Кризис в Сирии становится для Москвы не просто еще одной внешнеполитической неудачей. Пусть и крупной. К таким мы уже привыкли. На сирийской войне Россия теряет нечто большее. Арабский, и даже шире – исламский, мир стремительно избавляется от полезных нам стереотипов и даже иллюзий, которые во многим лежат в основе симпатий к России.
Самое обидное, что добились мы этого сами, предпочитая «реал-политическую синицу» кажущемуся недосягаемым «журавлю». Но все дело в том, что в итоге мы вообще теряем особые эксклюзивные позиции в огромном регионе. Мы сами уничтожаем ореол, который создавали вокруг себя десятилетиями, и который помогал нам обеспечивать свои интересы даже тогда, когда все казалось безнадежным. Теперь наши отношения уже никогда не будут прежними.
Россия до сирийской войны
Еще каких-то 3 года назад у Москвы был очень позитивный имидж в арабо-мусульманском мире. Мы вступили в качестве наблюдателя в Организацию исламского сотрудничества, из всех мировых держав единственные поддерживали контакты с ХАМАС, защищали Ирак и Ливан, жестко реагировали на кощунственные выходки педа-фашистов и педа-либералов в отношении святынь Ислама. Особенно мы выигрывали на фоне брутального антиисламского Вашингтона эпохи Джорджа Буша с его Гуантанамо, Абу Грейбом, летающими тюрьмами ЦРУ и прочей «глобальной войной против терроризма».
Нас снова, как и в советское время, стали воспринимать в качестве своеобразной альтернативы, противовеса Западу, Америке, сионизму, колониализму, всему тому, что конспирологи называют «новым мировым порядком». Стали забываться Чечня и Афган, ельцинские 90-е с их прозападным перекосом, словно их и не было. Возвращение России сдержанно приветствовали даже монархии Персидского залива, встревоженные отчаянным «антитеррористическим» самодурством старого заокеанского друга.
Но успешный прорыв России, кстати, мало чем подкрепленный, кроме красивого PR, имел хорошую почву. В массовом сознании арабского и всего мусульманского мира у нее исторически сложился имидж особой страны с глобальными претензиями всеобщей справедливости.
На Россию смотрели как на таинственную державу, которая защищает всех униженных и оскорбленных, всех обиженных и угнетаемых мировым гегемоном в лице сильного и богатого Запада, условно говоря, всех, кто живет на 1-2 доллара в день. С детской непосредственностью простого человека на нас возлагали надежды, в нас видели что-то вроде совести Земли, ищущей правды в мире, где всё и все давно продаются и покупаются.
Вот эти странные парни с Севера, они-то могут. Они за идею, за бедного и босого. От них можно ждать чего-то нестандартного, не грубого цинично и лицемерного, не того, что называют «реальной политикой». – Примерно в таком духе Россия воспринималась до последнего времени. Конечно, не элитами - тем давно все ясно, - но улицей, которая в арабском мире очень и очень важна.
Конечно, ни СССР, ни тем более РФ, никогда не были такими, как их воспринимали на арабском востоке и на другой мировой периферии. Даже в первые годы революции у Советской республики был свой коминтерновский прагматизм. Помогая национально-освободительным движениям, которые, кстати, считались, как правило, реакционными, она стремилась насолить «мировому капиталу», а не рвалась к абстрактной правде.
В нашей стране и народе, действительно, есть какая-то глубинная тоска по вселенской справедливости. Мы единственные в мире, кто строил Рай на Земле. При этом коммунизм для арабов лишен ассоциаций с ГУЛАГом и прочим брутальным негативом. Коммунизм и атеизм забылись, а обаяние невероятного рывка к глобальной справедливости, который был заложен в русском пугачевско-марксистском эксперименте, осталось.
Возможно, это и создало у народов мировой бедноты своеобразное к нам отношение. Но в государстве никакой такой тяги никогда не было, и, наверное, быть не может в принципе, порой оно лишь использовало свой имидж в каких-то интересах.
Сирийский душ
Позиция, занятая Россией в отношении сирийского восстания, стала для арабской улицы холодным душем, моментом истины. Массы людей вдруг увидели, что РФ – не какая-то особа страна с идейными претензиями к миру, встающая на защиту босого и безоружного, бьющегося против танков и авиации, а такая же, как и все, держава, руководствующаяся своими «реально-политическими» установками, и не более того. Она такая же, как Америка, только слабее и беднее.
Пошли разговоры, что Москва держится за Башара Асада даже не потому, что это ее союзник в регионе, и ей необходимо удерживать свои позиции перед лицом усиления США. Понятно, что РФ – не СССР. Нынешний сирийский режим, рассуждают в закоулках арабских улиц и кабинетов, нужен РФ только для того, чтобы торговаться с той же Америкой. А сирийцы платят за эту «реал-политическую» игру, которая диктует необходимость масштабной поддержки Асада, тысячами жертв и разрушений.
На фоне прежних благостных иллюзий такой цинизм заставляет многих еще дальше отворачиваться от нашей страны. В людях видно горькое разочарование и обида. Они чувствуют себя покинутыми и даже где-то преданными. От любви до ненависти, как говорят, один шаг.
Пусть их рассуждения и настроения наивны и т.д. Забыта советская помощь и поддержка. Во многих арабских странах сейчас можно услышать массу неприятного, если сказать, что ты из России. Наши журналисты опасаются лишний раз представляться, с телевидения какой страны они. Порой даже Израиль уходит на второй план. Это старый и проверенный враг. От Москвы ждали чего-то «нереалистического».
Даже поддержка ХАМАС (а с их лидером встречался, будучи президентом, Дмитрий Медведев – единственный из глав серьезных держав!) и вообще палестинцев стала восприниматься как конъюнктурная игра, в которой забота о палестинцах как таковых занимает далеко не первое место.
В России эти наивные арабские обиды и надежды кажутся странными и абсолютно непонятны. На них говорят: а что они хотели? мы давно никому ничем не обязаны! и вообще где они нашли в политике правду и искренность?
Имидж особой таинственной страны стал для России главной потерей на сирийской войне. Да, в случае победы повстанцев, что представляется неизбежным, отношения, скорее всего, еще более охладеют. Потом они выправятся. Вернуться экономические и военные контракты. Но это будет как с любой другой державой.
Арабы эмоциональны, горячи, безапелляционны. Враги у них меняются часто. Много писалось и говорилось о том, что они плохо воспринимают ситуацию в развитии, в комплексе, видят и живут тем, что здесь и сейчас.
Еще недавно все дружно и люто поносили США за Ирак, исламофобию и Буша, восхищались Ираном за антизападные заявления, за помощь ливанской «Хизбулле» в 2006 г. и палестинцам, всегда ненавидели Израиль. Сегодня из-за Сирии массовая обида, нелюбовь и раздражение обрушились на Россию, Иран и чуть меньше Пекин. В массовом сознании они стали «врагом №1».
Этот накал пройдет. Отношения восстановятся. Но они никогда уже не будут прежними. Утерянного не вернешь.
С другой стороны, при новом осложнении отношений, как, например, в 90-е, сразу вспомнится не только Чечня, Афган, сталинские усилия по созданию Израиля, но и Сирия. Антироссийские настроения долгосрочно повысились на градус.
Сирийский просчет
Сейчас в Сирии мы имеем классическую историю о том, как можно выиграть сражение, но проиграть войну. Причем мы проигрываем не только Сирию, но весь арабский мир.
В Сирии мы выбрали своеобразно понятые тактические национальные интересы, оставив надежды на амбициозный проект по развитию стратегического диалога с исламским миром. В конце концов, Асад уйдет, и, наверное, Москва что-то «порешает» с Западом в свою пользу.
Это дивиденды, на которые мы растрачиваем бесценный имидж «нестандартной» России. Этот имидж позволил вернуться из геополитического небытия на Ближний Восток в начале нулевых, и который еще не раз, думаю, был бы очень полезен для продвижения в регион. Он дорогого стоил в политическом и даже экономическом смысле.
В арабских странах искренне недоумевают, зачем РФ поддерживает человека, которого возненавидело 80% собственного народа. Достается и российским мусульманам, от которых ждут большей антиасадовской активности. Поддержка Москвы, полагают на улицах, развязывает Башару руки на применение силы ужасающих масштабов, на подавление повстанцев и всех недовольных любыми доступными средствами, не считаясь ни с чем.
Люди каждый день смотрят воочию или по панарабским каналам как в Сирии убивают, насилуют, пытают, давят танками, бомбят, жгут и разрушают российским и иранским оружием, на их деньги. И они никогда не поймут, почему сирийцы, арабы должны платить собой в партии на выяснение отношений между Западом, Россией, Ираном и Китаем. К России же тут особый счет из-за нашего «идейного» бек-граунда.
Может, это и не так или не совсем так, но очень многие разделяют данные настроения. К сожалению, в России не учли и не хотят учитывать происходящего. Боюсь, что это серьезный просчет. Только после Сирии на арабских улицах стали жечь российские флаги, чего не было раньше никогда, и именно после Сирии Москва утратила на Большом Ближнем Востоке имидж особой державы.
А если Россия – это обычная прагматичная (читай, циничная) держава, бросающая симпатии народа на стол в торге со своими западными и восточными партнерами, то нет ничего удивительного в том, что для многих арабов те же США сегодня представляются более предпочтительными. Ведь Москва от них ничем не отличается, в ней нет ничего принципиально особенного, только она слабее и беднее. В этом смысле она уступает даже Китаю, который сейчас на Ближнем Востоке оказывается в лучшем положении, несмотря даже на поддержку Асада, Каддафи, Мубарака и проч.
