17 июля 2013 года в Центре изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья (ЦИЦАК) Института востоковедения РАН состоялся Круглый стол на тему «Последствия реформы РАН для ученого сообщества России». Встреча была организована Центром по инициативе Фонда поддержки гуманитарных инициатив «Альтаир».

Актуальность данной темы связана с тем, что проходящая реформа Российской академии наук разделила российское общество на сторонников и противников этой идеи. С одной стороны, чиновники поддерживают реформу РАН, считая систему организации науки в нашей стране устаревшей, архаичной и бесперспективной.

С другой стороны, подавляющее большинство граждан, связанных с наукой, выступают категорически против непродуманного, поспешного и негласного реформирования системы управления академической наукой, видя в этом угрозу ликвидации не только РАН, но и всей фундаментальной науки в целом.

Неприятие этой идеи носит острый, эмоционально бурный и ценностно-ориентированный характер. Много и тех, кто критикует академиков и Академию, предъявляя к ним обоснованные претензии.

Вероятно, имущество Академии наук не всегда используется максимально эффективно с коммерческой точки зрения, но при старой системе управления академическую собственность (главным образом землю и недвижимость) по крайней мере нельзя было распродавать, набивая карманы отдельных лиц. Махинации такого рода в РАН невозможны хотя бы в силу коллективного контроля со стороны ученых.

Идея реформирования РАН удивительным образом совпала с недовольством академических ученых с положением дел в Высшей аттестационной комиссии после того, как ВАК оказался структурой Министерства образования и науки.

Попытки коммерциализации ВАК обернулись скандалом. РАН даже заявила о необходимости вернуть ВАК в лоно Академии наук. Но вместо этого получила от правительства предложение реформироваться самой, причем в самые краткие сроки, на основе положений, разработанных самим министерством.

В ходе Круглого стола были подняты и обсуждены следующие актуальные вопросы:

• ·​ Как оценивает реформу РАН само ученое сообщество?
• ·​ Способна ли наука существовать по рыночным законам?
• ·​ Каким образом академическое сообщество могло бы начать «зарабатывать деньги» на науку?
• ·​ Чем грозит реформа РАН ученому сообществу России?
• ·​ Каким образом сообщество ученых России может адаптироваться к научной работе в рамках реформированного РАН?

Перед началом Круглого стола старший научный сотрудник Центра, директор Фонда поддержки гуманитарных инициатив «Альтаир» Руслан Курбанов напомнил собравшимся его цели и вопросы, вынесенные на обсуждение. А также предложил коллегам поддержать возобновление практики ежемесячных круглых столов на базе Центра.

Аликбер Аликберов

Открыл Круглый стол руководитель Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Аликбер Аликберов. Он начал свое выступление с того, что грядущая реформа РАН должна стать объектом обсуждения по двум причинам.

Во-первых, она затрагивает непосредственно всех сотрудников Центра, поскольку наш институт является структурным подразделением РАН. Во-вторых, ЦИЦАК занимается процессами общественной трансформации на постсоветском пространстве, в том числе и масштабными социально-политическими, экономическими и иными преобразованиями в различных странах Центральной Евразии.

«Поэтому грядущая реформа РАН представляет для нас, в том числе, и научный интерес, - отметил Аликберов. - Я предлагаю обсуждать предложения российского правительства, проект реформирования РАН, принятый Госдумой во втором чтении, а также возможные последствия, к которым вероятнее всего приведет практическая реализация этих предложений».

Сегодня наша страна, со слов Аликберова, считает приоритетным усиление интеграции со своими ближайшими союзниками на постсоветском пространстве – Беларусью, Казахстаном и т.д. Оттого, на его взгляд, было бы полезно взглянуть на пример тех стран, которые уже решились на реформу своей академической системы, в частности, Казахстана и Грузии.

Аликберов провел прямые параллели современной российской реформы системы Академии наук с реформой Академии наук Казахстана, где подобная инициатива властей была реализована раньше, чем в России.

В этой стране, с его слов, в результате проведенной реформы практически параллельно сосуществуют сохранившиеся элементы советской академической системы и внедряемой западной системы, например, научные степени докторов и кандидатов наук, бакалавров, магистров и PhD.

Несмотря на то, что власти Казахстана постулируют в развитии страны евразийский вектор, реформу академической системы они все же провели на европейский манер. В рамках этой реформы казахстанские власти, как они утверждают, провели «модернизацию» системы Академии наук.

Сегодня подобные цели постулируют в продвижении реформы и российские власти. Основная цель реформы, как заявил Аликберов, - освободить государственный бюджет от лишних расходных статей на непроизводительные силы и структуры. А с точки зрения людей, далеких от науки, РАН – сила как раз таки непроизводительная.

Аликбер Аликберов в развитие своей мысли добавил, что российские власти сегодня будут пытаться реформировать и академическую систему, и образовательную систему на американский лад.

Однако, с его слов, американские университеты изначально формировались одновременно и как образовательные, и как исследовательские центры. «У них мощные лаборатории, мощные экспериментальные базы, - заявил он, - У нас же исследовательские и экспериментальные базы изначально находились в системе Академии наук».

«Если мы сегодня разрушим эту систему, это будет большой удар по науке, - продолжал Аликберов, - Образовательные учреждения России в одночасье исследовательскими не станут.

Поскольку многие наши вузы представляют собой систему сбора денег за обучение и организацию образовательного процесса на эти средства. График преподавания в них настолько плотный, что заниматься собственно наукой не остается ни сил, ни времени».

Аликберов предложил участникам встречи искать аргументы, чем реформа РАН может грозить российской науке, используя мировой опыт такого рода реформирования. В качестве негативного примера он назвал ситуацию в Германии, где уровень образования и гуманитарной науки после реформы системы образования на основе принципов болонской системы уровень в этой стране существенно упал.

«Германия уже давно не рождает ни гегелей, ни марксов, - отметил Аликберов, - И из других стран мало кто едет в Германию за образованием. Все едут в англоязычные страны».

Кроме того, Аликбер Аликберов привел в пример, как выстроена система исследовательских институтов в континентальной Европе. «У них две группы университетов, - отметил он, - Часть из них относится к категории, собственно, исследовательских – Research. А другая – к категории прикладных наук - Applied sciences».

Образовательные программы второй категории – Applied sciences, призваны обслуживать нужды экономики, государственных и политических структур западных стран. При этом, как отметил Аликберов, в университеты категории Аpplied sciences проходные баллы при поступлении ниже, чем категории, и уровень расходов на их содержание на порядок ниже, чем на исследовательских факультетах.

«В современных западных странах сегодня существует понятие «over educated», то есть «переобразованный», «излишне образованный», - подчеркнул Аликберов, - Это когда один человек получает два или три высших образования по разным специальностям, или защищает две или более докторских диссертаций».

С его слов, в англосаксонской системе образования эта практика не приветствуется. Но в Германии подобная практика изначально поощрялась. В принципе, как и в нашей стране, где обладание двумя или тремя образованиями существенно повышает конкурентоспособность и статус их обладателя.

«Сегодня нашей стране пытаются навязаться такую модель организации науки и образования, в которой стремление к постоянному повышению своего уровня образованности не поощряется, - отметил Аликберов. - Хотя, по замыслу, болонская система нацелена именно на это».

Для России подобная перспектива весьма чревата, как отметил ученый. Реформа научной системы, с его слов, грозит нашей стране бегством умов за границу и бегством талантливой молодежи из науки.

«Во время наших недавних контактов с американскими коллегами они задавали вопрос, почему США должны сотрудничать именно с Россией», - заявил он. «Основной фактор, который они сами выделили, и мы с этим согласились – это то, что и США и Россия являются единственными странами в мире с собственной глобальной, мировой миссией.

Это больше, чем обладание большим ядерным потенциалом. Это здоровые амбиции государства, у которого есть собственное видение своего будущего. А без сильной науки мы потеряем все основы, на которых и зиждилась все эти годы наша миссия и статус великой нации», - отметил ученый.

Андрей Арешев и Фасих Бадерхан

Научный сотрудник Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона, эксперт ЦИЦАК Андрей Арешев отметил, что и Центр изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья, как собственно и сам Институт востоковедения уделяют большое внимание широкому взаимодействию, сотрудничеству и обмену научной информацией с академическими структурами стран пост-советского пространства.

«Все это вносит большую лепту в процессы евразийской интеграции на этом пространстве, - отметил Арешев, - Без нашего Центра и, собственно, без Института востоковедения вся эта работа потеряет свою полноту и динамизм. Поскольку в нее сегодня вовлечены практически все сотрудники Института».

Особенно актуальной эта проблема, с его слов, предстает в свете того, что по границам России формируется весьма недружественное нашей стране окружение, в котором все происходящие в мире и в ближайших странах события интерпретируются и подаются в антироссийском ключе.

«Нет другой структуры, кроме Института востоковедения, которая будет уделять такое же внимание этим процессам, - отметил эксперт, - К примеру, Высшая школа экономики этим никогда не будет заниматься. Поскольку интегрированное постсоветское пространство подобным институтам, ориентированным на западные стандарты и ценности, не нужно».

Старший научный сотрудник Центра Лев Перепелкин подчеркнул, что любая великая держава поддерживает свою науку и культуру. «Почему мы считаем, что в случае перенятия нами американской модели нам гарантирован успех?» – заявил он.

«Наша наука существует не для международных рейтингов, а для нужд нашей страны, - отметил эксперт, - Меня не интересует, сколько меня цитируют в США. Меня интересует, сколько пользы я смогу принести своей стране».

Ведущий научный сотрудник Центра Шохрат Кадыров на данное утверждение заявил, что в случае прекращения государственной поддержки академической науки, будет полностью подорван интеллектуальный потенциал и дух российской нации. А вместе с этим может пропасть и сама нация.

В продолжение дискуссии старший научный сотрудник Центра Фасих Бадерхан отметил, что Казахстан опоздал с вступлением в Европу. С его слов, это уже не та Европа, к которой раньше стремились народы мира в желании приобщиться к свету науки и идеалам просвещения.

«Европа уже выдохлась в идейном и ценностном плане, - отметил Бадерхан, - В современной Европе ценности модерна уже давно пересмотрены». Что же касается реформы системы РАН, то она, с его слов, прямо связана с российскими либералами.

На его взгляд, эта реформа образования и науки вызревала и готовилась десятки лет. «Эта реформа не что иное, как уничтожение либералами их главного соперника – интеллектуального класса России», - отметил Бадерхан.

А поскольку за российскими либералами стоит Запад, то именно западные политические элиты наносят этот удар по российской науке руками наших же либеральных политиков, - считает ученый.

«Уж коли у нашей страны есть своя глобальная миссия, то восточное направление в реализации этой миссии всегда обеспечивал Институт востоковедения, - заявил Фасих Бадерхан, - Но сегодня мировая элита бьет по самым образованным людям нашей страны, и, соответственно, бьет по всей российской нации».

С его слов, Институт востоковедения занимается фундаментальными исследованиями. Зря реформаторы относятся к институтам гуманитарного профиля, как ко второстепенным, - отметил ученый, - Внешняя политика страны разрабатывается именно этими институтами. А российская внешняя политика, к примеру, на арабском направлении стратегически верна. И она уже дает свои результаты».

Возвращая дискуссию к примеру Казахстана, научный сотрудник Центра Игорь Савин подчеркнул что в этой стране в ходе реформы академической системы уже не существует Академии наук. Ее функции возложены на Министерство образования и науки (МОН).

«Бывшие институты Академии наук Казахстана сегодня стали институтами Министерства образования и науки, - отметил эксперт, - Например, Институт востоковедения МОН».

«Никто не отрицает необходимость реформы и российской академической системы, - продолжал Савин, - Но эта реформа должна осуществляться при соблюдении некоторых обязательных условий.

А именно – при обеспечении максимальной включенности научного сообщества в обсуждение целей и методов реализации реформы, а также при обеспечении максимальной открытости и прозрачности самого хода реформы».

Руководитель ЦИЦАК Аликбер Аликберов порекомендовал своим коллегам в своих оценках возможных последствий реформы РАН больше внимания акцентировать на примерах Казахстана и Грузии, где подобные реформы были уже реализованы.

«Мы должны показать на примерах этих стран, к чему привели непродуманные инициативы по радикальному реформированию складывавшихся веками научных институтов. Целые институты и научные школы были уничтожены и потеряны», - отметил Аликберов.

Старший научный сотрудник Научно-исследовательского института военной истории
Военной академии Генерального штаба ВС РФ Алексей Безугольный отметил непродуманность реформы РАН. «Почему объединены только три академии – РАН, РАСХН и РАМН? А остальные остались за бортом реформы» - заявил он.

С его слов, как минимум еще одна государственная академия - Российская академия ракетныхиартиллерийских наук осталась за бортом предлагаемого законопроекта. «Это вся неразбериха и путаница возникает из-за недостаточной проработанности целей и механизмов реформы», - отметил эксперт.

С его слов, властям следовало бы начать реформу с негосударственных академий, большинство которых лишь дискредитируют академическую науку. И уже потом осторожно и продуманно приступать к реформированию системы государственных академических структур.

Фасих Бадерхан коснулся далее проблемы качества образования в нашей стране. «Советская система образования на каждые 60 студентов давала по 1 ученому. В США — 1 ученого на каждые 100 студентов. В восточных странах — 1 ученого на каждые 150 ученых, - отметил он, - А сегодняшние реформы уничтожают эту самую эффективную систему образования в мире».

Старший научный сотрудник Центра Лев Перепелкин отметил еще один фактор снижения конкурентоспособности российской научной системы. С его слов, ректоры вузов нагружают преподавателей настолько большой учебной нагрузкой, что у них не остается времени на исследования.

На что ведущий научный сотрудник Центра Шохрат Кадыров предложил усилить связь Российской академии наук с образованием. «Необходимо, чтобы все ученые читали лекционные курсы студентам», - отметил он.

Кроме того, Кадыров подчеркнул, что нам важно, во что бы то ни стало, сохранить сам Институт востоковедения, которому может грозить слияние с другими институтами. «Это убьет уникальные специализированные научные школы, сложившиеся внутри этих институтов за столетия развития российской востоковедческой науки».

Касаемо вопроса о том, в состоянии ли сегодня наука самостоятельно себя содержать, Кадыров отметил, что фундаментальная наука себя не окупает, и она не способна зарабатывать деньги на свое существование, как бизнес.

С его слов, сельское хозяйство, как отрасль, тоже может существовать только при постоянных государственных дотациях. Но существовать без поддержки и развития собственного АПК ни одна страна, претендующая на какие бы то ни было позиции в современном мире, не может. Поскольку делать страну зависимой только от импорта продовольствия – значит ставить под угрозу ее национальную безопасность.

«Именно поэтому такая страна, как Норвегия тратит огромные деньги на развитие собственного селько-хозяйственного сектора, дотирует своих фермеров, оберегает свой рынок от экспансии европейской продукции. Но именно эта политика и делает страну по-настоящему самодостаточной и независимой», - отметил Кадыров.

«Стране, претендующей на прочные и ведущие позиции в мире, необходим собственный интеллектуальный потенциал. Причем независимо от того, что он требует поддержки государства и не приносить прибыли, как бизнес», - резюмировал ученый.

В развитие поднятого вопроса Фасих Бадерхан предложил заинтересовать разработками РАН российский бизнес. «Если бы научный сотрудник Академии наук получал оклад на уровне западных институтов, его производительность резко бы возросла, поскольку он смог бы всего себя посвятить науку», - отметил ученый.

«Наука сегодня не развивается должным образом оттого, что нет спроса на научные разработки со стороны государства. Наука должна лежать в

основе всей государственной политики, в основе реализации страной своей исторической миссии. А удар по науке — это удар и по нашей миссии, и по всей российской нации», - заявил старший научный сотрудник Центра изучения Азиз Ниязи.

«Идеи о разгроме РАН гуляли еще при Егоре Гайдаре. В итоге сегодня эти идеи выстрелили, - продолжал он, - Главная идея этой реформы, чтобы наука служила бизнесу, а не государству».

Он, сославшись на Жореса Алферова и других академиков, подчеркнул, что в ходе реформы РАН нельзя трогать ее структуру. Надо реформировать некоторые направления, отделы и некоторые принципы организации труда.

«Но сегодня в рамках реформы запускается кардинальное переустройство всей академической системы, - отметил Ниязи, - Вся собственность РАН выводится из-под ее контроля. Готовятся слияния целых институтов со своими многовековыми научными школами»

«Не прописаны ключевые механизмы реформы под предлогом, что они будут прописаны позже, когда уляжется шум. Это очень опасно для академического сообщества. Непонятно как будут нам назначаться директора институтов», - продолжал он.

Аликбер Аликберов и Наима Нефляшева

Старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН Наима Нефляшева отметила, что стратегическим исследовательским направлением является изучение Кавказа. Русское кавказоведение складывалось прежде всего как дисциплина, обслуживающая интересы государства.

С ее слов, многие академические проекты 19 века, связанные с картографированием Кавказа, этнографическими описаниями его народов, фиксацией и систематизацией рукописного наследия, составили базу, на которой развивалось и успешно функционировало советское региональное кавказоведение.

«Реформа РАН нанесет удар по региональным кавказоведческим центрам, многие из которых едва оправились от последствий шока начала 1990-х гг.», - продолжила Нефляшева.

На ее взгляд, в настоящее время они остаются единственными исследовательскими площадками в регионах в условиях, когда региональные вузы, за редким исключением, утратили свои исследовательские функции, работая по конвейерному методу подготовки не ученых, а среднестатистических специалистов.

Как она отметила, в регионах сосредоточены уникальные специалисты по редким кавказоведческим и востоковедческим специализациям. На подготовку такого специалиста могут уйти десятилетия.

А реформа РАН в одночасье может оставить их не у дел, заставляя, в лучшем случае, в поисках заработка обращаться к преподавательской работе не по специальности. А в худшем – будет приводить к потере ими своей специализации.

В завершение дискуссии ученый секретарь Центра Зарема Ибрагимова напомнила, что реформа академической системы больнее всего ударит по самым перспективным ее представителям – аспирантам и докторантам.

То есть тем, кто стремится повысить своей уровень образования и научной квалификации. Поскольку в рамках реформированной системы, посвятить себя исследованиям, оплатить защиту более высокой научной степени многим будет уже не по карману.

В завершение обсуждения обозначенных проблем участниками дискуссии были выработаны рекомендации ученому сообществу страны по преодолению ожидающихся негативных последствий проводимой реформы РАН.