Прочел большое интервью с египетскими социалистами, переведенное Ильей Будрайтскисом и обнаружил там массу материала для анализа происходящего в Северной Африке вообще и в Египте в частности. На основе изложенных там фактов и того, что я прочел до этого в других местах, картина вырисовывается такая.
Во-первых, народное восстание произошло на фоне определенного "раскола элит".
Подготовка восстания началась фактически после того, как прошли очередные фальсифицированные выборы в парламент, на которых НДП получила за 90%. Это привело к образованию "инициативной группы" из нескольких десятков оппозиционных депутатов парламента, которые были вынуждены покинуть посты, и руководства оппозиционных партий, лишившихся какого-либо влияния на государственный механизм вообще.
Кроме того, недовольные Мубараком и его семьей фракции есть не только среди публичных политиков, но и в других отрядах правящего класса. В частности, кланом Мубарака недовольна местная олигархия, считающая что он забрал себе слишком много власти; некие разногласия (к сожалению, пока непонятно на какой почве) существуют между ним и генералитетом.
С одной стороны, такое положение определенно облегчит свержение именно Мубарака и отстранение от власти его клана и его семьи (которая, к слову, тайно вылетела из Египта еще в пятницу). С другой - оно обязательно приведет в ближайшем будущем к столкновению между радикальной частью движения и некой самопровозглашенной "контрэлитой". К слову, в Тунисе уже это происходит. Очевидно, что олигархи, генералы, политики и прочие "прорабы перестройки" будут акцентировать внимания общества именно на фигуре Мубарака, всячески затушевывая социально-экономические аспекты его правления. Мубарак, в свою очередь, решил разыграть ту же карту, только другой масти, распустив правительство, сделав популистское телезаявление и объявив о готовности к реформам.
Таким образом, зависнет ли страна на стадии некоего "национального единства" (с олигархами или даже с Мубараком во главе) или революционный процесс будет развиваться - зависит, преимущественно, от сознательности населения.
Во-вторых, по поводу сознательности населения.
Пока дела в этом плане выглядят неплохо. Во-первых, в Египте не произошло резкого обострения отношений между мусульманским большинством и христианской общиной. Наоборот, наблюдается значительное потепление. Египетские христиане в прошлую пятницу пообещали защищать своих сограждан-мусульман от полиции, пока те будут молиться. Это тем более удивительно, что конец прошлого года в Египте ознаменовался рядом нападений на христианские церкви и убийств прихожан.
Кроме того, есть еще несколько наглядных моментов. Митингующие египтяне активно братаются с армией. Именно революционные демонстранты защищали до прибытия армии Каирский Музей от разграбления - а грабителями, что неудивительно, оказались актвисты НДП и частная охрана музея. Над толпами демонстрантов, кроме национального флага Египта, развеваются еще и флаги Туниса. Учитывая, что в Египте "с 70-ых культивировалась вражда к Тунису" и даже футбольный матч между сборными не заканчивался без убитых болельщиков, это впечатляет. Еще больше впечатляет то, что египтяне организовывали целые интернет-консультации с тунисцами, а многие даже совершили самосожжения, последовав примеру тунисского торговца зеленью.
В-третьих, относительно роли исламистов в разворачивающихся событиях.
Запрещенная исламская организация "Братья-мусульмане" является самой крупной оппозиционной силой в Египте. На выборах 2005 года, на которые "Братья-мусульмане" пошли как независимые кандидаты, они получили более восьмидесяти (20%) мест в парламенте. Однако, во втором туре последних выборов "Братья-мусльмане" не участвовали "из-за многочисленных нарушений".
В народном восстании ихваны существенной роли не играют. Руководство организации не призвало своих сторонников к участию в беспорядках, но разрешило сторонникам организации участие в них на индивидуальной основе. Участвует в основном молодежь, настроенная достаточно демократично - вплоть до братания с христианами. Народ, в свою очередь, тоже интереса к исламским лидерам не проявляет. В первые дни восстания приходили сообщения о том, что немногочисленные винные лавки разграблены и молодые люди открыто пьют на улицах. Пример скромный, но показательный.
Все это заставляет предположить, что роль исламистов в общественной жизни Египта несколько преувеличена. Складывается впечатление, что "Братья-мусульмане" - это такая египетская КПРФ, канализирующая недовольство консервативного электората. Соответственно, перспектив захвата ими власти пока не видно.
В-четвертых, о роли рабочего движения в народном восстании.
Судя по всему, она очень велика. Либеральные СМИ, сообщающие о том, что протестует "образованный средний класс", как обычно, выдают свои идеологические догмы за действительность. За некоторое время до начала восстания либеральные митинги стабильно собирали 1-2 тысячи участников. Сегодняшние тысячи пришли не оттуда, а из рабочего движения, которые уже несколько лет в Египте находится на подъеме, активно участвовало в забастовках и даже добилось от правительства ряда уступок. Особенно здесь интересно, что даже профбоссы из подконтрольной НДП федерации профсоюзов с началом общественного подъема выдвинули правительству свои требования, а получив отказ, присоединились к оппозиции. Зная психологию подобных "профсоюзных лидеров", легко понять, что присоединились они к ней не по своей воле, а вынужденно последовали за рабочим.
В-пятых, относительно требований
Основной актив протестных акций - это недовольные рабочие, городская беднота, радикально настроенная молодежь. Ничего принципиально нового. Основные причины их недовольства - именно экономические. В Египте огромная безработица, а бедность дошла до того, что около 40% населения получают меньше чем 2$ в день. Для сравнения, килограмм помидоров тоже стоит 2$, хотя недавно стоил 35 центов. Цены на продукты растут совершенно бесконтрольно. Соответственно, такие продукты как масло или чай населению уже совершенно недоступны.
Все это накладывается на определенное раздражение населения лично Мубараком, который у власти уже 30 лет, и его насквозь коррумированной партией. Но если для основной массы протестующих это - второстепенные причины, то для средних слоев, судя по всему, наоборот. Некоторые даже соединяют недовольство Мубараком с одобрением действией полиции. Это, в некотором смысле, ставит вопрос о надежности такого союзника, как "образованный средний класс".
В-шестых, о международном положении.
Евросоюз и США выступили на стороне протестных движений Ближнего Востока, и даже идут на такие неожиданные меры, как заморозка счетов членов семьи Бен Али и арест их самих. Логика западных элит понятна. Они не верят в то, что подавить движение ближневосточных народов удастся, следовательно, поддержка "джамелюков" не принесет никаких дивидендов, скорее наоборот. Однако есть шанс, показав себя "друзьями народа", направить это движение в прозападное русло, превратив его в цепь цветных революций. В данный момент они пытаются сделать это через Мохаммеда аль-Барадеи, то реакция населения, похоже, довольно прохладная.
В то же время Израиль занял противоположную позицию. Руководство Израиля распространило ряд вопиюще антидемократических заявлений, в которых прямо указало, что возлагает надежду на силовое решение конфликта. Более того, в районе Синая, израильская армия уже де-факто вмешивается в конфликт на стороне правительства. Геополитические последствия подобных опрометчивых действий трудно предсказать, но они определенно, будут.
Ну, и наконец в-седьмых - об аналогиях между Египтом и Россией, которые уже многие обнаружили.
В России отсутствует или недостаточно четко выражен целый ряд условий, которые имели место в Египте: раскол в правящем классе, мощное и развивающееся рабочее движение, массовая недоступность товаров первой необходимости. Поэтому развитие ситуации в России по египетскому сценарию маловероятно.
