Старушка Европа обнаружила: политика мультикультурализма «совершенно провалилась», по немецкому канцлеру Ангеле Меркель, она не способна переварить потоки мигрантов и найти баланс между интересами коренного и приезжего населения. Европейские политики, не обремененные столь высокими должностями, на протяжении последних нескольких лет высказываются более определенно: они предсказывают континенту «исламизацию». Но в октябре–ноябре 2010 года термин «исламизация» впервые стал массово употребляться в отношении к России. Что это значит и к чему может привести?
Когда дата в календаре перевалила за отметку 2000-х, выяснилось, что мусульманские, и не только, народы постколониальной эпохи ни в собственных странах, ни на новой родине не желают обменивать собственную идентичность на реноме настоящего европейца.
Обмена дешевых зеркалец на золото, как когда-то с индейцами Америки, а в данном случае обмена своих ценностей на гамбургеры, свободные отношения и прочие блага «цивилизованного» мира не случилось, полной победы либеральных ценностей и капитуляции религиозных парадигм мышления не произошло, история не закончилась.
Европа находится в поиске новых концепций развития, и, судя по всему, следует ждать обновленной версии крестовых походов, святой инквизиции или фашизма. «Письма счастья» из Йемена и видеоприветы Даниэлю Шнайдеру и другие явно шитые белыми нитками эпизоды как нельзя кстати подготовили общественное мнение к активной фазе антиисламской мобилизации. А возможно, причину и следствие тут нужно поменять местами и это политика мультикультурализма «провалилась» аккурат ко времени подготовки нового военного конфликта на Ближнем Востоке. По крайней мере именно так считают некоторые политологи.
Так или иначе, мир живет в ожидании новой масштабной войны с «исламизацией», а эксперты говорят о том, что по сценарию режиссеров этого действа России тоже уготована активная роль. В качестве подтверждения сего приводятся и беспрецедентная информационная кампания против строительства мечети в московских Текстильщиках и неожиданное проявление гуманности деятелей отечественной культуры по отношению с забиваемым на Курбан-байрам животным.
В то время как отдельные технологи продолжают настраивать умы россиян на антимусульманскую волну, вице-спикер парламента нашего государства Владимир Жириновский заявил, что только Россия и может спасти Европу от неумолимой исламизации. Странное заявление от политика такого ранга в стране, высшее руководство которой говорит о том, что Россия и сама является частью исламского мира, не правда ли?
Геополитические смыслы всех этих телодвижений – одно дело, но задумаемся: чем обернется такая политика внутри самой России?
Проблема «исламизации» Европы заключается в том, что в результате колониальной, а затем бездумной миграционной политики страны континента заполнили выходцы из мусульманских стран, которые не интегрировались в принимающее общество. Поколение детей эмигрантов плохо социализовано, многие из них живут только на пособия, фактически не имеют идентичности (они и не французы, и не алжирцы; и не турки, и не немцы – не говорят хорошо ни на одном из этих языков и не имеют прочной культурной базы ни одной из этих идентичностей). И как люди без корней они с легкостью маргинализуются, одинаково успешно уходя либо в криминал, либо в религиозный экстремизм.
Многие манипуляторы от политики проводят аналогию между процессами, происходящими в Европе и в России. Дескать, такой же наплыв мигрантов, такое же засилье неродных лиц. Эксперты возражают: принципиальное отличие заключается в том, что ислам для России – традиционная религия, а мусульманские народы – коренное население, причем не в отдельных анклавах, а на очень обширных территориях, включая все Поволжье, Урал, Западную Сибирь, Северный Кавказ, Юг России и даже ее центральное Черноземье. То есть у России есть опыт сосуществования, а становление Европы проходило именно в конфронтации с исламским миром.
Но есть и другое принципиальное отличие: если в Европе значительное количество некоренного населения – иждивенцы, которые бременем ложатся на государственную казну, у нас приезжие – абсолютно социально не защищенный слой, нещадно эксплуатируемый и не имеющий никаких прав и гарантий. Стоны про засилье «черных» – это с больной головы на здоровую, за продуманную миграционную политику российского государства, за порядок на ее границах (конкретно за то, чтобы эти границы не пересекались нежелательными лицами) отвечают не приезжие, а само российское государство.
Что такое исламский вопрос в России? 15–20 лет назад это были темы парада суверенитетов, контролирования денежных и пропагандистских потоков из-за рубежа. 10 лет назад исламский вопрос включал в себя чеченских сепаратистов, «привозные» религиозные ценности, в том числе и крайне враждебные, полный хаос в среде духовных управлений мусульман, необходимость государственной поддержки в процессе восстановления традиционного богословского образования. Это с точки зрения государственного управления. Собственно мусульманские духовные структуры видели свои задачи в создании образовательных учреждений, подготовке имамов, строительстве мечетей, учреждений средств массовой информации, книгопечатании, а также налаживании диалога и сотруднических отношений с обществом, госструктурами, другими конфессиями.
Но времена меняются, а с ними трансформируется и повестка дня. Что актуально сегодня, а важнее – что будет актуально завтра?
В российском истеблишменте до сих пор нет определенности относительно пути и стратегии модернизации Северного Кавказа, не решена проблема бандподполья. В Поволжье, Урале и Сибири никак не удается справиться с группами мусульман, которые не хотят жить в России, а хотят быть подданными мусульманского халифата. В круг государственных задач входит также и работа с правоохранительными органами – их «инновационные методики» и глубокомысленные «выводы» (в их числе обвинения в адрес Айдара Хабибуллина, запросы на данные на новообратившихся мусульман, «спецоперация» в новоуренгойской мечети в последние дни Рамадана) зачастую повергают в шок. В ключевых республиках с титульным мусульманским населением сменилось руководство, кресла бывших партийных функционеров заняли управленцы новой формации, которые вынуждены внедряться в зачастую чуждую для себя тонкую тему этноконфессиональных отношений, искать баланс между интересами федерального центра и местных элит. Для духовных структур с повестки дня не сходят вопросы модернизации, консолидации, поиска баланса между северокавказской и татарско-башкирской общинами.
Что будет наиболее важным завтра? Все более заметную роль в мусульманской общине России будут играть трудовые мигранты, об этом свидетельствует и анализ контингента, который собирается нынче в мечети по пятницам и праздникам. На Урале и в Западной Сибири имамы-казахи, таджики, узбеки – уже давно не диковинка, а норма. Имея «родных» имамов, все больше закрепляясь на российской земле, мигранты будут все больше обращаться к религиозным корням, это объективно. А так как изнутри жизнь мигрантских общин российскими властями никак не регулируется, за позиции лидеров общин будут конкурировать криминальные дельцы и имамы. Убийство новоуренгойского имама в Тюмени, возможно, только первая ласточка. В отличие от 1990-х сегодня мигрантское сообщество активно прирастает молодыми женщинами, что тоже будет иметь свои социальные последствия.
Между тем продолжающаяся полоса нестабильности на Кавказе будет способствовать миграции кавказских джигитов в более благополучные регионы, будут и лезгинки, и выстрелы в воздух, будет и укрепление религиозности. Но любой разговор с мусульманами с позиции силы (то, от чего отказалась в свое время Европа и что считается в определенных кругах ее главной ошибкой), дескать, «это наша земля, и нечего тут культивировать свою туземную культуру», всегда будет наталкиваться на справедливые возражения – «мы такие же граждане России, как и вы». Разговор с позиции силы у нас уже случался, и его последствия мы до сих пор наблюдаем в СКФО.
По мере усиления религиозности как в среде российских граждан этнических мусульман, так и в среде приезжих все более остро будет стоять вопрос об их духовных авторитетах. Рано или поздно, хочется или не хочется, но определенным кругам в российском истеблишменте придется делать выбор: чего они хотят – слабые, разобщенные, недееспособные муфтияты (и тогда прощай фактор политического ислама в российском гражданском пространстве, но да здравствуют саиды бурятские и «параллельные миры» – анклавные мигрантские сообщества), или делать ставку на местный ислам, своих лидеров (но это исключает практику православизации, дискриминацию мусульман, призывы знать свое место и пр.).
Теперь сравним тот комплекс задач и проблем, который мы имеем в России, с европейской проблематикой – много ли в них общего? И сильно ли мы можем помочь Европе, не имея даже ясного представления о том, что нам делать со своими мусульманами: с одной стороны, мы категорически против строительства мечетей и прочей инфраструктуры, а с другой – мы не хотим видеть их молящимися на своих улицах и уж тем более забивающими баранов!
Отдельно нужно сказать о ситуации в Москве. Уже говорилось, что столица – это витрина гражданского общества, что на нее выставят, то и войдет в моду по всей стране. Это будет конструктив либо деструктив. В ситуации с мечетью на Волжском бульваре в оформлении витрины активное участие приняли маргинальные националистические организации, от них конструктива ждать не приходится.
Борьбу с «исламизацией» тоже хотят ввести в моду. Но нужно ли нам это парижское платье, ведь у нас в России совсем другие климатические условия...
