В эти дни в Казани проходит VIII Всероссийский форум татарских религиозных деятелей «Национальная самобытность и религия». Для участия в мероприятии в столицу Татарстана съехались делегаты из разных регионов страны. 20 мая они посетят г.Болгар (Спасский район Республики Татарстан), где в 922 году Ислам был утверждён официальной религией государства Волжская Болгария.
Сегодня состоялось пленарное заседание Форума. В заявленном списке его основных спикеров был сопредседатель Совета муфтиев России, муфтий Саратовской области Мукаддас-хазрат Бибарсов, однако по объективным причинам он не смог принять участие в высоком собрании.
Ниже приводится текст выступления М.Бибарсова.
«…Несколько лет назад на этом Форуме я уже выступал с вопросом о проблематике сохранения идентичности татар на фоне серьёзных процессов, происходящих в обществе. Мы говорили о недостаточном уровне взаимодействия между светско-научной и религиозной группами татарских деятелей, которое необходимо для объединения усилий в вопросах выработки единой концепции сохранения татарской идентичности. Поднимался вопрос о культурной и иной поддержке разрушающихся татарских сёл, которых достаточно большое количество в разных уголках не только центральной России и которые показывают, насколько сильно мы укоренены на этих территориях.
Было сформулировано предложение о формировании фундаментальной программы, которая была бы направлена на укрепление идентичности нашего народа, и о выпуске бюллетеня для раздачи имамам, где бы фиксировались процессы, происходящие в татарской среде с тем, чтобы сформировать единый вектор приложения усилий имамами в вопросах укрепления самобытности татар…
Конечно, нам было известно о принятых в 2012 и в 2013 годах документах – «Концепции сохранения этнической идентичности татарского народа», принятой на V Съезде Всемирного конгресса татар, и о Постановлении Кабинета министров Татарстана «Об утверждении государственной программы Республики Татарстан «Сохранение национальной идентичности татарского народа на 2014-2016 годы».
Я благодарю руководство Татарстана, Всемирный конгресс татар, а также непосредственно тех учёных в лице семи человек, которые в составе рабочей группы трудились над Концепцией татарской идентичности. Ни в коем случае не ставя под сомнение их компетентность, всё-таки вынужден сделать несколько замечаний, особенно в преддверии возможной пролонгации Кабинетом министров Татарстана Программы сохранения национальной идентичности на 2017 и последующие годы.
Мы понимаем, что идентичность — это многогранное понятие. Сохранение идентичности зависит от совокупности факторов, среди которых этничность лишь отчасти обеспечивает самоидентификацию нации. Разве не может считаться татарином человек, один из родителей которого не татарин? В определённых ситуациях татарином может считаться даже тот, у кого оба родителя не татары. Также язык. Можем ли мы отказать кому-либо в татарской идентификации, если он не говорит на татарском или автоматически признать татарином любого, кто знает наш язык? Нет. Вопрос преемственности традиционной культуры носит почти такое же значение, как язык, потому что традиции заключают в себе поведенческие коды, позволяющие сохраняться любой нации на протяжении веков.
Но вместе с этим именно религия объемлет все вышеуказанные компоненты татарской идентичности, связывая воедино этничность, язык, культурные традиции, придавая всему этому смысл и укрепляя стержень народа на столетия вперёд. Сегодня мы говорим о татарах, но это касается любой нации. Татар Всевышний Аллах повёл по пути Ислама. Мы все должны это констатировать и признать. А после этого, если мы действительно озабочены сохранением своей идентичности, должны широко включать Ислам в повестку вопросов при обсуждении татар как народа.
Сейчас же мы видим, что в документе Всемирного конгресса татар Ислам практически остаётся за рамками идентификации татарского народа. Лишь один из подпунктов упоминает этнорелигиозную тему, в рамках которого целями концепции определяются очень спорные вопросы, например:
- участие в создании реальных и эффективных механизмов и моделей адаптации ислама к условиям современного российского общества;
- поддержка социальных и этнокультурных проектов, инициированных духовными структурами татар-мусульман и татар-кряшен в регионах их компактного проживания.
Когда я говорю о спорности вышеуказанных тезисов, не углубляясь при этом в их обсуждение, я не хочу умалить достоинство учёных, готовивших данный документ, потому что не сомневаюсь в их искренних намерениях. Но вопрос в том, что мы никак не можем преодолеть разрыв между научной интеллигенцией и религиозными деятелями. Очевидно, что между двумя этими столпами татарского общества существует взаимное отчуждение. Конечно, мы знаем фигуру уважаемого Рафика эфенде Мухаметшина, однако он является исключением, подтверждающим правило. Я настоятельно прошу о том, чтобы, во-первых, к подобной работе в будущем привлекались и специалисты с религиозным мировоззрениям, а во-вторых, чтобы сама концепция была переработана более глубоко с тем, чтобы она формулировала признаки татарской идентичности и определяла ориентиры развития татарского народа на десятилетия вперёд.
Если есть затруднения в том, как это может быть реализовано, следует обратиться за опытом к нашим согражданам – русскому народу. Татары сегодня находятся не в пример в более сложном положении, чем русские, при этом Всемирный русский народный собор, который объединяет и священнослужителей и учёных, а также мыслит совершенно трезвыми категориями относительно всех опасностей для русских на современном этапе цивилизационного развития, выдает здравые, лаконичные, порой жёсткие, но полезные для русского народа формулировки. Посмотрите, например, на «Декларацию русской идентичности», где сказано, что русский — это человек, считающий себя русским; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа. Да, не все русские люди могут быть согласны с такой формулировкой, но большей части русского народа это может помочь сохраниться на фоне глобализации. Почему мы не идём этим путём для татарского народа? Почему стесняемся сказать, что татарин — это мусульманин?
Почему наша научная интеллигенция чурается Ислама и относится к верующим свысока? Я считаю такой подход ошибочным, подрывающим саму идею сохранения идентичности нашей нации.
Но вместе с этим я, конечно, должен обратиться к своим коллегам, тем, кто связал свою жизнь с Исламом. Если честно, мы заслуживаем пренебрежительного отношения со стороны светских учёных. Во все времена имам ассоциировался с поиском знаний, с написанием книг, с научными дискуссиями. Имам стоял впереди общины далеко не только потому, что знал «Фатиху» и несколько хадисов. Мы же сегодня наблюдаем, как время и общество бегут вперёд, оставляя нас на «бабайском» уровне работы с обществом. Сможем ли мы сегодня работать над концептуальными документами на равных с докторами наук? Таких к сожалению среди нас единицы.
Поэтому нам важно смещать ориентиры развития. Прочитать никях, похоронить умершего, провести намаз — сегодня это могут очень многие мусульмане, прошедшие курс обучения в каком-либо медресе. Поэтому показателем эффективности работы региональных муфтиятов должны становиться научные публикации их сотрудников, их регалии и имя в научной сфере. Вот над этим нам необходимо начинать работать.
В заключение, ещё раз хочу поблагодарить руководство Татарстана, учёных и общественных деятелей, занятых вопросами сохранения идентичности татар, и прошу учесть мои замечания для того, чтобы эту работу мы могли проводить сообща…»
