Каким может быть управление Дагестаном при новом временно исполняющем обязанности главы республики, с чем придется столкнуться ему и его команде? Своими соображениями с «Кавказской политикой» поделился заведующий сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований РАН, социолог Энвер Кисриев.
«Мне непонятны причины произошедших перестановок. Может быть, всё это связано с какими-то группировками, которые борются здесь, в Москве, за контроль над Дагестаном. Я не вижу никакой необходимости делать это сейчас, в данный момент. Никаких провалов не было», – рассказал эксперт.
Рамазан Абдулатипов — публичный политик вне клановой системы
«Рассчитывать на резкие перемены к лучшему не приходится даже при идеальном руководителе республики. Абдулатипов — известный публичный политик. В целом, впечатление о нём и в политическом истеблишменте России, и в Дагестане, хорошее, положительное. Он не является какой-то одиозной фигурой, не замешан ни в каких скандалах, не связан ни с какими кланами.
Правда, он никогда и не был собственно дагестанским политиком. Он не из сферы «реал политик», где речь идёт о вопросах власти и денег, он из публичной политики.
Я думаю, что Кремль и рассчитывает на эти его качества, на то, что он вне клановой системы республики, и при этом популярный общественный деятель публичного плана. Может быть, центру кажется, что именно такого рода человек может изменить ситуацию в Дагестане. Я не очень понимаю, как это можно сделать.
Республиканская политическая структура — не формальная, не та, которую описывают законы, Конституция и так далее, а реальная политическая структура: латентные институты власти, латентные структуры принятия решений (кадровых и прочих) — формировалась уже более двадцати лет. Пролилось очень много крови, возникли очень опытные, жёсткие и сильные структуры — так называемые этнопартии, которые, конкурируя и договариваясь между собой, осуществляя силовые действия, в целом и определяют то, что происходит в Дагестане. Как можно разрушить или перевоспитать эти структуры, я плохо себе представляю. Вывести их из процедур принятия решений, лишить очагов реального управления невозможно».
Реальное управление будет осуществляться из центра
«Москва сейчас фактически взяла бразды правления над Дагестаном в свои руки. Различных органов федерального подчинения в Дагестане в 2,5 раза больше, чем органов республиканского подчинения. Глава Дагестана является уже давно механическим исполнителем распоряжений центра.
Очевидно, речь идёт о том, что Рамазан Абдулатипов будет вести некую публичную политику, а реальное движение рычагов, управляющих всей этой сложной машиной, будет осуществляться сверху.
Не исключено, что будут серьёзные эксцессы, напряжённость, которые будут разрешать в Москве административно-командными способами, то есть загоняя проблемы вглубь, внутрь.
Это неизбежно приведёт к обострению подпольного движения, потому что оно тоже уже институциализировалось и представляет собой не каких-то бесеребреников, «Робин Гудов», а структуры, тесно связанные с кланами, выполняющие просто некоторые деликатные функции кланов — такие, о которых нельзя говорить публично.
Трудно будет Рамазану Гаджимуратовичу, прямо скажем, трудно будет. Если в Москве как публичный политик он был очень эффективен, то в Дагестане публичная политика выродилась. Она там давно уже была не нужна. Я имею ввиду выступления, объяснения, всё, что связано с публичным оформлением политических решений. Там всё давно уже стало сухо, жёстко и довольно цинично».
Самое трудное — сформировать команду
«Я не знаю, что может представлять собой «команда Рамазана Абдулатипова». Формирование «команды» как раз и будет самым трудным сейчас для него. Потому что в республике любая команда — это внутриклановые люди. Как можно набрать команду из людей, которые жили, живут и работают вне кланов, я плохо себе представляю.
Если же ему придётся каким-то образом консолидировать вокруг себя клановую систему… тоже непонятно, как это сделать.
Может быть, ему удастся наладить прямой диалог с обществом, минуя кланы? И убедить общество, что он берётся за дело и решает проблемы не каких-то клановых структур, а проблемы общества в целом, проблемы экономики как таковой? Если народ, дагестанцы, поверит в это, увидит это, то, может быть, он окажет массовую поддержку, независимую от клановых структур. Если бы ему это удалось, он был бы триумфально, легитимно избран на должность главы республики. Сейчас же он пока исполняющий обязанности.
У нас очень много народов, и до сих пор все выборы были не просто выборами того, «кто мне нравится». Каждый дагестанец, в общем-то, причисляет себя к определённому клану, сегменту общества, и голосует в зависимости от своей идентичности — клановой, этнической, джамаатской и так далее. Если Абдулатипову удастся получить сердца дагестанцев, и они будут голосовать уже как граждане, находящиеся вне этих джамаатских, этнических, религиозных структур, как граждане республики, которые хотят справедливого, легитимного строя, и он будет избран, он получит могучую силу. Поддержка народа будет сочетаться тогда со структурной и силовой поддержкой из центра. Но мой опыт политических исследований говорит о том, что всё это очень трудно. Потому что все проблемы Дагестана — это общероссийские проблемы. Они не решены в России в целом. И вообразить себе, что их можно решить в одном отдельно взятом Дагестане, невозможно.
Но я желаю Рамазану Абдулатипову успехов. Он мой коллега, я его хорошо знаю и желаю ему успехов в этой работе.
Не «мальчик для битья»
«Магомедсаламу Магомедову дали очень высокую должность. Я не думаю, что он реально будет владеть такими огромными возможностями, какими обычными владеют заместители главы администрации президента. Это скорее демонстрация того, что, хотя он и покидает должность главы республики, с ним нельзя будет поступать как с мальчиком для битья. На новом посту он будет достаточно обезопашен от мести, от тех ударов, которые обычно наносятся людям, покинувшим высокую должность».
