Когда мне в начале недели начали звонить с просьбой прокомментировать примирение в Чечне прежде заклятых врагов Рамзана Кадырова и Исы Ямадаева, я, признаться, первоначально не находил, что и сказать. Во-первых, событие это из ряда тех, кто спрогнозировать никто не смог бы. Если бы еще месяц назад кто-нибудь из экспертов и осмелился бы сделать прогноз о возможном примирении Кадырова и Ямадаева, его бы просто подняли на смех. Но Рамзан на то и Рамзан, что не устает удивлять весь мир своими невероятными инициативами. Кто бы ни разрабатывал стратегию его политического пиара, делают они это мастерски. Поскольку Рамзан уже который год не сходит с экранов, мониторов и первых полос федеральных СМИ.
Во-вторых, я не знал, что ответить на вопросы журналистов о том, насколько с точки зрения кавказских адатов, вообще, возможно подобное примирение. Поскольку поведение Исы Ямадаева, объявившего ранее о кровной мести Рамзану Кадырову при одновременном повторении того, что его брат Сулим все еще жив, а потом после примирения с Рамзаном заявившего, что отключает Сулима от аппаратов искусственного поддержания жизнедеятельности, по-моему, ни в какие представления кавказских адатов о кровной мести не укладывается.
Вопрос даже не в том, что у каждого народа Кавказа свои тонкости и детали обычаев кровной мести. А в том, что за последние годы в нашем краю произошло просто невероятное смешение адатов, исламских норм, христианских традиций и традиций, привнесенных сюда советской властью. Яркий пример — празднование такого доисламского праздника, как Яран-сувар, или Навруз-байрам, в моем родном селе. Это празднование, когда в селе жгут костры из автомобильных покрышек и прыгают через них (влияние язычества), при этом ставят елку с игрушками (влияние христианства), поднимают рюмку водки (влияние советских традиций) и произносят тост в виде дуа «Дай, Аллах, нам здоровья!» (влияние ислама), является свидетельством самого фантастического и химерического смешения совершенно несовместимых норм и обычаев.
Не меньшей мутации за годы советской власти подверглись на Кавказе и все остальные обычаи, включая и обычай кровной мести. К примеру, в первую чеченскую кампанию один чеченец объявил кровную месть федералам, хотя понятие «объявление кровной мести» по адатам не распространяется на немусульман. Или, к примеру, появление в новейшей кровавой истории Кавказа таких понятий, как «заказчик убийства», «киллер», «пособник». Так кому по кавказским адатам кровной мести должен мстить родственник убитого, если его родственника заказал один человек, информацию слил другой, оружие подвез третий, а нажал на курок четвертый, как это имело место в случае с убийством министра внутренних дел Дагестана Адильгирея Магомедтагирова?
Да и потом, по адатам почти всех кавказских народов прощение кровной мести происходит довольно архаическими методами, связанными с обретением кровного или молочного родства с кровником. Единственное, что привносит стройность и четкое понимание того, как поступать в условиях сегодняшнего Кавказа со всем его эклектическим смешением адатов, шариатских, советских, христианских и современных российских норм, это ислам. Исламская религия, как известно, предписывает мусульманам простить своего кровного врага и обещает простившему великую милость Всевышнего. Особенно, если это происходит в месяц Рамадан — время милости и прощения.
Оттого, если не брать политическую подоплеку свершившегося в Гудермесе примирения, которое может быть связано с возможным выходом Рамзана на федеральный уровень, предположительно, в ранге замминистра МВД России, данное примирение при всей его странности довольно похвальный шаг. При том, что оно могло бы стать примером для остальных кавказских лидеров и враждующих сил.
