Многие аналитики предсказывают наступление в ближайшее время ещё более смутных времен в регионе. О том, какие события ожидают человечество на этом «горячем направлении», рассказывает президент Центра стратегических исследований «Россия — Исламский мир» Шамиль Султанов.

— Шамиль Загитович, что ждёт ближневосточный регион?

— Сегодня на Ближнем Востоке царит стратегическая неопределённость. Никто в странах с победившей «арабской весной» не знает, что происходит и что надо делать. При этом и на Западе не всегда верно ориентируются в обстановке. У тех же американцев вообще сложная проблема с анализом ситуации в Северной Африке и на Ближнем Востоке. В это трудно поверить, но у ЦРУ и других американских спецслужб наблюдается дефицит специалистов, которые хорошо бы говорили по-арабски. У американцев сегодня мало серьёзных контактов с местными политиками. Поэтому утверждать, что за событиями в Египте или Ливии сегодня стоят американцы, на мой взгляд, принципиально неверно.

Вспомните, как только начались волнения в Каире, американская элита раскололась на две части. Одни говорили: надо поддерживать союзника США Хосни Мубарака любыми средствами. Военные в окружении Барака Обамы и сам президент возражали: нет, мы не должны вмешиваться во внутренние дела суверенного государства. Мы уже и так завязли в двух войнах. Нам не нужна третья, четвёртая, пятая... Мы не имеем права влезать в чужие дела.

— Не было ли это игрой Белого дома?

— 30 января 2011 года Обама отправил в Каир в качестве спецпосланника Фрэнка Визнера, близкого друга Хосни Мубарака. По задумке Обамы, он должен был убедить президента Египта уйти по-тихому. Однако не тут-то было. Сначала в Каире, а затем в Мюнхене на конференции по безопасности Визнер заявил, что США и Европа должны поддержать Мубарака и он не должен уходить. Когда распечатку его выступления дали Обаме, тот был жутко возмущён и дал распоряжение госсекретарю Клинтон сделать официальное заявление о необходимости поддержать «демократические силы» в Египте. Обама отозвал Визнера, и в итоге всё пошло по нарастающей: Мубарака заставили уйти в отставку. Выступая в Конгрессе США, бывший глава Пентагона Роберт Гейтс заявил, что если его преемник захочет вмешаться во внутренние дела какой-то мусульманской страны, то его надо будет «немедленно отправить на обследование к психиатру». Однако не прошло и трёх недель, как в Вашингтоне приняли решение начать военную операцию в Ливии.

— Россия в такой же ситуации, как и американцы?

— В нашем случае ситуация хуже. Американцы по крайней мере сумели сохранить хорошие связи с египетскими военными. Ведь три миллиарда, которые Вашингтон ежегодно выделял Египту в виде помощи, в основном шли в карманы военачальников. Мы такого себе позволить не могли. Хотя в Сирию шла довольно существенная экономическая помощь из России. Однако сегодня вряд ли можно отыскать человека, который бы с уверенностью сказал, что у Кремля есть чётко выстроенные стратегии в отношении Египта или Сирии. В прежние времена они, помнится, были, но со временем перестали работать.

— Какова, на ваш взгляд, роль «Братьев-мусульман» в последних событиях в странах победившей «арабской весны»?

— У нас, по-моему, недооценивают «Братьев-мусульман». А ведь им отведена очень важная роль в событиях на Ближнем Востоке. С кем в Египте больше всего контактируют заезжие американские политики, дипломаты, журналисты, разведчики? С «Братьями-мусульманами». Какая сила смогла вывести в феврале на египетские улицы 18 миллионов жителей? Только одна — «Братья-мусульмане». В том же Египте «Братья-мусульмане» остаются единственной стабилизирующей силой общества. Штаб-квартира международной религиозно-политической организации «Братья-мусульмане» находится, напомню, в Каире. Но её представители заседают в парламентах 80 государств. В том числе европейских.

— Алжир пережил длительную гражданскую войну. Сегодня там всё успокоилось?

— Алжирцы устали от междоусобной войны. Для его населения характерен некий надлом, осознание, что, не дай Бог, возвратятся минувшие времена. И хотя Алжир готов к каким-то реформам, все, начиная от радикалов и кончая консерваторами в алжирской элите, отличаются и от египтян, и от сирийцев, и от ливийцев, от тунисцев одним важным стремлением: не вернуться в ситуацию 1992 года. Анализируя тогдашнее положение после выборов, когда Исламский Фронт национального спасения победил и должен был сформировать правительство, все слои алжирского общества пришли к выводу, что их подставили, их разыграли.

— Кто, американцы?

— И Вашингтон, и Париж. На кого алжирцы могут ориентироваться сейчас? На нас, на американцев, на Париж? Или ни на кого? Европа тонет в кризисе, сама не может решить свои вопросы, в Старом Свете только одна страна тащит себя — Германия. И если Германия завтра, предположим, выйдет из ЕС, всё — Европейского Союза не будет. Как в этой ситуации Алжиру ориентироваться на какую-то Италию, Испанию, Францию? В стране сейчас идут на элитарном уровне сложные процессы поиска новой национальной формулы. И это может продлиться месяцы, даже годы.

— Каков ваш прогноз развития ситуации в Сирии?

— Социальная структура Сирии — самая сложная в арабском мире. Налицо огромная национальная и кофессиональная дифференциация. Ни в какой стране такого не найдешь. В Сирии кроме сирийцев проживают курды, алавиты, друзы. Христиане составляют 12—13 процентов населения. Всё это — огромное скопище проблем и противоречий. И в такой ситуации у государства должно быть очень харизматичное руководство, чтобы найти возможности для баланса всех этих разрозненных сил. Однако даже если сейчас президент Асад пойдет на примирение с «Братьями-мусульманами», кризисную ситуацию он не разрешит. Почему? Потому что уже раскололась алавитская община, к которой он принадлежит. И нет никаких предпосылок считать, что в ближайшие 5—7 лет ситуация в этом регионе стабилизируется. У американцев на Ближнем Востоке есть чёткие политические установки. Одну из них сформулировал бывший министр обороны США Роберт Гейтс. Он вызвал на совещание в Иорданию представителей Кувейта, Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии и сказал: ребята, решайте свои внутренние проблемы сами. Договаривайтесь с оппозицией, платите им деньги. И предупредил: посылать войска и вмешиваться в дела арабов мы не будем. Почему в Кувейте, Саудовской Аравии, Объединённых Арабских Эмиратах так и не было серьезных антиправительственных выступлений? Да потому, что в этих странах были большие единовременные вбросы денег. Проще говоря, там в открытую подкупили население на какое-то время. Это и есть часть стратегии американской дипломатии на Ближнем Востоке.

— Как вы оцениваете ситуацию в Иордании, куда «арабская весна» так и не добралась?

— И у Иордании есть свои проблемы. 60 процентов населения королевства — это палестинцы, которым вручили иорданские паспорта. Там очень сильны позиции «Братьев-мусульман». Их сторонники хорошо организованы, сохраняют крепкие связи с египтянами, с палестинцами. Безопасность в Иордании обеспечивают спецслужбы, которые в основном состоят из выходцев с Северного Кавказа. Это — черкесы. Из-за них спецслужбы в Иордании считаются чуть ли не самыми жесткими в мире. Опираясь на черкесов, король Абдалла II контролирует ситуацию в стране.

Если вдруг начнется радикальная антиамериканская исламская волна на Востоке, в Иордании могут активизироваться исламские группировки, которые станут реальной угрозой монарху. Я не исключаю, что в этом случае инициативу может перехватить прагматичный Абдалла: король отменит мирный договор с Израилем, заявит, что сам он мусульманин, и открыто вступит в организацию «Братьев-мусульман».

— А Ливан, там сейчас спокойно?

— В какой стране происходили самые сложные процессы за последние 40 лет? В Ливане. Агрессия Израиля, гражданские войны, межклановые столкновения. Христиане воевали против мусульман. Сунниты против шиитов. Но есть один очень важный фактор: при всех катаклизмах Ливан остаётся банковским центром Ближнего Востока. Страна стала одним из важнейших для Ирана каналов связи с международными финансовыми рынками. Многие богатые иранцы частенько проводят свои конфиденциальные операции через банки Ливана. Ни для кого не секрет, что большинство шпионов мирового класса на Ближнем Востоке сидят сегодня не в посольствах, а в банках. Через банки они анализируют не только экономику, но и политическую ситуацию в регионе.