Интервью члена Совета по правам человека при Президенте РФ, журналиста и политолога Максима Шевченко интернет-газете "Собеседник"
- В Крыму завершился референдум. По данным опросов exit-poll, за вхождение автономии в состав Российской Федерации проголосовали 93% избирателей. Насколько такой результат ожидаем?
- Крымские татары составляют 16% от населения Крыма, а их руководители заявляли, что будут голосовать против присоединения к России. Возможно, часть крымских татар решила проголосовать «за», часть из них просто отказалась участвовать в референдуме, например люди из меджлиса.
93% — думаю, это перебор. 75-80%, мне кажется, реальные цифры.
- Позицию крымских татар вы не могли бы немного прояснить?
- Руководство меджлиса Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров заявляли, что они вообще не будут участвовать в референдуме.
- Но 16 марта была информация, что около 40% крымских татар приняли участие в референдуме.
- Я просто не думаю, что они проголосовали за вхождение в состав России в противовес всему, что они говорили.
Знаю только Васви Абдураимова, такого крымско-татарского интеллектуала, который сказал, что будет голосовать за вхождение в Россию. Вернее, он не сказал, как будет голосовать, а просто сказал, что примет участие в референдуме. Кроме этого, я не слышал ни одного мнения от крымских татар, что они будут голосовать за вхождение в Россию, отвечать на вопрос [поставленный на референдуме] «да». Может, они переменили мнение за один день. Так бывает, конечно. Я ничего не исключаю.
- А сама цифра — около 40% крымских татар приняли участие, — она вам кажется правдоподобной?
- Ну а что тут «кажется» или «не кажется» — они просто шли с паспортами, и их зарегистрировали. Да, люди по селам пришли — это же советские люди в основном. Пришли и проголосовали. Для большинства людей на селе выборы, всякое голосование — это праздник. Можно прийти на избирательные участки, там играет гармошка, люди ходят с флагами, детишки бегают… Население Крыма сельское в основном, поэтому в сельской местности, естественно, люди с удовольствием приходят голосовать за все, за что надо голосовать. И за что не надо — тоже. Я считаю, что да, это реально. 40% могли прийти и проголосовать.
- Похоже, все идет к тому, что Крым войдет в сферу прямого российского влияния. Тем не менее наша экономика и украинская очень сильно связаны. Насколько после крымской истории возможен конструктивный диалог с властями Украины?
- Думаю, что все отношения будут разорваны. Экономические связи будут разорваны. Украина полностью переключится на Запад. Я был в Киеве 15 марта, Турчинов заявил о том, что 21 марта будет подписано соглашение с Евросоюзом в ускоренном режиме по всем параметрам: от политического вплоть до военного и экономического. Запад даст Украине срочно несколько десятков миллиардов долларов. Я думаю, что между Россией и Украиной будет жесткая граница, не как сейчас, прозрачная, когда ты можешь из Белгорода приехать в Харьков, не встретив никого блокпоста: там просто нет границ фактически. Она [граница] будет со всем антуражем: с полосой перепаханной, с блокпостами.
Фактически после референдума по Крыму Украина станет для России враждебным государством. По крайней мере, [таков] общий тон в Киеве, который я встретил... Могу сказать, что сейчас вся Украина — русская, бандеровская — сплочена воедино. Они все под тем пропагандистским напором, который в Киеве идет, занимают антироссийские позиции. Русский, не русский — не имеет значения. Допустим, я слушал депутатов из «Батькивщины» — половина из них русские. Они все очень жестко настроены.
Думаю, что власти украинской это все очень выгодно, это укрепляет её позиции. Турчинов сам по себе баптистский пастор, что в православной и католической стране достаточно странно. Яценюк — вообще не украинец, он еврей, как мы знаем. Потом говорили, что он сайентолог. Без внешнего конфликта с Россией их власть крайне неустойчива. Конфликт в Крыму для Турчинова и Яценюка просто подарок — это невероятным образом укрепляет их власть. Если бы не было этого давления со стороны России, то через 2 месяца просто слетели бы, их съел бы Майдан, поверьте. А теперь они войдут в историю как люди, которые подписали евросоглашение, бросили вызов империализму российскому, как защитники демократии, свободы и все такое. Яценюк уже с Обамой встречался, с Керри в Вашингтоне встречался.
Так что, думаю, очень плохие будут отношения с новой Украиной. К этому надо быть готовым. Для многих будут проблемы с поездками на Украину.
Я в Киев прилетал, смотрю — уже более тщательно проверяют, чем обычно. Отводят в сторону, спрашивают «зачем?», «как?», «к кому приехали?». Не потому, что меня узнали, а просто потому, что прилетел по российскому паспорту. Вот пограничники [и спрашивают]: с какой целью? Когда обратный билет? С кем будете встречаться? Такого раньше не было. Летали свободно.
Думаю, будет ужесточен взаимный режим обмена, взаимный человеческий обмен будет ужесточен. Деятели культуры, которые подписали вот это письмо в России, не смогут приехать в Украину. Безруков очень популярный был актер, невероятно. Был такой «топ», номер один в Украине. Сейчас все его ненавидят. Там общественный консенсус, по крайней мере в Киеве. Не знаю, как на востоке. Я поеду в Донецк, в Луганск, посмотрю как там, где, по-видимому, более сложная ситуация и разворачивается гражданская война постепенно. Но в Киеве антироссийский консенсус. Это, конечно, следствие очень мощной пропагандистской волны, которая идет непрерывно.
- Это ощущается прямо среди населения Киева, повсюду?
- Про Россию говорят: все понятно, хотите «оттяпать» у нас Крым, Украину «оттяпать». Мобилизация идет. Я встречался с ветеранами Афганистана. Русские, не русские — не важно: все готовы в армию пойти. Молодежь рвется на призывные участки, в национальную гвардию, в ополчение народное. «Отечество в опасности!» — лозунг там очень громко звучит. Для всех. Бандеровцев не слышно, не видно в Киеве. По крайней мере, на этом фоне. Я ни одного бандеровца не встречал. Все, кто говорил о том, что будет защищать Крым до последней капли крови — русские, евреи, полуукраинцы, плохо говорящие на украинском.
- Как вы думаете, насколько сильна вероятность повторения условного крымского сценария в других русскоязычных областях Украины?
- [Если так, то] это будет война, в которую будет втянута российская армия, и с ней будут воевать. Я думаю, что этот сценарий не повторяем.
Повторяем другой сценарий — это борьба востока Украины за федерализацию. Но тут у них союзник Львов, а не Россия. Им бы надо поехать во Львов, Тернополь, договориться с львовянами, с тернопольчанами, и они найдут общий язык гораздо быстрее. Восток и запад стравливают специально: якобы на западе бандеровцы, а на востоке якобы какие-то пророссийские [силы]. Нет, их объединяет то, что они все ненавидят киевскую власть. Восток и запад абсолютно одинаково.
Я же говорю, Россия сейчас очень помогает Турчинову, Яценюку и всей этой «хунте», всей «камарилье». Каждая трансляция какого-нибудь ток-шоу Соловьева или Дмитрия Киселева сразу резко повышает рейтинг Турчинова и Яценюка, мгновенно просто. Удивительное явление, но это так.
- Владимир Путин сегодня обсуждал крымский референдум с Назарбаевым. Как вы думаете, какое впечатление производит история с Крымом и риторика про русскоязычное население на Казахстан?
- Я был в Алма-Ате неделю назад и могу сказать точно, какое впечатление она производит. Алма-Ата очень напугана, вплоть до того, что в парламенте Казахстана обсуждали возможность запрета трансляции российских телеканалов. По крайней мере, заявление Жириновского о возможности отчуждения Северного Казахстана было воспринято там очень всерьез. Никакого осуждения заявления Жириновского они из Москвы не услышали. Поэтому казахские элиты на взводе. Я со многими казахами общался, и они не понимают, чем вызвано такое антиказахское заявление из Москвы. Они просто не понимают, с чем это связано. Были какие-то проблемы по Таможенному союзу, но серьезных конфликтов не было. Поэтому в парламенте Казахстана была попытка внести обсуждение запрета трансляции российских каналов.
В целом могу сказать, что казахи сочувствуют украинцам. Здесь сомнений у меня нет ни на одну секунду.
