В ночь на 16 декабря люди в масках расстреляли в Махачкале известнейшего дагестанского журналиста Хаджимурада Камалова. Мы не были знакомы близко, поэтому не мое дело говорить здесь о том, каким он был человеком, другом и журналистом.

Скажу о другом.

Дагестан – уникальное место. Не потому, что там живет полтора десятка народов, словно в уменьшенной копии России. И не потому, что там идет странная война, которую видно в новостях, не очень видно в нормальной жизни если ты прилетел на неделю в гости, но на которой, тем не менее, можно погибнуть, как погиб Хаджимурад.

Дагестан уникален тем, что там нет вертикали власти. Так сложилось после 1991 года, что именно в этом месте появились несколько центров силы, которые никто так и не смог выстроить в послушную линейку. А может быть дело было в том, что на сравнительно маленькой территории жило очень много очень разных людей, которым пришлось вырабатывать такие правила равновесия, которые не дали бы им свалиться в братоубийственную гражданскую войну – рядом был страшный пример Чечни.

Короче говоря, у Дагестана, который испытывал проблемы с перенаселением, с развалом экономики, с религиозным экстремизмом, этническим сепаратизмом и всем чем угодно, оказался такой внутренний гироскоп, который все это время не давал ему пропасть и погибнуть.

Благодаря этой уникальной системе равновесия в Дагестане сложилась абсолютно нетипичная для России ситуация в журналистике. Дагестан мог и в значительной мере может до сих пор похвастаться исключительной по меркам российских регионов свободой слова. Там несколько телеканалов и газет, принадлежащих разным собственникам, и их журналистские коллективы отнюдь не спешат отдавать местной власти отчет в своей независимой профессиональной деятельности.

В последние годы часть этого спектра дагестанских СМИ стала менее светской и более религиозной. Это немного отдалило дагестанскую журналистику от европейского стандарта свободы слова. Тем не менее, профессиональные и свободные журналисты, пишущие о религии, были, конечно же, гораздо лучше полуграмотных юных неофитов, заполняющих ненавистью интернет. Хаджимурад Камалов был именно таким.

Он был одним из тех, кому очень не хотелось, чтобы его родина – Дагестан – провалилась в горнило всеобщей войны, чтобы исламскую умму окончательно разорвали внутренние противоречия, чтобы общество окончательно скатилось в средневековье. Когда в регионе есть такие журналисты, как Хаджимурад Камалов, средневековье не наступит.

Наверно, и среди тех, кто с оружием в руках защищает власть, и среди тех, кто с ней воюет, много людей, которым профессиональные журналисты кажутся помехой и препятствием, а вовсе не плотиной на пути средневековья. Увы, они не отдают себе отчет в том, насколько всеобщее испуганное молчание окажется страшней, чем несколько честных голосов.