2012 год обещает стать отправной точкой насыщенного политического цикла. Судя по всему, если не случится серьезных гражданских потрясений, цикл этот продлится 12 лет. Программа на этот период закладывается уже сегодня, и мусульманским организациям самое время определиться с целями и задачами.
Структурная разобщенность исламских духовных центров и отсутствие общегражданской, так называемой российской «национальной идеи», то есть четко выраженного приоритета в развитии гражданской нации, не позволяют российским мусульманам в полной мере формулировать на серьезном уровне и артикулировать свою программу развития.
С публикацией в «Независимой газете» статьи «Владимир Путин. Россия: национальный вопрос» как раз появилась платформа, на которой можно строить дальнейшие дискуссии. Из статьи прочитываются будущие очертания этноконфессиональной политики федерального центра на ближайшую расширенную декаду. Всем здравомыслящим людям очевидно, что и коренной сдвиг в сторону единения и интеграции духовных центров также не заставит себя долго ждать. Из этих двух факторов напрашивается вывод о том, что и на поле исламских Духовных управлений произойдут преобразования.
Дистанцию с 1989 года (от которого принято отсчитывать процесс возрождения религиозных традиций в новейшей истории России) в контексте российских мусульман можно условно поделить на три периода: 1989–1999, 2000–2009 и 2010–2011 гг. Первый период был стадией, когда этнорелигиозная активность являлась составляющей политического процесса, этапом становления духовной власти и обустройства необходимого минимума религиозной инфраструктуры на фоне политических и социально-экономических катаклизмов. Второй период характеризуется минимальной политической составляющей (но в то же время всевозможные запретительные и репрессивные меры распространились из отдельных горячих точек на всю территорию федерации) или даже вытеснением этноконфессиональной проблематики из политического процесса, однако значительным шагом вперед в плане создания социальных институтов, наращивания интеллектуального потенциала, инфраструктуры. Базой для всех этих процессов стала стабильность, сегодня в устах некоторых звучащая как ругательство, но столь искомая и долгожданная еще каких-то 10 лет назад.
Лишь 2010–2011 годы стали для российских мусульман периодом безвременья, своеобразной черной дырой, в которой утопали лучшие инициативы и достижения. Вопрос не в том, что для мусульман эти два года прошли впустую; напротив, были проведены Всероссийское мусульманское совещание и Мусульманский форум, задавшие высокую интеллектуальную планку внутримусульманской дискуссии. Книга Тауфика Ибрагима и Натальи Ефремовой «Жизнь Пророка Мухаммада» стала победителем ежегодного национального конкурса «Книга года» в 2010 году, а премьер-министр Владимир Путин вручил ее в качестве подарка членам президиума Российской академии наук на встрече с ними. Встав на модернизационные рельсы, российские мусульмане заметно укрепили международные связи, в том числе и в ареале СНГ. Инициатива муфтия Равиля Гайнутдина по созданию Совета муфтиев СНГ нашла поддержку у всех признанных религиозных авторитетов СНГ как оптимальный формат взаимодействия в рамках будущего Евразийского союза.
В целом за два последних года было сделано многое, не будем утомлять читателя перечислением. Но на другую чашу весов ложится негатив, спродуцированный не без участия профессиональных провокаторов со стороны. Он выражается в деградации привычного уклада организации духовной жизни через Духовные управления мусульман, девальвации статуса муфтия. Но главная беда даже не в том, что ныне вместо трех «федеральных» муфтиев их уже чуть ли не десять. Проблема в том, что раньше разобщенность была организационной (и муфтии всячески подчеркивали, что духовно они едины), а сегодня разлад царит в идеологической плоскости. Причем мотивы далеко не в доктринальных противоречиях, ведь в противном случае мы не наблюдали бы тесной дружбы между, скажем, последователями саудовского муфтия А. бин База и суфия-кадимита Ишми-ишана. Речь идет о борьбе местечковых амбиций, а в результате мы видим, как вместо того, чтобы последовательно возделывать свое поле, все воюют со всеми. Разумеется, народ от такого расклада, мягко говоря, в глубочайшем недоумении.
На самый гребень информационной волны выходят личности, которые наращивают свой виртуальный капитал именно за счет разброда и сумятицы. Смута создает прекрасные условия для того, чтобы на первые роли выходили деятели, в любых других условиях могущие претендовать лишь на статус функционеров третьего эшелона. Понимают ли они, что, возомнив себя стихией, на деле играют лишь роль пены на гребне волны? Невозможно не заметить того факта, что имена некоторых деятелей «всплывают» каждый раз, когда речь идет о фитне, предательствах и расколах, а в «мирное» время они ни в каких созидательных достижениях не замечены.
Дошло до того, что отдельные гении не брезгуют разъезжать по регионам и переманивать общины из одного муфтията в другой, в качестве «наживки» используя мифы о своем влиянии на правление Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования и возможности лоббирования в выделении грантов, а иногда ссылаясь на влиятельных покровителей в Администрации президента России. Трудно переоценить значение для своего времени создания того же Фонда пять лет назад и запуска программы господдержки мусульманского образования. В свое время этот Фонд казался волшебной палочкой, открывавшей перед религиозными организациями совершенно новые горизонты развития. Но очень быстро переродился в полицейскую дубинку — орудие в руках одного человека.
Как бы то ни было, эпоха временщиков и интриганов завершается. В том же Фонде руководящий орган обновился на треть. На внутрироссийской повестке дня стоит вопрос ускоренного экономического развития и преодоления демографического кризиса (оба немыслимы без участия мигрантов-мусульман), на международной — дальнейшая евразийская интеграция (собственно, с отечествами все тех же мигрантов-мусульман). Сюда же тесно вплетены этническая напряженность, проблемы обустройства трудовой миграции, вопросы национальной безопасности и искоренения религиозного экстремизма.
Сегодня представляется уникальная возможность участвовать в архитектуре нового российского общества, в которой нет терпимых или гонимых наций, второсортных этносов. Судя по всему, будет создано Министерство по делам национальностей, а значит, этноконфессиональная тематика перейдет в ведение правительства. Устроит ли будущего министра сегодняшний бедлам, когда федеральных муфтиев много, а задачи способны решать из них единицы? И смогут ли главы субъектов позволить себе делать ставку на глав Духовных управлений, шагнувших далеко за семьдесят, но не думающих о подготовке смены для себя?
Российские мусульмане могут являть собой извечный «исламский вопрос», а могут и «мусульманский ответ». Ясно, что для воплощения в жизнь второго варианта нужен интеллектуальный потенциал на порядок выше навыка заполнения заявки на грант или налаживания отношений с покровителем со Старой площади. Приходит время системных и последовательных духовных лидеров, для которых единица измерения — не количество выделенных грантов, а будущее России.
