Старая Вена не могла меня не очаровать. Суровая архитектура, узкие мощенные улочки, шершавые стены возвышающихся зданий, превращающие каждый проулок в некое подобие горных ущелий и теснин. Меня не покидает мысль, что примерно так могли бы выглядеть кавказские города, если бы нам дали еще лет 200 спокойного развития в лоне собственной культуры. Тогда могли бы явить миру модель собственного культурного, интеллектуального, политического расцвета, превратив свои прежние политические центры – Хунзах, Ахты, Кумух, Ведено, Джейрах, Тарки в жемчужины кавказской городской архитектуры.

Но речь сейчас не об этом. Вена – это не только архитектурный памятник. Вена – это символ для всей западной христианской цивилизации. Именно Вена стала последним рубежом, на котором средневековая христианская Европа смогла остановить второе наступление Ислама.

Напомним, первая исламская волна, накрывшая Европу, пришла сюда в 711 году через Гибралтар и Испанию. Мусульманская конница стремительным ураганом прошлась по Пиренеям, углубилась в земли континентальной Европы и была остановлена лишь в 732 году у Пуатье – местечке под современным Парижом.

Вторая исламская волна накрыла Европу уже при Османском Султанате. Тогда мусульманские войска дошли до центра Европы уже с востока, с Балкан, и осаждали Вену дважды – в 1529 и 1683 годах. Обе попытки кончились неудачей, Вена устояла.

Неудачи османов в штурме Вены ознаменовали конец стремительной экспансии Султаната в Центральную Европу. С тех пор Вена для каждого европейца и даже для некоторых россиян стала символом неприступности Европы для Ислама.

Об этом мне с легким подшучиванием не устают напоминать мои русские коллеги во время наших прогулок по венским улочкам. На что я, также улыбаясь, отвечаю «Мы пойдем другим путем…». И киваю на стайки девушек в хиджабах, прогуливающихся по старой Вене, как по своему родному городу, а также на ребят чеченцев, попивающих сок в летнем кафе и беседующих на родном языке.

Действительно, Европа, после того, как отбила две волны исламского наступления – арабскую и турецкую, сегодня ничего не может противопоставить исламскому демографическому наступлению и волне мусульманской миграции, порожденной глобализацией и стиранием национальных границ.

Сатанинская мода

Оттого, Вена мне интересна именно, как символ и средоточие всей западной цивилизации. Я приехал сюда не только с научными целями, но и для того, чтобы погрузиться в символическое сердце Европы и почувствовать ее, что называется, «изнутри».

Для начала я просто брожу по улицам, заглядываю в магазины, беседую с людьми... Как верующий человек, я смотрю на все сквозь призму принципов Откровений Всевышнего. В первую же очередь обращаю внимание на все, что свидетельствует о глубине приверженности или отхода здешних нравов от ценностей Единобожия и пророческой миссии.

Первое, что бросается в глаза – увлеченность местных жителей нечистой силой. Практически во всех книжных магазинах россыпями на полках – детские паззлы с образами ведьм, демонов и прочей нечисти. Для более взрослого контингента – книги о дьяволах, вампирах, вурдалаках, оборотнях, тех же ведьмах… Целые разделы в серьезных букинистических магазинах посвящены самым темным жанрам фантастики, сатанинской мистики и эзотерики...

Эта мода характерна не только австрийцам. Сатанинской и замогильной мифологией пропитана вся современная европейская культура. Достаточно проследить за сомнительными шедеврами голливудской индустрии прежних лет – «Сердце ангела», «Ван Хельсинг», «Сумерки» и сотнями других фильмов…

Культура страха

Откуда такое жуткое увлечение современного западного мира этими темными персонажами и сюжетами? Ведь ни Ислам, ни Православие не рождало таких ужасов, каковые породило западное Христианство – умерщвляющий душу страх перед дьяволом, ведьмами, оборотнями и вампирами…

На своем пике эта западная культура страха в средние века привела к тому, что в изобразительном искусстве центральное место прочно заняли смерть и дьявол. Известный культуролог Йозеф Хейзинга писал об этом явлении Средних веков, как о «содрогании, рождающемся в сферах сознания, напуганного жуткими призраками, вызывавшими внезапные приступы липкого, леденящего страха…».

Именно из этой европейской культуры страха и родился жанр «фильмов ужасов», который на Западе пользуется невероятной популярностью. Это пласт культуры, пропитанный жутью, страхом и ужасами целых поколений. Думаю, именно через искусство – фильмы ужасов, книги о нечисти, вампирские саги, увлечение замогильными культами – современный западный человек пытается изжить этот вековой страх, впитавшийся в его плоть и кровь за долгие столетия…

Мистика готики

С этими мыслями я погружаюсь в объятия старого города… На главной площади передо мной вырастает и невероятной громадиной нависает фантастический собор Святого Стефана… Архитектура сколь величественная, столь же навевающая мистический ужас… Это готика – холодные зазубренные башни, вонзающиеся в небосвод, угловатые и костлявые стены…

С высоченных стен, с каждого угла этого собора свисают и скалятся на тебя невероятные и жуткие чудовища… Эта горгульи – самые отвратительные существа, придуманные человеческим разумом. Католическая мифология, как мне объяснили, населила этими жуткими тварями Ад, в том виде, в котором она себе его представляла. Но что они делают на стенах храма?!

Вопрос о реальном предназначении горгулий до сих пор остается открытым. По одной версии, они были призваны устрашать и держать в смирении души безграмотных верующих, каковых в Европе в то время было большинство населения. Другая версия гласит, что горгульи, якобы, защищали здания от злых духов. Это может объяснить их редкостную уродливость — каменные истуканы либо отпугивали силы тьмы, либо заставляли их думать, что данное здание уже занято другими адскими тварями.

Кроме того, Фрэнсис Блай Бонд, английский архитектурный историк, высказывал мысль о том, что соборные горгульи могли быть своеобразными «слугами» церкви — дьявольскими созданиями, узревшими силу Господа и перешедшими на его сторону.

Мне же их предназначение объяснили так, что храм – это символ всего мироздания, а горгульи – такая же часть мирозданья, в католическом представлении, как все мы, как этот мир, как Рай и Ад. А средневековые зодчие располагали по всему периметру католических храмов этих жутких чудовищ для того, чтобы напоминать верующим об ужасах, которые могут их поджидать в Аду…

Холодок пробегает по моей спине… Если на меня, верующего мусульманина, живущего в век свершившейся научно-технической революции, созерцание этих тварей действует столь угнетающе, я представляю какое чудовищное воздействие оказывал этот поистине дьявольский зоопарк на сознание средневекового, истово верующего католика…

Души крестоносцев

Брожу по венским церквям… Церковь Тевтонского ордена, церковь Капуцинов, церковь Святого Михаила… Захожу в полутемные залы, надолго задерживаюсь перед алтарями… Признаюсь, поражен великолепием убранства и величественностью сооружений… Особо впечатляют алтари. Они целиком оправдывают свое предназначение – поражать воображение созерцающего его.

Однако вкупе с невероятно высокими стрельчатыми потолками, сыроватой мглой, в которой с трудом улавливаются очертания стен, с мастерски выполненными фресками, изображающими самые душераздирающие библейские сцены, все эти ансамбли разливают по душе какую-то невероятную скорбь…

Скорбь, заливая каждую пору души, проникая в самые сокровенные уголки, становится все плотнее и плотнее… Вскоре она начинает невероятным грузом давить на тебя… В голове моей проскакивает мысль, что все эти навевающие мистический ужас стены снаружи, и топящие в невероятной скорби внутренние ансамбли созданы для подавления воли приходящего сюда человека!

На том и было построено все средневековое Католичество – подавить волю верующего, сделать его душу пленником Церкви… Зачем? Я пойму это несколько позже… А пока я стою в одиночестве в этой скорбной мгле и пытаюсь представить себя средневековым, фанатично верующим рыцарем-крестоносцем, чья душа и сердце были фактически отданы в полное распоряжение католических священников…

Разрывающие сердце верующего католика проповеди о том, что Гроб Господень поруган «нечестивцами-мусульманами», прожигающие душу насквозь призывы сей час же ринуться в Святую Землю и утопить ее в крови «неверных»… Очевидно, что именно в такой атмосфере и рождался религиозный фанатизм крестоносцев средневековой Европы…