16 марта произойдет сразу два важных события – референдум жителей Крыма, на котором будет решаться вопрос о вхождении региона в состав России, и завершение Паралимпиады: Игры 2014 года, о которых столько писали и говорили, подошли к концу. В каком мире мы окажемся в понедельник, 17 марта? К чему готовиться россиянам и мусульманской общине в частности? Своими оценками и прогнозами с «Ансар.Ru» поделился политолог, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Руслан Курбанов.

- За последний год в России заметно усилилось давление на исламскую общину в виде многочисленных обысков, задержаний, пятничных облав в мечетях и пр. Большинство этих инцидентов связывали, как правило, с работой силовых структур по профилактике возможных проявлений экстремизма во время Игр. Игры закончились. Чего ждать мусульманской общине страны в постолимпийский период, на ваш взгляд? Эксперты и аналитики высказывают разные мнения, в том числе говорят и начале едва ли не войны на Северном Кавказе...

- Меня часто об этом спрашивали кавказские журналисты. Я думаю, если бы что-то серьезное готовилось, допустим, масштабные наступления на боевиков, массовые аресты, тотальная зачистка религиозного поля, это было бы сделано до Олимпиады.

Потому что для страны она имела большое значение. И любую существенную угрозу со стороны будь то боевика или просто инакомыслящего мусульманина власти устранили бы до Олимпиады. Вплоть до полной унификации мусульманского сегмента религиозного поля, если бы у страны были на это силы.

Но я думаю, на это сил нет. Но есть трезвое понимание, что зачищать и унифицировать это поле невозможно. Одно дело – вести непримиримую войну с боевиками, другое – устранять всех инакомыслящих. Это методы сталинского периода и в современной России они нереализуемы.

Что будет дальше? Будет продолжаться политика сдерживания наиболее активных представителей религиозного идеологического поля, которые хотят в форсированном режиме перекроить существующий расклад сил – стремительно наращивать влияние молодых, амбициозных, независимых религиозных общин, джамаатов, будь они в оппозиции к официальным муфтиятам или нет.

Любое появление новых сил влияния, появление новых проповедников, лидеров, идей, организаций – все будет сдерживаться чиновниками и силовиками среднего уровня. Причем достаточно жесткой рукой.

Потому что среди чиновников и силовиков сегодня нет людей, разбирающихся во всех хитросплетениях мусульманской жизни, нет сил управлять этим процессом, нет кадров. Оттого чиновники и исходят из логики «как бы чего не вышло», «лучше не пущать», несмотря на то, что глава государства предельно четко озвучил в Уфе курс на самую широкую социализацию и интеграцию мусульманской общины.

- Что вы имеете ввиду под политикой «сдерживания»? Как именно будет это происходить?

- Все эти методы чиновники и силовики применяют и сегодня. Это запреты литературы, задержания и дискредитация появляющихся религиозных лидеров, отсутствие попыток выстроить диалог и научить ему общественных лидеров, определить, насколько те или иные фигуры могут быть партнерами власти.

Вместо этого со стороны чиновников среднего звена есть попытки ограничить развитие мусульманских общин на местах. Но эти методы сдерживания неэффективны. Бурлящая религиозная масса ищет для себя альтернативные пути, она пытается обойти административные барьеры.

И не всегда обходит их конструктивными путями. Зачастую это выливается в радикализацию молодежи, а на Кавказе это приобретает разрушительные формы вступления молодежи в ряды боевиков. Эту практику нужно прекращать. Нужно начинать широкий диалог между властью и представителями растущего, набирающего силу мусульманского религиозного поля.

- Не получится ли так, что к Чемпионату мира по футболу в 2018 году ситуация с «профилактикой экстремизма» повторится?

- Я бы не стал давать таких прогнозов. Все-таки за последнее время многое произошло. События на Украине жестко перекроили внутреннюю и внешнюю ситуацию вокруг страны так, что теперь врагами России предстают не «злобные бородатые мусульмане», а радикалы из украинского «Правого сектора» и «пособники» западных сил.

И в данной ситуации власть может начать искать партнеров в лице мусульман, как это сегодня уже происходит. Москва пытается опереться на Рамзана Кадырова, Рустама Минниханова, Минтимера Шаймиева, для того, чтобы повлиять в нужном ключе на ситуацию в Крыму.

И сейчас у мусульман России есть уникальный шанс выступить партнерами власти для нормализации отношений с Украиной и Крымом, с крымским населением на фоне угрозы, которую власть и общество увидели в украинских радикалах.

- Действительно, даже на телевидении перестали говорить про мусульман...

- Во многом исламофобия и кавказофобия в нашей стране искусственно подогреваются. Подогреваются журналистами, чиновниками, силовиками. Почему-то эта истерия захлестнула их сознание и они считают, что приносят пользу России и обществу, нагнетая ненависть, недоверие по отношению к мусульманам, к кавказцам, к мигрантам.

Но сегодня, когда Россия фактически оказалась на пороге войны со своим ближайшим соседом, все ресурсы – силовиков, журналистов и пр. – брошены на украинский фронт. И в данной ситуации мусульмане смогли вздохнуть свободно, смогли понять, что такое тоже бывает, когда к нам не цепляются, когда на нас не давят, не провоцируют и не обвиняют во всех смертных грехах.

Оказывается, так можно. И страна от этого не развалилась! Мусульмане от ослабления силового, административного и медийного контроля не кинулись строиться в колонны и подрывать основы государственного строя за спиной власти, занятой Украиной.

Никакой религиозной войны со стороны мусульман не началось, несмотря на то, что чиновники и силовики перестали кошмарить мусульман, пугать их и остальную часть страны. Мусульмане доказали, что они как жили своей нормальной жизнью, так и живут. И хотели бы и дальше жить в таком спокойном состоянии, когда их перестают делать пугалом и пугать ими остальных россиян.

- Продолжая украинскую тему... Каков ваш прогноз относительно будущего присоединяемого Крыма?

- Я думаю, что развитие ситуации на Украине и стремительность присоединения Крыма к России, если это все-таки произойдет, это не рядовые события. Это невероятные по своим стратегическим последствиям события, которые будут оказывать влияние на жизнь российского и мусульманского общества ближайшие десятилетия, которые меняют весь ход политических и экономических процессов.

Такое происходит раз в полвека или даже столетие. В Крыму проживали и сейчас проживают наши единоверцы, поэтому эта тема касается и нас, мусульман, непосредственно. Но пока еще сложно судить, как обернется дело. Пока не прошел референдум. Пока еще власть в лице главнокомандующего не сказала свое слово. Потому что даже если Крым проголосует за вхождение в Россию, Путин может и отказаться. Оценив внешнеполитическую ситуацию и ситуацию внутри страны, он может сдержать попытки крымчан войти в состав России и сохранить статус Крыма как статус Южной Осетии и Абхазии.

Южная Осетия тоже хочет в состав России и тоже готова к референдуму, но президент не спешит принимать ее в состав страны, понимая, что это может дать ход каким-то более глубоким процессам.

Но то, что крымская кампания невероятным образом перекроит и сознание россиян, и сознание украинцев, и ход истории, и многие процессы на общественном поле обеих стран, это очевидно. Я в этой ситуации советовал бы не делать резких шагов, это ведь не создание какого-то нового района внутри Дагестана или Татарстана, например…

Это событие глобального масштаба – перекраиваются границы государств, и Москва инициирует или поддерживает процесс по самостоятельному выходу отдельного региона из состава другого государства. А у нашей страны, напомню, те же проблемы на Кавказе.

Каким образом выход Крыма из Украины и вхождение в состав России скажется на Северном Кавказе, пока тоже еще сложно говорить. Но несомненно этим позже воспользуются внешние игроки, имеющие целью ослабление РФ.

А ослабление, и, как грозят нам зарубежные аналитики, развал России, с большей долей вероятности начнутся именно с Кавказа. Потому что с точки зрения интеграции в общекультурное, политическое, экономическое, идеологическое поле это самое слабое звено России, исторически так сложилось. К этому вызову тоже надо готовиться.

- Как вы думаете, решится ли Украина совместно с Западом на войну «за Крым»?

- Думаю, до полномасштабной войны, вооруженных столкновений с Украиной, несмотря на то, что там верховодят не самые приятные для Москвы лица, дело не дойдет. Кремль на это не решится.

А западные страны не готовы направлять свои армии умирать за Крым. Все-таки сегодняшние западные общества – достаточно изнеженные и готовые к комфорту. Они предпочитают бесконтактные виды боевых действий, управляя беспилотниками и ракетами из бункеров.

Но это достаточно дорогое удовольствие. И в ситуации сегодняшнего экономического кризиса к такому сценарию Запад тоже не готов. Убежден, что в случае включения Крыма в состав России Запад вернется к политике «стратегического терпения» и «медленного удушения» части российской элиты санкциями, которая использовалась против СССР в годы холодной войны.

- Крымские татары, как известно, выступают против вхождения республики в состав РФ. Как этот фактор повлияет на ситуацию в республике, если Крым все же присоединиться к РФ? Экс-глава Меджлиса Мустафа Джемилев заявил, что татары не признают референдум и продолжат подчиняться Киеву и жить по законам Украины...

- Крымские татары за долгие годы своего становления привыкли к более активным формам жизни общественной, нежели мусульмане России. И все эти годы в составе независимой Украины они митинговали, расширяли свои требования.

В России сейчас такой митинговой, этнополитической активности со стороны национальных организаций нет. Если вхождение Крыма в Россию состоится, нас ждет несколько лет притирки к новым соседям, которые хоть и являются нашими братьями, но все же за последние 20 жизни в отдельном государстве сформировали немного иную модель общественного сознания и поведения.

И даже в случае объединения двух Германий после падения Берлинской стены, в которых жил один и тот же немецкий народ, проблемы, недопонимания возникали. И новой объединенной Германии понадобилось много лет, чтобы разницу между двумя частями немецкого общества хоть как-то нивелировать.

Что же касается крымских татар, то в случае присоединения Крыма к России, убежден, что Москва инициирует широкий процесс по формированию новой крымской общественной элиты, ориентированной на их полноценное вхождение в семью российских народов и принятие правил общежития, существующих в России.