В феврале с.г., когда в Каире еще происходили массовые протесты, телеканал «Аль-Джазира» распространил сообщение из Джидды о создании «первой политической партии» в Саудовской Аравии. Это событие было поставлено в контекст тунисской и египетской ситуации и охарактеризовано как начало процесса «политического размежевания» в королевстве. Организация, названная ее создателями Исламской партией нации (Хизб аль-умма аль-ислямий), открыла «действующий на саудовской территории» сайт и обратилась к королю Абдалле бен Абдель Азизу с просьбой о регистрации в качестве легально действующей структуры.
Влияние произошедшего в Тунисе и особенно в Египте на нынешнее положение в арабском (да и не только в арабском) мире неоспоримо. Это относится и к Саудовской Аравии, где существует немало поводов, в основе своей идентичных тем, которые вызвали массовые движения в других арабских странах, для того чтобы бросить вызов ее политическому истеблишменту. Страна, прошедшая значительный путь модернизации, где возник представительный слой получивших современное образование мужчин и женщин, где действует 57 государственных и частных университетов, страна, отправившая за истекшие пять лет на учебу за границу (чаще всего в США) 140 тыс. студентов, не может остаться в стороне от происходящих в регионе процессов. Высокий уровень безработицы среди молодых и образованных саудовцев сегодня не отрицается властями страны. Образованная молодежь, апеллируя к событиям в Египте, требует расширить возможности своего участия в политической жизни. Вопрос заключается лишь в том, в какой мере внутрисаудовские факторы воздействуют на этот процесс.
Исламскую партию нации создала группа из девяти человек, мало известных в стране. В своем «Учредительном заявлении» они сообщали, что являются «университетскими преподавателями», «адвокатами», «бизнесменами» и «политическими активистами». Чуть позже, характеризуя своих единомышленников, один из членов нового объединения говорил, что в его составе «люди науки и благочестия, писатели, мыслители, политики и юристы». Саудовский дискурс дает основания полагать, что вновь возникшая политическая организация – это конгломерат религиозных деятелей, «людей науки и благочестия», с одной стороны, и представителей новых, модернизированных слоев общества – с другой. Однако оба входящих в нее «бизнесмена», как и один из «адвокатов», прилагают к своим именам религиозное звание «шейх». С другой стороны, саудовский ислам, представленный его жестким ханбалитским вариантом, всеобъемлющ. Сегодня (но это относится и к обозримому будущему) – это единственно возможная конфигурация политико-общественного действия, определяющая и этические нормы предпринимательства. Быть либералом западного типа в Саудовской Аравии, как и отказываться от союза с частью религиозной элиты, непродуктивно, что доказали состоявшиеся в 2005 году первые саудовские муниципальные выборы, а также начавшаяся ныне кампания по их повторному проведению. Любая саудовская политическая структура может быть только исламской.
Полное имя едва ли не любого саудовца позволяет установить его племенную, клановую или региональную принадлежность. В случае создателей партии речь идет о выходцах с территории остающихся депрессивными юго-западных и северных провинций королевства. Среди них нет ни одного уроженца более модернизированного Хиджаза, провинции, ставшей после ее аннексии Ибн Саудом, основателем современного саудовского государства, основным источником кадров для государственного аппарата, университетского академического корпуса, промышленности и финансово-банковского сектора. Юго-западные и северные провинции на протяжении последних десяти лет оставались регионом, снабжавшим террористическими кадрами антисистемное исламистское подполье, тех, кого в Саудовской Аравии называют «заблудшей сектой».
Основатели же новой партии демонстрируют свою верность престолу. Об этом говорит стиль и характер аргументации своих прав на регистрацию организации: дескать, их «деды проливали кровь за осуществленное» отцом нынешнего монарха «объединение страны», сами же они «пользуются плодами достижений, реализованных усилиями» этого монарха – «отца нации и реформатора отечества». Приветствуя «свергнувшую гнет и тиранию великую египетскую революцию», Исламская партия нации далека от попыток поставить под сомнение законность собственного режима. В обнародованном партией документе «Настало время реформ» речь идет только об «углублении» инициированных королем преобразований государства и социума. Потребность в этом «углублении» определяется «коррупцией и непотизмом», царящими в государственном аппарате, сохранением «системы превентивных политических арестов», «фактами вопиющих нарушений прав человека», «униженным положением женщин», «размыванием национального среднего класса». Реформы станут эффективны при опоре на шариат – лишь он может быть «единственным источником законодательства», поскольку только «всеобъемлющий характер ислама и его милосердие способны позволить достигнуть уровня развития современного мира».
Партийный устав также апеллирует к исламским ценностям, утверждая, что «человеческая свобода неприкосновенна», «политический плюрализм – жизненная потребность» и «нация обладает неотъемлемым правом выбора правителя». Дескать, только обращение к исламским нормам позволяет провозглашать «право женщины играть достойную роль в обществе», требовать «равенства возможностей для всех граждан» и претворения в жизнь принципа «социальной справедливости», а также создает возможность говорить о «коренных политических реформах», поскольку они «вытекают из самой сути исламского вероучения».
Сайт партии уже сообщил, что власть требует от ее активистов отказаться от политической деятельности. Но он продолжает действовать, оповещая общественность, что появление Исламской партии нации «отвечает потребностям современного политического развития арабо-мусульманского мира, в свете которых саудовский народ не может не стремиться к политической свободе». Саудовская политическая элита вынуждена учитывать изменения ситуации внутри страны, как и реакцию международного сообщества. Власти придется (впрочем, это уже происходит) содействовать социально-экономическому развитию депрессивных провинций, а также привлекать к участию в политической жизни выходцев из этих территорий.
Позволит ли власть зарегистрировать представляющую интересы периферийных регионов политическую группу? Сегодня, пожалуй, нет. Напомним, что саудовские правители до последнего поддерживали свергнутого египетского президента Хосни Мубарака, считая, что его противники «сеют анархию» и «дестабилизируют Египет». Однако чувство самосохранения заставило власти королевства признать итоги египетской революции. Рано или поздно они будут менять и подходы к собственным сторонникам реформ, поскольку те пока верны престолу и отмежевываются от радикальных исламистов.
Григорий Григорьевич Косач - профессор кафедры современного Востока факультета истории, политологии и права РГГУ.
