На днях информагентства сообщили, что на 40 000 православных жителей Москвы приходится лишь один храм, что чрезвычайно мало, поскольку в некоторых регионах этот показатель составляет 1/3000. Буквально за несколько дней до того жители московского района Текстильщики с подачи националистических организаций утверждали, что четыремстам тысячам мусульманам Москвы (причем цифра очевидно занижена в разы) существующих четырех мечетей достаточно. Двойные стандарты налицо: соотношение мечетей 1/100 000 – это вполне даже нормально, а вот церквей 1/40 000 – никуда не годится. Протест против появления мечетей стал козырной картой аккумуляции и умелой манипуляции исламофобских настроений у массового населения.
В глобальном масштабе мечеть становится главным объектом борьбы против исламских символов и эти процессы абсолютно совпадают с трендом, который сформировался внутри России, хотя до сего дня основные нападки с целью распространения исламофобских настроений осуществлялись на личность Пророка Мухаммеда (карикатуры), Священное Писание мусульман, хиджаб.
В Швейцарии состоялся референдум о запрете строительства минаретов, а совсем недавно в США разразился скандал вокруг планов строительства исламского центра недалеко от Ground Zero. В пределах нашей страны возникали и до сих пор остаются споры или неразрешенные ситуации вокруг строительства мечетей в Ульяновске, Сыктывкаре, Сочи, а на днях к ним добавился и инцидент с протестом против того, что дом Аллаха должен появиться в московском районе Текстильщики.
Противодействие появлению новых мечетей осуществляется теперь, главным образом, не через выступления общественных деятелей и иных публичных лиц и даже не через создание бюрократических препон, а через возбуждение народного негодования по отношению к планам мусульман.
Мы наблюдаем как мировой политический тренд – не допустить мусульманские страны и народы подняться в своем экономическом и общественном развитии выше уровня стран третьего мира, не учитывать в глобальном масштабе ценности иные, нежели ценности потребления и сиюминутной выгоды были окончательно оформлены и предложены обывателю в обертке борьбы за сохранение собственного культурного лица путем всяческого противодействия мечетям, минаретам и другим «символам ислама» (в понимании западного человека). И не слишком удачливый коренной европеец или американец, привыкший ко вполне комфортной жизни при минимуме усилий, но с началом экономического кризиса терпящий финансовые и психологические убытки охотно верит тому, что корень его бед – не желающие ассимилироваться приезжие. И не докажешь коренному европейцу, что для спасения его нации от вымирания надо больше рожать детей, а русскому скинхеду – что побив большее количество «черно…х» он не станет более русским.
Реакция обычного человека с «белых» континентов на все возрастающее количественное и культурное присутствие людей иных рас и вероисповеданий на своей территории очень напоминает брюзжание коренного москвича по поводу «понаехавших»: идти на трудную работу за небольшие деньги не интересно, сдавать приезжим доставшиеся в наследство от бабушек московские квартиры за нереальные деньги и фактически жить за их счет – вполне удобно, но видеть на улицах толпы «некоренных» и мириться с тем, что они не говорят между собой по-русски, совершенно не хочется, ведь эта ситуация выходит за рамки их зоны комфорта, заставляет считаться с этими новыми обстоятельствами. Но и прожить коренной москвич без гастарбайтеров и приехавших на заработки из менее благополучных регионов соотечественников уже никак не может, поскольку некому будет ни убирать улицы и общественные места, ни делать ремонт в квартире, ни даже обслужить его на кассе в супермаркете.
Сегодня исключительно высокие стандарты жизни развитых стран, культивировавшиеся на протяжении десятилетий, достигавшиеся, фактически, за счет колонизации и эксплуатации населения и природных ресурсов менее успешных стран, завели развитые общества в ловушку: местная культура проседает под напором необразованного, но жадного до жизни приезжего населения.
Для тех, кто профессионально занимается манипуляциями в области общественного мнения конвертировать опаску и недоброжелательность аборигенов к чужакам в страх и враждебность – лишь дело техники. В милицейских сводках регулярно показывают, как по горячим следам задержали грабителей, хулиганов, мошенников из числа приезжих, а телезритель не подумает, что задержать тех же преступников, но «коренных» гораздо труднее, а потому правоохранители создают видимость эффективной работы, находя тех, кто собственно и не умеет прятаться.
Жителю спального района крупного города добры молодцы из ДПНИ объяснят, что если в районе появится мечеть, там непременно возникнет логово ваххабитов, экстремистов и пр., а откуда простому горожанину знать, что в действительности ни наличие, ни отсутствие мечети реально на распространение экстремистских течений не влияет – они живут своей подпольной жизнью совершенно обособленно от основной общины. Так собираются подписные листы, так случаются митинги и пикеты и даже проводятся референдумы. Вот пример блестящей энергосберегающей технологии – что же чьим-то социальным страхам и неудовлетворенности пропадать впустую, пусть лучше послужат определенным политическим интересам. В отличие от публикации карикатур и демонстраций провокационных фильмов, развертывание общественного мнения против мечетей, играя на бытовых, близких всем предубеждениях, дает гораздо более широкие прикладные возможности, хотя и выглядит не так эффектно.
Так побеждают на выборах националистические партии, проводятся референдумы, набираются пиар-очки. Но и это не все. Успешно проведенная кампания в одной части света воодушевляет и вдохновляет множество людей в совсем других его частях. Так еще в начале года православный священнослужитель из Коми утверждал в интервью, что в регионе минарет мечети никак не может являться архитектурной доминантой, а должен непременно быть ниже куполов церквей, ссылаясь при этом на правильный выбор швейцарцев. Жителям поселка под Воронежем внушают, что, появись там мечеть, там непременно появятся «ваххабиты», «экстремисты» и т.д., а жителей московских Текстильщиков пугают ни много ни мало повторением сценария 9/11.
Применительно России та тенденция, о которой мы ведем речь, имеет еще одно интересное преломление – у нас эта ниша оказалось очень выгодной для всевозможных экстремистских и полумаргинальных националистических группировок. Их мировоззрение, идеологическая база, казавшиеся доселе большинству россиян русской национальности дикими и неприемлемыми, вдруг стали получать понятные, осмысленные черты именно в глазах простых жителей спальных районов. Вот такой подобрался фашиствующим и тем, кто рядом, ключ к сердцу очень широкой массы населения. И ключ этот откроет двери в большие политические горизонты, которые, при определенном стечении обстоятельств, могут быть и достигнуты.
Успехи Геерта Вилдерса в этом отношении, надо полагать, является примером для подражания и источником вдохновения для многих и в России. А то, что имеющий причастность к православной общественности видный исламофоб выступит в качестве лектора перед активистами ДПНИ и вовсе рождает опасения, что дело примет еще более крутой оборот: не русские против ислама, а православные против мусульман.
Повторюсь, что перевод антиисламской пропаганды в «бытовую», обывательскую нишу гораздо выглядит менее эффектно, чем очередное сообщение СМИ о бесчеловечности иранского правосудия или коварных нападениях палестинцев на израильтян, но в перспективе будет иметь более глубокие последствия, которые пошатнут сам фундамент поликонфессионального устройства общества, который имеет место быть сейчас во многих странах мира. Активная, политически детерминированная ксенофобия перестанет быть уделом узкой прослойки молодых, а разломит общество на касты. И страшнее всего, если столь мучительно искомая национальная идея, духовное возрождение различных национальностей, населяющих Россию, станет зиждиться не на тысячелетнем наследии этих народов и конструктивных и созидательных началах, а на чувстве собственного превосходства за счет принижения достоинства других.
Ситуация, казалось бы, удручающая, но сама жизнь дает нам пути ее разрешения. Как-то в беседе имам-хатыйб мечети Ярдям в районе Отрадное Москвы Махмут Велитов рассказал мне о том, что мечеть, кроме центра поклонения и религиозного просвещения выполняет функцию социальной реабилитации, интеграции приезжих, регулирует множество конфликтных ситуаций. К примеру, гастарбайтеры, при возникновении между собой имущественных и других споров нередко обращаются с просьбой рассудить их к имаму, потому что идти им больше, вообще-то некуда. Сюда же приходят наркоманы, игроманы, люди, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. Сколько насилия за годы работы мечети было здесь предотвращено, сколько дурных мыслей пресечено, сколько семей спасено от распада? Это не политическая риторика, а реальная работа, помощь обществу.
Сегодня мусульманскому сообществу нужно акцентировать внимание не на религиозной, а социальной значимости мечетей. Каждый проект строительства мечети должен быть проектом общественной важности и это представляется наиболее разумной стратегией поведения под прессингом лжепатриотической идеологии. В этом смысле построенная и функционирующая мечеть, действительно, является символом конструктивного и позитивного, символом победы здравого смысла. Кстати, на стыке тысячелетий в России была найдена формула гармонизации межконфессиональных отношений через символику храмов – в 1990-ых в том самом районе Отрадное Москвы был построен комплекс, в который вошли мечеть, церковь и синагога. Вскоре в Казанском Кремле рядом с реконструированным Благовещенским собором была воссоздана мечеть Кул Шариф и сейчас это соседство демонстрируется всем туристам и гостям как воплощение межрелигиозного мира. В том же Грозном параллельно с восстановлением города и строительством там мечети Сердце Чечни был возведен и православный храм, а сейчас в Татарстане набирает все большие обороты проект по реконструкции памятников истории – православных на острове Свияжске и мусульманских в Булгарах. Заметьте, все эти начинания были инициированы мусульманами (даже комплекс в Отрадном целиком построен на средства татарского мецената Ряшита Баязитова).
Огромное подспорье для мусульман – понимание ситуации на уровне высшего руководства страны, которое вновь было продемонстрировано не так давно – в день праздника Ураза байрам, когда премьер Путин посетил Соборную мечеть Москвы и встретился с муфтием Равилем Гайнутдином. В той беседе, кстати, кроме прочего шла речь и о строительстве новых мечетей, в том числе в Сочи. На встрече именно глава правительства, а не глава муфтията, подчеркнул, что роль мусульман в противодействии экстремизму очень важна для государства. Задача мусульман на данном этапе – донести эту простую мысль и до тех самых жителей спальных районов. Так неужели у нас, мусульман, меньше таланта и желания сделать то, что удается активистам-ксенофобам?
Кто-то публично жжет Кораны, громит мусульманские могилы или рисует свастики на стенах мечети и воодушевляет своим примером других. Нам положено воодушевлять других благими делами, воплощать в жизнь проекты, которые дают эмоциональный подъем, переориентируют общественное мнение в конструктивное русло.
