Основная масса средств массовой информации создают ложный стереотип, на каждом шагу ассоциируя ислам с войной, нестабильностью и репрессиями.
На фоне того, что сегодня ислам обсуждается всеми и повсеместно, сложно представить, что еще каких-нибудь тридцать лет назад эта тема интересовала узкую аудиторию и находилась на периферии западного сознания.
Если об исламе и вспоминали в репортажах периода холодной войны, как правило, речь шла о «моджахедах», сражающихся с «империей зла» в Афганистане. Ислам преподносили как миролюбивого союзника сил свободы, базирующихся в Нью-Йорке и Лондоне.
Но события 11 сентября 2001 заставили Европу и Америку радикальным образом пересмотреть свои взгляды на эту религию.
Ислам сразу же стал проблемой местного и глобального значения, которая получила бесконечное количество отражений по всему миру.
С тех пор редкий день обходится без того, чтобы мы не услышали, прочитали или увидели сообщения об ужасных событиях, связанных с мусульманами. Присутствие мусульманских меньшинств в западных столицах еще больше усложняет рисунок мозаики, дополняя его причудливыми переплетениями взаимосвязей между диаспорами и их родиной.
Непрекращающаяся боязнь мусульманской угрозы смешивается с глубоко укоренившимися страхами перед иммигрантами, чужаками.
Рассказывать правду?
Подготовка репортажей об исламе превратилась в особую отрасль, которая фабрикует образы, сцены и сообщения.
В глобализованном мире, которым управляет сила образа, больше не стоит вопрос, что вызвало то или иное происшествие или инцидент, или как разворачивались события на месте – важно лишь то, как это будет снято и подано зрителям, слушателям, читателям, которые сидят у себя дома.
Можно возразить, что СМИ просто сообщают о том, что уже случилось. Но в реальном мире все не так однозначно, поэтому и объективу камеры трудно сохранить нейтральность и непредвзятость.
Итак, вполне возможно заранее и весьма тонко просчитать и выбрать, что показать, а что не показывать зрителю, о чем о узнает, а что лучше скрыть.
СМИ – вовсе не зеркало, отражающее действительность. Их роль заключается не просто в пассивной передаче, но активном создании, формировании, производстве с помощью продолжительного процесса отбора, фильтрации, интерпретации и редактирования.
Все дело в том, что нашими СМИ повелевают гигантские информационные корпорации и их хозяева, а вовсе не добродушные благотворители, которые действуют из любви к человечеству.
Как распространяется информация
57 стран с различными географическими и культурными характеристиками, которые принято называть «мусульманским миром», сильно различаются между собой: среди них есть богатые и бедные, консервативные и либеральные, стабильные и конфликтные, монархии и республики; в некоторых женщины руководят государством, в других – не имеют даже избирательного права, в одни угнетают народ, оправдываясь религией, в других – светскими ценностями и так далее.
Но все это разнообразие никак не фигурирует в традиционном информационном изложении. Сложная, многообразная и многоликая картина становится серым, плоским изображением, сводится до узкого набора историй о жестоких террористах, скандирующих толпах, черных тюрбанах, безутешных вдовах и запертых в клетки дочерях.
Мусульманский мир стал молчаливым предметом, который не имеет своего мнения, но который можно обсуждать, неподвижным «задником», на фоне которого красуется столичный журналист.
Этот журналист – посредник, который должен обеспечить понимание, тот, кто расшифрует загадочные коды этого странного мира, откроет нам его секреты, тот, кто придаст всему смысл, расскажет правду и восстановит порядок.
Поверхностность и упрощенчество наших журналистов как нельзя лучше можно наблюдать в их репортажах о конфликтах на Ближнем Востоке.
Зрителям дают несколько минут, в течение которых они видят обломки, дым, сгоревшие машины, изувеченные тела, оторванные конечности, кровь и рыдающих вдов и слушают соответствующие комментарии.
Не пытаясь объяснить причины и историю кризиса, такие репортажи фактически еще больше нагромождают непонимание, и главное – героев событий часто меняют местами и жертв выдают за гонителей.
Сквозь призму восприятия
Все это подтверждают многочисленные исследования, в частности, те, что были проведены после палестинской Интифады Грегом Филом (Greg Philo) и Майком Бери (Mike Berry) из университета Глазго.
Исследователи часами следили за репортажами ВВС и ITV о событиях Интифады 2002, изучили 200 информационных программ и взяли 800 интервью о том, как люди воспринимают этот конфликт.
Общаясь со зрителями, исследователи столкнулись с поразительным невежеством и незнанием элементарных фактов. Только 9% опрошенных знали, что «оккупированные территории» были оккупированы ‘Израилем’, тогда как подавляющее большинство считали, что их оккупировали палестинцы.
И это неудивительно, учитывая тенденциозность изложения и пристрастие к затуманиванию главной правды конфликта: нам не рассказывают о 418 палестинских деревнях, которые разрушили в 1948, а тысячи их жителей попросту выгнали, что ‘Израиль’ был создан при помощи силы на 78% исторических палестинских территорий, что с 1967 ‘Израиль’ незаконно оккупировал и ввел различные формы военного правления на оставшихся 22%, что большинство палестинцев – то есть более 8 миллионов – сегодня являются беженцами.
Репортажи об Ираке не лучше. У зрителей создают впечатление, что проблемы страны коренятся в кровожадности местного народа и его пристрастии к нанесении увечий самому себе, так как одна секта добивается истребления другой.
Американцев преподносят как добрых посредников, чья роль заключается в наведении порядка и предотвращении окончательного самоистребления народа.
Причины нынешнего хаоса постоянно замалчиваются, никто не говорит, что в страну вторглась 150-тысячная иноземная армия, разрушила ее инфраструктуру, систематически уничтожает национальную коллективную память, оскверняет культурное наследие, создала политическую систему по этно-религиозному принципу, разогнала армию, вооружает одну фракцию против другой – сначала курдских пешмарга, затем шиитскую милицию ради «противостояния суннитскому треугольнику» и, наконец, суннитские племена Аль-Анбара под предлогом войны с Аль-Каедой.
В репортажах СМИ не говорится, что страдания иракцев продолжаются не потому что они арабы, мусульмане, последователи «насильственной по своей сути» религии, а потому что они стали жертвами бесчеловечной борьбы за власть, в которой они просто пешки, никчемные создания, которых можно раздавить, не утруждаясь подсчетами жертв.
Запад создал свою собственную «правду» об исламе, мусульманах, арабах и Ближнем Востоке.
Именно ее нам показывает объектив камеры, сопровождая короткими комментариями, которые повторяют до бесконечности.
Заголовки и названия могут быть разными, но все они сводятся к узкому кругу понятий, которые отражают представления о мусульманском обществе самих изготовителей такой «правды», и, следовательно, ее потребителей на местах.
В этих сообщениях намешаны насилие, фанатизм, бессмысленность, эмоциональность, стагнация, зависимость и деспотизм. Эти понятия популяризуются СМИ при поддержке сложной сети институтов и учреждений власти.
Выступить против них - значит поставить себя вне основного русла, вне общепринятых границ, рядом с еретиками, чужаками и монстрами.
Сумая Ганнуши (Soumaya Ghannoushi) – внештатный автор, специализируется на истории отношения к исламу в Европе. Ее статьи печатают ведущие британские газеты, в том числе Guardian и the Independent.
