Новый состав Совета при Президенте РФ по правам человека (он называется более сложно и длинно, но так уже все привыкли) практически собран. Во вторник, я встречался с руководителем Совета Михаилом Федотовым и принял от него официальное приглашение войти в состав.
Естественно, согласился, а согласившись, изложил Михаилу Александровичу свое видение повестки деятельности Совета на Кавказе.
Хочу рассказать о том, что, как мне кажется, надо обязательно сделать в регионе, и читателям «Кавказской политики».
Первое. Главная политическая, социальная и гуманитарная проблема современного Кавказа – почти полное отсутствие независимых институтов гражданского общества и неспособность к системной консолидации тех, что есть.
Из правозащитных организаций – «Мемориал», «Хельсинская группа», ряд региональных организаций – несколько ярких человек… И это практически все.
Собираясь вместе, кавказские правозащитники и независимые общественники насчитывают несколько десятков человек.
И даже эти люди преследуются неизвестными злодеями (хотя весь Кавказ и указывает пальцами в сторону предполагаемых преступников) в разных регионах с разной степенью интенсивности – от избиений до убийств, как в деле Хаджимурата Камалова или Натальи Эстемировой.
Отсутствие общекавказской консолидации правозащитных, гражданских, общественных организаций исключает возможность содержательной и системной организованной работы.
Это надо преодолеть – создать Кавказский гражданский форум или иную подобную площадку на постоянно действующей основе, с представительствами во всех регионах.
Второе. Фон террористической деятельности – как представителей подполья, так и силовых структур – не позволяет в полной мере реализовать гражданские и конституционные права граждан, проживающих в регионе.
Внесудебные расправы, сообщения о пытках, о преследовании верующих, беззаконные убийства имамов, учителей, государственных служащих – все это стало «нормой жизни» региона.
Посредническая деятельность, участие правозащитников, общественных деятелей в переговорном процессе, организация такого процесса (чему противятся как сторонники «имарата», так и некоторые федералы) – то, что практически полностью сегодня отсутствует, и без чего жизнь на Кавказе не может наладиться.
Это опасная деятельность – с обеих сторон ее участников будут сопровождать слова ненависти и угрозы расправы (с одной стороны – за «помощь ваххабитам», с другой – за «содействие тагуту и кяфирам»).
Но альтернативы нет – пока будущее будет находиться в руках ожесточившихся и вооруженных людей, этого будущего не существует.
Эффективные посреднические общественные структуры, действующие на основании Конституции или на основании религиозных взглядов и договорных отношений – насущная необходимость. В них должны входить авторитетные общественные деятели – журналисты, правозащитники, юристы, профсоюзные, религиозные деятели.
Но мы видим, что противоборствующие стороны не могут и не хотят решить проблему диалога, они хотят только войны. Нас, общество, это не устраивает, и мы должны взять инициативу в свои руки.
Третье. Контртеррористические операции (КТО)… Они стали настолько обыденны, что на них уже не реагируют люди, им уделяют минимум внимания СМИ.
А в ходе каждой КТО гибнут люди, каждая КТО сопровождается рапортами о трупах молодых мужчин, иногда женщин. А, порой, и детей…
Раз в год министр ВД или глава ФСБ с довольным видом докладывает президенту РФ об «уничтоженных» нескольких сотнях «боевиков».
Это колесо смерти крутится и крутится… Между тем, в обществе возникают сомнения в правомочности применения силы в ходе КТО.
Люди задают вопросы: а все ли вы сделали, граждане силовики для того, чтобы взять подозреваемых (не было ведь, как правило, ни ареста, ни следствия, ни суда, ни приговора) живыми, доказать их вину и позволить им оправдаться в рамках законной процедуры?
Нам в ответ рассказывают страшные истории о террористах, которых можно только сжечь или разорвать на части вместе с их домами и квартирами, но никак не взять живыми.
А мы видим убитых ребят и девчат, которые уже ничего не могут ни опровергнуть, ни подтвердить – подобно Мариам (Черенковой) из Дагестанских огней, про которую нам силовики наперебой рассказывали (над ее трупом), что она страшная «шахидка», а мы по прежнему видим перед собой 21-летнюю мать семимесячного младенца, убитую только потому, что пояс для телефона в ходе КТО приняли за пояс со взрывчаткой.
Итак, общественный контроль за проведением КТО, за тем, чтобы власти приложили все усилия для того, чтобы сохранить жизнь гражданам РФ для проведения законных мероприятий по доказыванию их вины или их оправдания – вот важнейшая задача.
Для этого нужны опытные и спокойные люди (чтобы разбирались, в чем правда, а в чем ложь в боевой обстановке, и не сеяли панику), безоговорочно вставшие на позицию содействия гражданскому миру и развитию.
Нужны юристы, журналисты и правозащитники.
Нужны верующие, нужны вменяемые представители государства, понимающие, что без подобного общественного контроля кровавая жатва будет бесконечной.
Насилие воспроизводит насилие – любая ненависть прекращается словами и делами.
Четвертое. Следствие и тюрьма.
Сотни, тысячи молодых людей с Кавказа прошли за последние годы следствие и тюрьмы.
Подавляющее большинство из них сообщают в подробностях о пытках и всяческих недопустимых, противозаконных методах, которые применяли к ним с целью добиться дачи определенных показаний.
Причем, не в оперативной ситуации, когда счет идет на минуты, и, возможно, срочная информация, пусть даже и добытая насилием, о заложенной бомбе способна спасти жизни людям.
А методично, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем – пытка, избиение, унижение – их целью является фабрикация и закрытие дела.
Следствие, не имея улик и не пытаясь их добыть, знает – все равно ему суд поверит, а рассказам подсудимых об элетрошоке, о пакетах на голову, о защемлении гениталий, об избиениях полузаполненными водой пластиковыми бутылками (внутренние гематомы, незаметные неопытному глазу), об угрозах изнасилований и подобных зверствах – нет.
Семь лет длится нальчикский процесс по делу о мятеже 13. 10. 05. Некоторые подсудимые умерли, некоторые признаны смертельно больными и отпущены под домашний арест. За это время у некоторых родились дети, появились жены. Разве это многолетний процесс сам по себе – не отвратительная пытка, каких не знала история самых жутких тираний и деспотий?
Создание эффективной системы контроля любой жалобы на ход следствия или содержания подсудимого – вот важнейшая из задач!
Нам приходят письма из зон – люди зашивают рты, пришивают себя друг другу в знак протеста против произвола и насилия со стороны администрации.
Чего мы хотим – расправы и уничтожения человека, пусть даже и совершившего преступление? Или прекращения гражданской террористической войны? Разве это следствие, этот суд, эта тюрьма могут хоть в микроскопической степени соответствовать этой задаче?
Люди предпочтут умирать, лишь бы не попадать в этот «правовой» ад без закона и справедливости!
Пятое. Адаптация лиц, совершивших, обратившихся, осознавших и прочая бла-бла-бла…
Сегодня адаптация, существующая в Дагестане, Ингушетии и в карикатурном виде в КБР – просто элемент следственных мероприятий.
Напиши явку, напиши повинную, и тебе скостят – шепчут на ухо задержанному и арестованному. Как правило, обманывают, ссылаясь на то, что «федералы рулят»…
То есть прекращение террористической деятельности, осознание человеком необходимости встать на путь мирной жизни пытаются приравнивать к даче показаний на себя и своих товарищей.
Приговаривая человека к смерти (если он согласился и всех сдал, его все равно будут стараться убить, а защиты свидетелей на Кавказе никто и в глаза не видел ), или ломая его личность (если и сдавать было некого, а просто начал выдумывать, чтобы подтвердить версию о том, какой он злодей – там стрелял, там приказ получал…), власти никакой адаптации и не проводят – так, отчитываются об организации мирного процесса.
Пример Северной Ирландии, где террористы-католики, взрывавшие машины в густонаселенных кварталах английских городов и поднимавшие на воздух гостиницы с десятками людей, сегодня заседают в парламентах, а страна от этого только стала крепче, их не убеждает.
А пример этот однозначен – бывшие лидеры ИРА, отказавшиеся от кровавой бойни, являются более эффективными строителями мира законности, чем вся британская военно-полицейская машина со всеми ее Джеймсами Бондами вместе взятыми.
В России эта мысль (несмотря на единственно эффективный опыт мирного урегулирования, проведенный по подобной схеме в Чеченской республике) вызывает шок и трепет.
Я же уверен, в тюрьмах и на воле (в лесу) полно мусульман, которые готовы не из-за страха, а вследствие своих убеждений осудить террор и взяться за общественное мирное строительство.
Никто такой возможности им не предоставляет – они по сюжету должны сломанными, с бегающими глазами выйти к журналистам и что-то там промямлить про «ошиблись», «простите» и «больше не буду».
Но большинство этому сценарию предпочтут смерть.
Мы обязаны создать подлинную адаптацию, как основу мирного процесса и гражданского строительства – любой человек, который захочет порвать с террором, должен иметь возможность не только свободно заявить об этом, без опасения попасть в мясорубку следствия, но и включиться в легальную публичную общественную деятельность.
Альтернативы этому нет.
Шестое. Кавказ – место чудовищно неразвитых СМИ. Точнее так: от региона к региону. Но и там, где СМИ, вроде как есть, убийства журналистов (подобно Хаджимурату Камалову, смерти которого никто не простит и не забудет) – норма жизни, точнее смерти.
Отсутствие развитого медийного поля, грязные пиар-игры спецслужб, организующих фальшивые сливы, публикацию прослушек и т.д., зависимость СМИ от инвесторов, которые, зачастую, представляют криминально-бюрократические кланы (или их оппонентов, такой же, впрочем, природы) – вот фон, на котором невозможно никакое строительство гражданского общества.
Нам необходим Общекавказский союз журналистов – эффективная общественная организация, способная защитить или хотя бы поставить вопрос о защите своих коллег от произвола власти, криминала (иногда это сливающиеся понятия), террора или любых форм давления на прессу.
Союз журналистов России, погрязший в борьбе за недвижимость в Москве, на Кавказе не слышен и невидим.
Вот такие задачи я вижу важнейшими в своей деятельности в составе Совета по правам человека.
Без вашей поддержки, без широкого общественного участия во всем этим нам не справиться.
А мы обязаны справиться – потому, что с нами Бог.
