российском обществе?

Максим Шевченко: Эта стратегия мне добавила внутренней бодрости. В новой Стратегии национальной политики заложено решение земельного вопроса, вопросов представительства этнических групп и личного самоопределения в больших мегаполисах, в современном информационном обществе, сосуществования разных народов и миграции. На мой взгляд, это универсальная схема.

«Эксперт Северо-Запад»: Считаете ли вы объективным освещение журналистами национального вопроса? На ваш взгляд, насколько полно СМИ раскрывают эту тему?

Максим Шевченко: Мне кажется, что эта тема должна находить какое-то развитие. Сегодня происходит топтание на месте. СМИ мало внимания уделяют концептуальной разработке таких тем. В основном берут их «по поверхности», «жареными». Я не осуждаю коллег – я их критикую. Могу привести пример: освещение лезгинской свадьбы в Москве. Вокруг этого события мы создали нечто, наполненное разными мифами. А начинаешь разбираться – оказывается, все не так просто. Так и неясно, стреляли эти ребята или нет, – никто этого не видел. Они получили 15 суток не за стрельбу, а за то, что один из них якобы толкнул сотрудника ГАИ и сбил его с ног, за что получил семь суток. За стрельбу из травматического пистолета никто из них наказания не получил.

Я считаю, что надо адекватно разбираться в этих вещах. Хотелось бы более глубокого проникновения в какие-то темы. Задача современной журналистики, в отличие от сетевого пространства, – это, в частности, анализ мифа, который мгновенно возникает в интернете. К сожалению, с этой задачей далеко не все журналисты справляются.