«Это потрясающе интересные люди, надо дать нам возможность вместе с ними жить и работать», – так отозвался полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин о жителях своего региона. Он пришел к выводу, что для быстрого экономического развития Кавказа понадобится резко сменить имидж этого края в информационном поле России.
Вице-премьер России и полномочный представитель президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин в интервью телеканалу RussiaToday рассказал о борьбе с терроризмом в регионе, работе с информационным пространством на Кавказе и привлечении иностранных инвестиций.
«Ключевой задачей мы сегодня ставим создание на территории Северного Кавказа институтов гражданского общества, которые могли бы иметь возможность организации диалога населения с властью»
Вице-премьер также назвал опасными попытки «необразованных» людей создать движение за выход Ставропольского края из состава СКФО. Кроме того, он пояснил, что так называемое «выдавливание русского населения» из северокавказских республик связано с тем, что русские более мобильны и уезжают в другие регионы в поисках работы или высоких заработков. Хлопонин напомним, что советская стратегия предусматривала строительство оборонных предприятий на Кавказе, ради которого туда привозили русских инженеров, так что, по сути, шла насильственная миграция русскоязычного населения на Кавказ.
По мнению Хлопонина, теперь настало время коренным образом переломить ситуацию на Кавказе. «Это потрясающе интересные люди, надо дать нам возможность вместе с ними жить и работать», – так отозвался Хлопонин о жителях Кавказа.
– Президент Медведев дал ясно понять, что он недоволен эффективностью работы руководителей в Северо-Кавказском округе. Какой срок дал президент северокавказским руководителям для того, чтобы исправиться или потерять должность?
– Дмитрий Анатольевич Медведев говорит о том, что правоохранительные органы, силовые структуры сегодня ведут активную борьбу с терроризмом и экстремизмом на территории СКФО. Можно сказать, что эта работа достаточно успешно реализуется, и уже видны результаты.
Но исключительно силовыми методами решать проблему борьбы с терроризмом на Кавказе сегодня практически невозможно – для этого должна существовать и другая очень важная составляющая, которой обязаны заниматься руководители субъектов РФ, в том числе и руководители федеральных территориальных органов власти.
Здесь речь, прежде всего, сводится к тому, что терроризм – это заболевание, это социальная проблема, т.е. имеет отголоски социальной проблематики, существующей на Кавказе.
С одной стороны, это очень высокий уровень бедности и безработицы на фоне очень хорошей демографической ситуации, то есть мы фактически пополняем с каждым годом лагерь молодых талантливых ребят, которым негде себя реализовать. Они становятся очень хорошей площадкой для экстремистов и террористов, которые за счет лжеидеологии забирают их в свои ряды. Это одна составляющая, здесь нужно решить вопрос развития экономики, создания новых рабочих мест, снижения уровня бедности, развития новых проектов, новых технологий и так далее.
Но президент дает понять, что мы не имеем возможности раскачиваться слишком долго, ставит задачу ускоряться: начиная со следующего года, мы должны видеть реальные результаты, проекты должны уже реально реализовываться на территории. Это одно направление.
Второе направление: сегодня мы имеем пласт молодежи, которой надо заниматься. Сегодня нужна выверенная, взвешенная молодежная политика на территории Северного Кавказа, а это полномочия, в том числе, муниципальных органов власти. Мы сегодня должны посмотреть образовательные стандарты, как и к чему мы готовим наших ребят.
Мы должны смотреть вопросы этнодемографического баланса на Кавказе: это вопросы и приграничные, и миграционные, вопросы беженцев. Здесь действительно большой пласт задач, который стоит перед региональными органами власти.
Это и вопросы духовно-нравственного воспитания молодежи, ему мы должны придать принципиально новое значение. У нас есть мусульманская и христианская молодежь, ей нужно разъяснять, что философия терроризма базируется на лжеисламских теориях, что на «той стороне» работают очень профессиональные люди, которые на почве необразованности и социальной неадаптированности людей хорошо эту лжефилософию внедряют.
Еще одна тема – это информационное пространство на Кавказе. Мы абсолютно его потеряли, и если спросить любого человека, проживающего в Москве, в Санкт-Петербурге, за Уралом, о том, что он знает про Кавказ, то кроме взрывов, терактов, коррупции мы ничего в этом отношении не услышим. Поэтому необходимо рассказывать о том, что такое Кавказ. Это огромный пласт вопросов, который лежит не только в области силовой проблематики, но и в плоскости административной.
– Когда вы говорили про информационную войну, вы сказали «с той стороны». Когда вы говорите «с той стороны», вы кого имеете в виду конкретно: страны, организации, регионы?
– Я не представитель спецслужб, но могу сказать, что, очевидно, есть люди, которые представляют из себя неких вождей общего, единого Кавказа, которые формируют теневое правительство, кабинет Кавказа, которые поддерживаются отдельными спецслужбами, находящимися, так сказать, не за далекими границами от Российской Федерации, которые вообще заинтересованы вносить раздражение на Кавказ.
Появится совет старейшин
– Создается новая структура под названием «Общественный Совет Северо-Кавказского федерального округа». Что это за совет? Какими полномочиями он будет наделен?
– Я уже говорил, что невозможно решить вопросы без тесного взаимодействия с населением. Ключевой задачей мы сегодня ставим создание на территории Северного Кавказа институтов гражданского общества, которые могли бы иметь возможность организации диалога населения с властью.
Поэтому Общественный совет при полномочном представителе президента – это как раз общественная структура, куда включаются авторитетные лидеры, знаковые фигуры, в том числе и представители конфессий, люди, которые имеют авторитет у себя в республиках, пользуются большим доверием у населения, где в рамках Общественного совета мы могли бы обсуждать с ними наболевшие проблемы, выверять каждое решение.
Это тот орган, куда войдут и представители общественных и правозащитных организаций, старейшины с каждой территории, представители молодежи, независимых СМИ. Этот совет будет состоять из трех основных блоков.
Один блок – представители федерального центра. Сюда войдут 14 человек, предлагать которых будет Общественная палата. Второй блок – 14 человек, которые будут представлять федеральный округ. Это представители общественных организаций, знаковые люди, с которыми мы ведем сегодня диалог, практически из каждой республики, в том числе представители правозащитных организаций. И третий блок – это 14 представителей каждой республики. Таким образом, 42 человека будут олицетворять Общественный совет.
Но это лишь первый шаг, потому что в дальнейшем мы планируем создать молодежные общественные организации, где точно так же мы хотим иметь диалог с населением.
– Октябрьская атака на парламент Чечни показала, что экстремистское подполье по-прежнему способно осуществлять крупномасштабные теракты. Означает ли это, что контртеррористическая стратегия не работает? Будет ли она пересмотрена?
– Что касается наших правоохранительных органов и тех структур, которые напрямую отвечают за эту работу, то я могу сказать, что нет в мире таких технологий, которые показали бы, что если мы пойдем по такому пути и будем так действовать, то решим все вопросы. Это очень сложная система – система противодействия терроризму. Поэтому мы учимся, и, к сожалению, на своих ошибках, это очевидно.
Но о том, что сегодня мы научились противодействовать терроризму, действовать на опережение, что огромное количество терактов предотвращено, мы, к сожалению, не умеем рассказывать. Я считаю, что эта работа – успех наших правоохранительных органов – ФСБ, МВД, Национального антитеррористического комитета и СБ. Ведется очень хорошая работа, и с каждым разом мы успешнее реализуем эту функцию.
«Для меня Кавказ – это территория России. Мы упустили время и с точки зрения экономического развития территории, создания условий для образования»
Но только без поддержки населения этот вопрос не решить. Надо бороться не со следствием, а с причинами, а причины в значительной степени социальные. Этим болеет не только Россия, эта чума распространяется по всему миру.
– Когда вы сегодня пришли к нам на канал, сразу начали говорить об информационном обеспечении. Это самое главное, что волнует сегодня вас как полпреда президента?
– Я должен донести до общества, что это наша территория, территория России, уникальная своей красотой, природой, людьми, традициями, культурой, которая, к сожалению, столкнулась с тяжелейшими проблемами, в том числе и с войной, унесшей огромное количество людей. Но это не значит, что мы не должны рассказывать про эту территорию, интегрировать ее, делать ее составной частью России.
Для меня Кавказ – это территория России. Мы упустили время и с точки зрения экономического развития территории, создания условий для образования. Мы занимаемся программой восстановления Чеченской Республики, Ингушетии, но сегодня настало время коренным образом переламывать ситуацию на Кавказе. Это потрясающе интересные люди, надо дать нам возможность вместе с ними жить и работать.
Я сегодня стараюсь это донести до всех. До тех пор, пока мы это не поймем и не вобьем в сознание, я никогда не смогу сделать так, чтобы пришел инвестор и начал поднимать экономику этой территории. Потому что если мы сами не хотим ничего делать для того, чтобы развивалась экономика, то никакой поддержки Запада ждать не стоит, и вряд ли можно надеяться, что какой-нибудь инвестор придет и вложит туда деньги.
Стены между Кавказом и остальной Россией не будет
«Сегодня мы научились противодействовать терроризму и действовать на опережение»
– Слышите ли вы от местных кавказских руководителей, что они так же хотят развиваться вместе с Россией? Есть такое встречное движение?
– Я не хочу делать вид, что не существует проблем, что люди, проживающие в Москве и других городах России, за пределами СКФО, напуганы трагедиями, которые сегодня происходят на Кавказе. Но когда я общаюсь с очень интересными и талантливыми молодыми ребятами с Северного Кавказа, они спрашивают меня: «Почему я, выезжая с Северного Кавказа, за территорию Ставропольского края, вдруг превращаюсь в «лицо кавказской национальности»?
Я что, из другого государства, я по-другому скроен? Хотите, чтобы я жил в едином государстве, гордился страной, которой я предан? Давайте найдем единую позицию». Еще раз говорю: при всех сложностях, которые существуют на Кавказе, не надо забывать, что это территория Российской Федерации. Это наша с вами страна, и если там есть проблемы, значит, их надо решать.
– В Интернете набирает популярность движение за выход Ставропольского края из состава Северо-Кавказского федерального округа. За этим движением стоят русские националисты, недовольные тем, что они называют «выдавливанием русского населения с Кавказа». Существует ли такая проблема в реальности? Какие последствия эта кампания может иметь для межэтнического мира на Кавказе?
– Есть проблемы и вопросы, которые достались в наследство от советской эпохи, когда, например, мы принимали 131-й федеральный закон и разграничивали земли. Не надо забывать, что земельные отношения на Кавказе являются очень серьезной тематикой, потому что зачастую зоны отгонного животноводства, то есть где выпасали скот, находятся не в пределах населенного пункта, а за его пределами.
Как, например, на востоке Ставропольского края, когда значительная часть скота из Дагестана паслась на территории Ставропольского края. Потихоньку люди начали переселяться, и сейчас возникает вопрос: а как реализовывать 131-й федеральный закон? Вроде это муниципальная земля, и муниципалитет должен ей распоряжаться, а еще остались традиции советского времени, когда принимались определенные решения.
Но идти на поводу у необразованных людей, не знающих историю собственной страны, говорящих о том, что сегодня выдавливают русскоязычное население с Северного Кавказа, слишком поспешно. Могу привести в пример цифры. По Ставрополью они таковы, что на территории края зарегистрировались 1400 дагестанцев, 64 человека из Чеченской Республики и незначительное число жителей Кабардино-Балкарии, а из Карачаево-Черкесии, по-моему, 500 человек. То есть для трехмиллионного Ставропольского края это не такие страшные пропорции.
Когда мы говорим о том, что русскоязычное население выдавливают с территории Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Чеченской Республики и других регионов, не надо забывать одну простую вещь: русскоязычное население более мобильно. Русскоязычное население движется за рабочими местами, поэтому молодежь уезжает в другие регионы, в Москву, в другие города, где можно получить работу, достойное образование и так далее. Точно так же идет отток населения из Сибири, с Дальнего Востока – люди едут за работой. Возвращаться обратно они вряд ли хотят.
А у жителей Северного Кавказа особое отношение к земле, к традициям, у них в семьях рождается по пять–шесть детей, демография хорошая, они ведут оседлый образ жизни и не настолько мобильны, они не всегда готовы уехать и не возвращаться назад. Этот процесс есть, но опять-таки смотря с чем сравнивать.
Советская стратегия была такой, что мы строили оборонные предприятия на Кавказе, привозили туда русских инженеров, была насильственная миграция русскоязычного населения на Кавказ. Когда мы заставляли ехать туда учителей, врачей, которые должны были отработать там пять–шесть лет, а потом возвращались обратно. Это целый процесс, который существовал в советское время, эпоха насильственной миграции, когда мы перемещали миллионы людей из одной части страны в другую.
