Взрывы, убийства, покушения на жизнь сотрудников правоохранительных органов и простых граждан происходят на Северном Кавказе чуть ли не каждый день. Эти ужасы стали для нас как бы повседневным фоном политической борьбы, заявлений руководителей государства о модернизации и реформировании политической системы. Мы смирились с таким страшным понятием, как «террористическое подполье», предпочитаем думать о событиях на юге страны как о далеких и нас не касающихся. Тем не менее они происходят на территории нашей страны и затрагивают наших сограждан. И потому важно разобраться в причинах.
Наш собеседник – старший советник юстиции Феликс Цараевич Цоков. Долгие годы он проработал в органах прокуратуры Северной Осетии, на его счету более 400 расследованных громких преступлений, среди которых взрывы, убийства и похищения, организованные бандой Шамиля Басаева. За раскрытие особо тяжких преступлений Феликс Цоков более 25 раз поощрялся приказами Генерального прокурора России и прокурора РСО – Алания, награжден именным оружием – пистолетом Макарова и медалью «За ратную доблесть». Указом главы Республики Северная Осетия – Алания в 2008 году Ф.Ц. Цокову присвоено звание «Заслуженный юрист РСО – Алания».
ВОПРОС. Феликс Цараевич, из республик Северного Кавказа постоянно приходят сообщения о совершенных и предотвращенных терактах, о гибели сотрудников правоохранительных органов и обычных жителей. Власти также постоянно докладывают об успехах борьбы с бандподпольем. С одной стороны, за последний год снизилась террористическая активность в Ингушетии, но с другой – увеличилась в Кабардино-Балкарии. Что сегодня происходит на Северном Кавказе?
ОТВЕТ. С 1991 по 2008 год я работал в следственных органах прокуратуры. Пережил развал СССР. Застал осетино-ингушский конфликт, когда погибло много людей, были разрушены дома. Тогда я впервые стал разбираться в причинах происходящего. И сегодня могу подтвердить материалами уголовных дел, что конфликты разжигаются из федерального Центра.
В 1992 году я участвовал в работе большой следственной группы. В ходе следствия стало ясно, что в республики Северного Кавказа с ведома силовых структур завозилось большое количество оружия. Не один-два автомата, а грузовыми машинами. Опрашивал одного русского мужчину, так он рассказывал, как привозил автоматы его сосед, сотрудник прокуратуры, как их пристреливали. Он докладывал наверх, милиции. А оттуда спускались указания «не паниковать». Таким образом, десятки тысяч стволов под полным контролем и с ведома федеральных властей оказались на руках. Только в Чечне, согласно известному докладу Щекочихина, оставили более 50 тысяч автоматов, не говоря об артскладах и тяжелом вооружении, а затем вывели оттуда войска. Это было при Ельцине и Гайдаре, по их непосредственному решению. Представьте только: эвакуировать экстренно военных и оставить склады! Что дальше творили эти автоматы – мы все видели. Если даже в детском саду раздать 50 рогаток, то обязательно будет пять разбитых стекол. А тут – автоматы. Кто это делал – враги нашего многонационального народа или недоумки в больших политических чинах – я не знаю. Но факт установлен и закреплен в материалах уголовных дел.
Когда оружие разошлось по Кавказу, в разных местах стали возникать вспышки межнациональной вражды, разрушавшей единство нашей страны. Возникло много вооруженных бандитских групп.
Я начал работать прокурором-криминалистом еще в советские времена, в мою обязанность входил учет статистических данных по тяжким преступлениям по Северной Осетии. Тогда в Северной Осетии было 10–12 бытовых убийств в год при численности населения 800 тысяч. В Кабардино-Балкарии жило чуть больше людей, убийств – до 30 в год. Республики Северного Кавказа были законопослушными. В 1997 году, после того как оружие разошлось по рукам, зафиксировано более 200 убийств. Если раньше убийство двух и более лиц было чудовищной дикостью и редкостью, то теперь уже в разборках расстреливали по три, пять, семь человек, целые семьи. Расстрелы на улице стали обыденностью!
В Северной Осетии число убийств возросло до двухсот, а в Кабардино-Балкарии все лихолетье 1990-х сохранялся стабильный показатель в 30–35 убийств. Я тогда общался с коллегами, и они мне говорили: «У нас, слава богу, тишина». И вот в 2003 году мы начинаем расследовать взрывы в Моздоке. Тогда взорвали автобус и госпиталь. В автобусе был техперсонал, сотрудники медчасти. Помните, осудили Зарему Мужахоеву? Террористы, которые выводили ее на кафе в Москве, изначально готовили ее к подрыву здесь. Она тогда побоялась нажать на кнопку и не взорвалась, ее заменили другой. Когда мы начали расследование, то вышли на след, ведущий в Кабардино-Балкарию, в Баксанский район. Там прятался Шамиль Басаев. Мы нашли дом, в котором он жил. Еще до моздокских взрывов это обнаружили местные милиционеры!
Выяснилось, что некоторых людей Басаева милиция уже задерживала. Один из них рассказал, как однажды, после задержания части банды, предупреждал Шамиля Басаева, что пора скрываться. Тот лежал на диване и спокойно говорил: «Успокойся, тут у меня все схвачено». Ведь перевозили Басаева на машине министра внутренних дел (номер МММ0001), которой на постах отдавали честь, а за рулем сидели кадровые сотрудники милиции. И вот после того, как все это было вскрыто, руководитель республиканского МВД проработал еще два года.
Когда мы обнаружили место нахождения Басаева, то проводить спецмероприятие по его задержанию стало подразделение МВД России, так как МВД Кабардино-Балкарии его не трогало. Тогда ему удалось уйти.
Но после этого со стороны МВД республики начинаются массовые облавы по мусульманским общинам. Особенно в Баксанском районе. Мне потом говорили задержанные из банды Басаева: «Что вы делаете? Басаеву удалось завлечь в свою банду всего 18 человек, а вы устраиваете облавы по всем мечетям. Вы же их сейчас поднимете».
Обязанность любого мусульманина – оберегать свою веру, свой дом, свою семью. А местные сотрудники МВД стали выстригать на головах кресты, ломать руки. И после чудовищных пыток выпускали на улицу. Естественно, об этом стали говорить в республике. 1990-е годы в Кабардино-Балкарии были спокойными, а после 2003 года подрывными усилиями республиканского МВД всех подняли на дыбы. В этот бак с бензином народного негодования надо было только кинуть спичку. В 2005 году все отлично знали, что 150 боевиков планируют осуществить нападение на Нальчик. Там стояла целая дивизия. Боевикам дали напасть, а потом продолжили облавы и пытки. Сейчас мы имеем то, что имеем. В лихолетье 1990-х там все было спокойно. Пока под прикрытием МВД региона туда не вошел Басаев со своей бандой. Как говорил один из пойманных членов банды, их главарь заявлял: «Мне надо разбудить эту спящую красавицу Кабардино-Балкарию».
Тогда его люди стали ходить по мечетям и призывать к «джихаду». Их выгоняли имамы, говорили: «Идите отсюда, мы видели, какую вы братоубийственную войну развязали в Чечне и Дагестане». Басаев говорил, что когда он уйдет, все поймут, какие руководители местного МВД шайтаны и что с ними надо воевать. И именно по этому сценарию МВД стало влезать в мечети. Всё это есть в материалах уголовного дела по подрыву автобуса в Моздоке в 2003 году.
А вслед за автобусом, где погибло 19 человек, был взорван госпиталь – 62 погибших. Эти взрывы, теракт в «Норд-Осте» – все это было результатом террористической сети Басаева.
В 2008 году после расследования нашим подразделением коррупционных преступлений, выявленных местным ФСБ в МВД РСО – Алания, я был отправлен на пенсию. Позже меня пригласили работать в Духовное управление мусульман Северной Осетии. Просили помочь, чтобы среди верующих провокаторами не распространялись идеи терроризма, чтобы можно было спокойно жить в республике.
Я начал работать и увидел один в один сценарий Кабардино-Балкарии. Объявился некий Давид Мурашев. За год до принятия ислама на нем был крест толщиной в палец. Он был судим, неоднократно задерживался, о нем всё знали правоохранительные органы Северной Осетии. При этом он спокойно входил в мечеть, выдвигал самые радикальные лозунги, и его не трогали. На него жаловался в ФСБ его собственный отец. За год он трижды совершил уголовное преступление в виде разжигания межнациональной и межконфессиональной розни. Его трижды задерживали и трижды отпускали. Он произносит экстремистские речи – его освобождают, он учиняет драку с применением оружия – его отпускают. После этого появился еще один человек. Он тоже кричал: «Мочить, валить, стрелять». Мы с ним беседуем – он кается, а потом начинает заново. Затем заявляет, что взорвал во Владикавказе одну из своих жен в пассажирской маршрутке, в результате чего погибло 12 человек, и его не трогают, хотя этот теракт по сей день официально не объявлен раскрытым. Муфтий республики жалуется на него в МВД – до сих пор никаких результатов. А после убийства Давида Мурашева при проведении операции по задержанию местные начальники правоохранительных органов приходили в мечеть, просили успокоить людей, чтобы не было эскалаций.
А вот что было после убийства в мае 2011 года во Владикавказе 70-летнего декана факультета осетинской филологии Северо-Осетинского госуниверситета, народного поэта республики Шамиля Джигкаева. Его, как потом выяснилось, убил Давид Мурашев. Якобы за то, что последнему не понравилось стихотворение профессора, опубликованное им в 2009 году.
Следственная группа по расследованию теракта в Беслане состояла из 50 человек. По убийству Джигкаева было собрано почти столько же. В течение суток после убийства МВД и ФСБ задержали 18 прихожан владикавказской мечети. Мы просили, чтобы на детекторе лжи всем провели опрос. Если эти люди причастны к бандподполью, то их надо незамедлительно привлекать к ответственности. Но если они не причастны, надо отправить на полиграф всех участников следственных мероприятий и спросить их, пытали ли они задержанных, дали ли им установку сфабриковать это уголовное дело. Все следователи отказались.
Через месяц ни одному из 18 задержанных не было предъявлено обвинение в убийстве, дело развалилось. Но всех осудили по якобы найденным наркотикам и патронам. Это практикующих мусульман! Вы видели, чтобы в соседних республиках задержали 18 ваххабитов и никто бы не оказал сопротивления, ни у кого бы не нашли оружия и взрывчатки? И мы стали поднимать шум. Но внятного ответа не дождались ни от прокуратуры республики, ни от ФСБ. Вот как это? По закону в ответ на заявление должны провести проверку, а тут никто просто не обращает внимания. Все эти пытки – сценарий как в Кабардино-Балкарии. Но мы не хотим повторения здесь ужасов 1992 года. Все эти приехавшие силовики-гастролеры уедут, а мы останемся. У нас в Осетии никогда не было межконфессиональной или иной розни, А сейчас разогревают ситуацию.
Когда я вижу усиление военных группировок на Северном Кавказе, то понимаю, что это не поможет победить терроризм. Это не привело ни к чему ни в Дагестане, ни в Ингушетии. Стержнем восстановления порядка может быть только справедливость. Хороший пример показал глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, когда на весь мир показал милиционера, который пытал задержанных, рассказал о следствии над ним. А иначе будут теракты, погромы, митинги протеста. Еще в декларации прав человека 1948 года сказано, что необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать в качестве последнего средства к восстанию против тирании и угнетения. Если этого не будет понимать власть, печальные последствия неизбежны. И многовековой опыт человечества это доказывает.
ВОПРОС. В Дагестане, в Ингушетии, теперь в Кабардино-Балкарии работают комиссии по адаптации к мирной жизни бывших боевиков. Изменил тактику первым Юнус-Бек Евкуров, который сказал, что ставку надо делать не только на силовые акции, но и на работу с людьми. Он стал встречаться с родственниками «ушедших в лес». Как вы оцениваете такие усилия?
ОТВЕТ. Другого пути нет. Силовые действия в Чечне на протяжении десяти лет разве дали что-нибудь, кроме усиления противостояния? Не дали. Массированные силовые операции в Ингушетии не привели к пониманию, что нужны такие комиссии? Привели. В Дагестане – то же самое.
Ведь если бы все задержания были правосудными! В 1999 году мы установили террористов, которые взорвали рынок во Владикавказе и убили безвинных 54 человека, в основном бабушек и дедушек. Они стояли в самой «дешевой» очереди – за молочнокислыми продуктами, а им подложили под стол взрывчатку. Мы этих террористов беспощадно пересажали в тюрьмы и публично показали это всему миру.
А зачем действовать неправосудно, тайно, несправедливо? Там убили, здесь убили якобы террориста. А потом – там ошиблись, здесь ошиблись. Куда деваться братьям и сестрам убитых? Они же знают, что и завтра так будет. Вот так и раскачивается ситуация. О том, что это беззаконие, говорят сами руководители силовиков Северной Осетии, которые разоткровенничались журналу «Русский репортер» в июле 2011 года в статье «Владикавказ город грозный». Процитирую.
Нам самим об этом приходится лишь догадываться. Моя версия такая: борьба с экстремизмом – это бизнес. И это не местный бизнес. Им занимаются прикомандированные из окружных и федеральных силовых структур. В основе всех этих КТО (контртеррористическая операция. – РР) лежат деньги. Им платят не за результат, а за процесс. Чем дольше борются, тем больше получают. А большинство из задержанных молодых мусульман скоро отпустят, вот увидишь. Чтобы потом опять задержать.
Предсказание моего собеседника через несколько дней начинает сбываться: четырех задержанных по подозрению в экстремизме мусульман без лишнего шума выпускают. В ближайшее время должны отпустить еще нескольких.
– Зачем они это делают?
Силовик протягивает мне мобильный. В нем фотографии нескольких задержанных. Невооруженным взглядом видно, что их бьют. Сильно.
– Их будут бить, пока они не уйдут в лес. Это и есть кабардино-балкарский вариант. Кадыров из Чечни всех этих катэошников выгнал, сейчас то же самое собирается сделать Евкуров в Ингушетии. Вот и лезут борцы с терроризмом в соседние регионы.
Поэтому единственный выход – создание таких комиссий по адаптации. И жесткие правосудные решения. Чтобы боевики видели: правосудие будет. И чтобы те, кто хочет сдаться, знали: обмана не будет. И чтобы офицеры-провокаторы знали, что будет ответственность за выполнение неправосудного приказа, как того требует часть 2 статьи 42 Уголовного кодекса РФ.
Силовой путь – тупик. Это уже прошли Чечня, Дагестан, Ингушетия, потом Кабардино-Балкария. Теперь пытаются раскачать Северную Осетию. Здесь мусульманская община не совершила за последние 20 лет ни одного террористического акта, все террористы были приезжими. А силовики хотят ввести режим контртеррористической операции, чтобы получать дополнительные деньги.
Мы обо всем этом писали президенту Медведеву. Есть резолюция президента проверить факты. А нам пришла отписка. То есть проигнорировали указание президента Российской Федерации. А если не проигнорировали, то я не знаю, как и понимать то, что здесь происходит.
Я, находясь в должности начальника следственного отдела по особо важным делам, мог от руководителей силовиков потребовать ответ на свой запрос. А тут глава ядерной державы дает поручение, а результат – ноль. Все задержанные тогда 18 человек сидят за наркотики. И весь Кавказ смеется: «Какую вы справедливость ищете? Вас загоняют в лес». Единственно – надо искать справедливость, у нас нет. И самым сокрушающим в этом деле оружием является шариковая ручка.
К сожалению, везде много таких недобросовестных людей. Они и ситуацию среди мусульман раскачивают, и крышуют в кущевских станицах банды цапков, и евсюковы из их рядов. Система МВД и вся силовая система в целом сейчас в кризисе. Главная беда – коррупция. Наберите в интернете в поисковой системе «коррупция в силовой структуре» – и вы ужаснетесь, как эти высокие чины до сих пор не в лагерях. В период СССР в Северной Осетии был всего один спиртзавод. Сейчас – около 40. Суточная производительность – до 90 тонн спирта. Вся эта колоссальная масса алкоголя выливается на народы РФ. Последняя перепись населения показала гигантское сокращение населения России. Цифры, сопоставимы с фронтовыми. Этим же цифрам сопутствует узаконенная система умерщвления человеческих детенышей путем аборта. Именно эти проблемы: алкоголизация, наркоманизация, развращение нации – подняло Духовное управление мусульман Северной Осетии по предложению настоятеля бесланской церкви РПЦ протоиерея Сергия Мальцева после обсуждения темы с президентом Д.А. Медведевым в апреле 2011 года. Нами были получены приглашения со стороны администраций вузов, администраций местного самоуправления районов и г. Владикавказа, военных частей, подразделений МВД, погрануправлений ФСБ. Прочитано более 40 лекций, имевших большой просветительский и воспитательный успех. Вся эта деятельность открыто и официально публиковалась и на сайте РПЦ, и на сайте Духовного управления мусульман Северной Осетии. И если не коррупционной заинтересованностью лоббистов, то чем объяснить, что руководители ФСБ совместно с прокуратурой республики предприняли оперативные меры по запрету приглашать лекторскую группу и, в конце концов, запретили сами лекции.
ВОПРОС. А как можно охарактеризовать тех людей, которые умышленно раскачивают ситуацию?
ОТВЕТ. Все установки идут из Центра. За свою многолетнюю практику я убедился, что есть разные люди. Одни приезжали из Центра и клали свои головы под пули, чтобы спасти людей, ситуацию в Чечне или Осетии, чтобы не дать разгуляться бандитам. А другие приходили и потихоньку финансировали банды, давали указания не трогать их. Вот КамАЗ везет 10 тонн денег – не трогать, отпустить. Разбомбили Нацбанк Чечни, где все документы были по фальшивым авизо, – не трогать, не интересоваться. Все знают, что в Центре есть две силы.
Я целый год решал вопрос своего незаконного увольнения, побывал в Москве во всех возможных кабинетах. И убедился, что есть патриоты, которые любят свою страну, воюют за счастливое будущее народа. А есть враги, которые работают на развал страны. Вот политик выбрасывает лозунг: «Кавказцев – на Кавказ!» – и никто не предъявляет ему претензий. А ведь это очень опасный лозунг. Завтра кто-то может сказать: «москвичи – в Москву», потом сибиряки что-то подобное скажут.
ВОПРОС. Вы говорите про Центр. Но что это за люди на местах? Ведь они живут бок о бок со своими односельчанами, все про них всё знают. Одно дело сделать заявление по телевидению и ощущать себя в полной безопасности или приехать в командировку, чтобы потом уехать. Но почему человек так поступает, если ему дальше жить на этом месте?
ОТВЕТ. Вы помните войну в Южной Осетии в 2008 году? Тут ранее проходила банда Гелаева в Панкисском ущелье из Грузии. Мы одного из банды поймали, допрашивали. На вопрос, что он тут делает, он ответил, что идет защищать свою родную Чечню. Федеральные войска разбомбили дом с его семьей. Это первая категория. Те, кто потерял в ходе бомбежек или зачисток родных, кого война коснулась непосредственно своим кровавым крылом. Вторая категория – это завербованные люди. Тот боевик говорил, что в Панкисском ущелье участники их отряда тренировались под прикрытием спецслужб Грузии, с их руководителями встречался офицер ЦРУ США. Верхушку бандподполья завербовали, а рядовых набрали из тех, кого коснулась война. Поэтому тут должна и внешняя дипломатия страны работать. Тех боевиков в Панкисском ущелье кормила ОБСЕ как беженцев. Это подтвердила и война 2008 года, где главными наущателями и инструкторами грузинской армии были представители армии США и Израиля.
Когда федеральный Центр работает продуманно с местными жителями, эффект колоссальный. Посмотрите, как восстановилась Чечня!
А режим контртеррористической операции в Северной Осетии кто хотел сделать? У одного высокопоставленного чиновника родственник – убийца, у другого – убийца. Кто им будет верить тут? А они сидят на своих местах спокойно.
ВОПРОС. Получается, что в немалой степени виновата коррупция?
ОТВЕТ. Именно так. Коррумпированные люди сделают все ради дополнительной прибыли. Устроили облавы и задержания на мусульманскую общину в республике с расчетом на дестабилизацию обстановки. Остепениться молодежь заставили имамы. Они стали воевать правдой. А хотели, чтобы начали стрелять. Так в Кабардино-Балкарии и было. МВД помогало Басаеву, а в мечетях издавали фетвы, чтобы даже не приветствовать его боевиков. А потом стали терроризировать мечети и выставлять хорошими МВД. А в этой мутной воде есть и агенты иностранных разведок. Они заинтересованы не дать потухнуть этому конфликту. Подорвут дом сотрудника МВД, убьют боевика – им все в плюс.
ВОПРОС. Сейчас в России проснулось гражданское общество. Во многих городах России проходят массовые акции протеста. Причем не только в Москве, Петербурге и областных центрах – почти во всех крупных городах. Люди устали от несправедливости, жаждут перемен. На Северном Кавказе живут довольно скудно материально, много проблем с элементарной безопасностью, тотальная коррупция. Хочется задать вопрос: почему в регионе этих общегражданских протестов нет?
ОТВЕТ. Я считаю, слава Богу, что пока на Северном Кавказе люди на эти митинги не выходят массово. В ноябре прошлого года в Дагестане десятки тысяч вышли против пыток и похищений людей. А если так же будет и в Осетии? Я видел протесты здесь в 1981 году, когда еще была полная тишина в СССР. Убили таксиста, а преступление не расследовали должным образом. Так труп покойника принесли к обкому партии, и людей пришлось усмирять силами дивизий внутренних войск. Если сейчас выйдут на улицы недовольные властью – это будет не как в Москве: постояли-поговорили – и разошлись. Здесь и силовики горячее, и народ. Кто-нибудь случайно выстрелит – и тогда начнется страшное.
А потом люди знают, что если бы федеральный Центр захотел снять плохого чиновника, то сделал бы это легко. Люди не верят тому, что происходит в Центре.
Играет роль и тотальное запугивание. Здесь сплошная нищета. И если кто из гражданских активистов где-то работает, его коррупционный аппарат сметет. Если есть торговая точка – тут же налетят, спросят, зачем ходил митинговать.
Во Владикавказе есть завод «Электроцинк». Вокруг него семикилометровая зона отравлена тяжелыми металлами. Онкологией болеют 12 тысяч из 300 тысяч жителей города. А все вузы находятся на расстоянии двух километров от этого завода. Вышли митинговать студенты. Так руководители республики проехались по учебным заведениям. Пригрозили всем увольнением и отчислением. Все тут же замолчали, боясь остаться без учебы и работы.
ВОПРОС. Вы сами не боитесь озвучивать все эти факты?
ОТВЕТ. Я верующий человек, живу по принципу, что бояться надо только Всевышнего. Пусть боятся те, кто делает несправедливость. Весь остальной страх – это трусость. Если бы боялись наши деды в Великую Отечественную войну, то потеряли бы страну. Они не боялись и встали под Москвой, встали в Сталинграде и – дошли до Берлина. Вера обязывает порицать порицаемое, иначе для народов – погибель и бесчестие. Ведь каждый человек есть прообраз песчаных часов. С каждой упавшей песчинкой мы приближаемся к моменту предстояния перед Создателем с верой и благими деяниями либо с безверием и злом. На том суде будет взвешено все по Его справедливости, там своей должностью, погонами, деньгами не откупишься. И сроки наказания и кары там измеряются вечностью. Это Всевышний довел до человечества через религии Аврамического Единобожия – Иудаизм, Христианство и Ислам.
Я не хочу сказать, что на Кавказе живут какие-то трусы. Ведь некоторые молодые люди себя даже подрывают, им жизни не жалко ради своего понимания справедливости. Вот этот внутренний заряд энергии нужно направить на созидание. В Чечне те, кто в лесах был, непримиримо воевал с тем, что творилось с ельцинских времен, – теперь самые активные созидатели. Грозный из руин за пять лет превратился в цветущий город.
Мира и благословения Всевышнего и справедливости народам России и всей Земли.
Беседовал Андрей ИВАНОВ
