Едва ли в Китае найдется место, где было бы труднее работать иностранному журналисту, чем Синьцзян.

Особенно сейчас.

Две недели назад государственное телевидение показало кадры того, что именуется «образовательными центрами» - мусульманских мужчин и женщин в них, якобы, обучают языку и профессиям. Большинство из них уйгуры, тюркоязычный народ.

Китайские лидеры утверждают, что жесткие меры необходимы для предотвращения уйгурского сепаратизма. Однако правозащитники убеждены, что эти центры – на самом деле обширная сеть лагерей политической индоктринации, где узников держат без предъявления обвинений и принуждают отвергать свою религию.

Журнал The Economist недавно охарактеризовал Синьцзян как «идеальное полицейское государство».

Во время своего краткого визита туда две недели назад я не увидел ничего, что могло бы развеять это мнение. Слежка там очень навязчива. Улицы напичканы камерами наблюдения. В некоторых городах полицейские посты расположены через каждые 30 метров.

С тех пор, как я был там три года назад, обширная система полиции и специальных сил стала еще шире, разношерстные лавочники с дубинками прошли специальный курс по безопасности и дважды в день строятся у своих магазинов и повторяют пройденные учения, скандируя «убить, убить, убить».

Если в 2015 году еще можно было как-то общаться с местными жителями, не афишируя это, то теперь это вообще невозможно. Для уйгура разговаривать с иностранным журналистом – значит рисковать арестом. Случилось такое совпадение, что сотрудник органов безопасности Майкл, прикрепленный к нам для слежки в прошлую поездку, оказался нашим «хвостом» и в этот раз. Но на этот раз он явно не собирался выпускать команду Al Jazeera из поля зрения.

Он поприветствовал нас, когда мы попытались заселиться в тот же отель, где останавливались в прошлый раз. Сотрудники отеля сообщили, что наша бронь была отменена по указанию местных властей. Они пожали плечами и сказали, что ничего не могут поделать.

Взамен нам предложили номера в правительственном отеле, где в холле отдыхают силовики в униформе и гражданском.

Съемка в Синьцзяне всегда строго контролировалась, но на этот раз это вышло за все рамки. Меня заставили удалить бесчисленное множество фотографий, исподтишка снятых на телефон – полицейские посты, запертый на висячий замок уйгурский магазин.

В холодном осеннем воздухе постоянно витал один вопрос – куда с улиц подевались все молодые мужчины?

Настроение наших китайских спутников стало меняться, когда моя коллега сделала фото птицы в клетке. Они верно заподозрили, что мы не купились на «причесанную» версию событий. В местном кафе, куда мы зашли пообедать, враждебная сотрудница департамента пропаганды потребовала от нас показать все, что мы сняли на фото и видео. – «На чьей вы стороне?» - гневно вопрошала она у моего китайского коллеги.

«Их надо задержать в Кашгаре для расследования», - сказала мадам Янь.

Нас продержали 2 часа, за которые они проинспектировали каждый кадр, отснятый нами. Они убедились в том, что удаленные файлы невозможно восстановить. Для департамента пропаганды Кашгара это был удачный день…

Перевод с английского языка (в сокращении) специально для Ансар.Ru