Крымские татары потребовали образования национально-территориальной автономии. Москва на это никак не отреагировала, зато продолжает настаивать на федерализации Украины. Наш обозреватель Абдулла Ринат Мухаметов считает, что России, выпустившей из бутылки ради присоединения Крыма джинна самоопределения народов, придется еще долго загонять его обратно.

VI Курултай крымских татар, прошедший 29 марта с.г. в Бахчисарае, стал очередной вехой в их трагической истории. Как быть в неожиданно изменившихся условиях? В очередной раз крымские татары вынуждены искать выход из геополитической коллизии, в которой они не по своей воле оказались. Решили воссоздать собственную национальную автономию на всей территории полуострова. Правда, пока не понятно, как, и в составе, какого государства. Началась сложная и опасная игра татар в «русскую рулетку».

Странная автономия

Крымские татары не верят любым обещаниям Москвы. Еще более критически они настроены к местной власти, считая, что та отстаивает интересы исключительно славянской общины. А представители последней, прямо говорят, что в годы украинской независимости русских дискриминировали в пользу татарских репатриантов, и поэтому с приходом России справедливость в том виде, как они ее понимают, должна быть восстановлена.

При всех обидах на незалежную татары сохраняют моральные обязательства перед Киевом – все-таки именно Украина, нуждавшаяся в союзниках, позволила им вернуться на свою землю и даже, чем могла, помогала.

Лидеры татар любят ссылаться на то, что присоединение Крыма к РФ никем в мире не признано, явно намекая, что московская власть не вечна и все еще может вернуться на круги своя. А значит, в первую очередь, надо заботиться о мнении Запада и международного сообщества в целом.

С другой стороны, все понимают, что Крым теперь является территорией РФ, нравится это кому-то или нет. Обострять и без того непростые отношения с Москвой желания нет. Чеченский опыт для крохотного народа не приемлем.

Татары пытаются найти такую форму самоопределения, которая устроила бы в итоге всех и позволила бы им сохранить лицо перед потомками и миром. Это должен быть формат, означающий де-факто вхождение в РФ, но де-юре нечто иное, плотно к Киеву не привязанное. В общем, надо пройти по лезвию бритвы.

Пока в сухом остатке, помимо требований неопределенной автономии, которая если и может быть сегодня создана, то только в составе РФ, Курултай решил не препятствовать получению крымскими татарами российских паспортов. Благо, Киев заявил, что не будет считать крымчан, вынужденных получить «серпастый и молоткастый», автоматически утратившими украинское гражданство. Аналогично с занятием должностей в органах власти и управления, в том числе в региональном правительстве. - При необходимости Курултай посчитал это допустимым.

Все-таки народу надо как-то жить и работать в новых условиях, национальному движению развиваться. Да и российские пенсии с льготами простые люди из соображений высокой политики упустить не готовы. Но все это не будет автоматически означать формирования у крымских татар устойчивой новой гражданской лояльности и идентичности.

Требование воссоздания национально-территориальной автономии, которую татары имели на полуострове до 1944 г., – это еще попытка поднять свой статус, продвинуться в решении своих национальных проблем. Так они кричат миру о правах малого народа, оказавшегося в тисках геополитики.

Повышая градус «крымской весны», татары пытаются вызвать все заинтересованные стороны – РФ, Украину, Турцию, США, ЕС, ООН, ОИС - на дальнейший диалог. Но прежде всех остальных, месседж отправлен даже не Москве, а Киеву, от которого Меджлис крымских татар еще ждет признания национальной государственности. На Курултае было заявлено особо, что идея автономии отнюдь не означает признания итогов референдума 16 марта и вхождения Крыма в РФ, хотя в его Резолюции территориальная целостность Украины прямо не упоминается.

Эхо Крыма

Вопрос крымско-татарской автономии актуализирует почти уже забытую внутри самой России проблему федерализма. Настолько забытую и многим сегодня непонятную, что даже ведущие СМИ легко путают национально-территориальную и национально-культурную автономии, будто это синонимы. Однако вопрос куда более, чем серьезный: если в первом случае речь идет о национальной государственности в форме полноценной автономии, то во втором – об общественной деятельности по сохранению родного языка, этнических танцев и костюмов.

За последние 10-15 лет российский федерализм остался в основном на бумаге. Де-факто мы, хоть и называемся Федерацией, превратились в унитарное государство. Далеко не все этим довольны и не только в национальных республиках.

Бахчисарайский Курултай может эхом отозваться во многих далеких уголках страны, от Калининграда до Тувы и Владивостока. Нашей стране в силу ее сложного устройства, чтоб адекватно и равномерно развиваться, просто прописан федерализм и регионализм. Запрос есть.

Крымские татары, совершенно не имея такого желания, ставят Москву перед новым сложным вызовом, с которым, казалось, давно уже покончено. Их национально-политическое мышление сформировалось в условиях украинской вольницы (или бардака, кому как угодно). Наш суровый североевразийский политический климат им чужд. Поэтому в Бахчисарае считают, что говорят об очевидных вещах, а в Кремле слышат враждебные нотки.

Эхо Украины

Сегодня Москва видит в федерализации Украины гарантию обеспечения своих интересов. Прежде всего, это внеблоковый статус и невраждебная внешняя политика соседа. Но федерализация – инструмент обоюдоострый. Точно также, например, США, ЕС, или, скажем, Китай могут потребовать реальной федерализации или даже конфедерализации России, ссылаясь на дискриминацию этнических и религиозных меньшинств и на тот же принцип ООН о праве наций на самоопределение, которым Кремль оправдывал присоединение Крыма и к которому теперь апеллируют крымские татары.

А межнациональных проблем у нас хватает. Украина уже указала на «катастрофическое положение с федерализмом и правами малых народов в России».

Организации вроде Меджлиса крымско-татарского народа и процессы национального самоопределения наподобие того, что сейчас захлестнули полуостров и всю Украину, для России – поросшее мхом прошлое начала 90-х. Но сейчас к федерализму, возможно, вновь придется вернуться. Причем не только на украинской и крымской волне, но и под влиянием регионализации в Европе (Шотландия, Каталония, Баскония, Северная Италия и т.д.).

Такие разные татары

Национальные движения в России давно, с одной стороны, маргинализировались, скатившись в далекую от реальности этнополитику, а, с другой, - забюрократизировались в формате еле живых национально-культурных автономий. Крымский ветер может вдохнуть в них свежесть, особенно это касается татар и башкир Поволжья и Урала. Многим захочется подтянуться до уровня родственного народа, вдруг оказавшегося с ними в одном государстве.

Национально-политическая сознательность, самоорганизация и активность крымских татар для нынешней России уникальны. Они дают пример консолидации вокруг позитивной идеи созидания и возрождения – молодежи и старшего поколения, религиозных общин и светских людей, разных субэтнических групп.

Конечно, далеко не все идеально, но сравнение с татарским движением России – не в пользу последнего. Национальные телеканалы – крымский «ATR» и казанский «ТНВ» - никаких вопросов не оставляют. Первый – креативный и современный, второй – официозный и елейный. А татарстанскую «Зулейху» даже трудно поставить рядом с картиной «Хайтарма» о депортации 44 г., которая стала плодом активности крымско-татарской общины. Это совершенно разные уровни. Крымские татары - это то, каким могло бы быть национальное движение российских татар в иных условиях – с настоящим Курултаем и Меджлисом, с сильным местным самоуправлением, с богатой национальной жизнью.

Вопрос ребром

Крымско-татарский вопрос для нашей страны встает ребром уже четвертый раз за два с половиной века. Во всех предыдущих случаях он решался не в пользу коренного народа, который теперь считает, что Россия сама его постоянно отвергала.

В 1783 г. Екатерина II в нарушении данных ею же гарантий независимости Крымского ханства аннексирует полуостров. Это приводит к первой волне эмиграции коренного населения. Второй раз татары массово (до половины народа) покидают родину после Крымской войны в середине XIX в. В 1944 их постигает уже тотальная депортация в Среднюю Азию и Сибирь. Остается надеяться, что в 2014 будет, наконец-то, найден устраивающий всех выход.

Во всей нынешней крымской кампании татары – самый неудобный и сложный фактор. Однозначно, Москва с ними еще натерпится. Недоверие питается не только горькими рассказами еще живых стариков, переживших выселение, но и памятью о более ранних событиях. Их опыту проживания в составе России, причем в основном негативному, всего-то чуть больше двух столетий. Крымские татары не так давно еще обладали собственной государственностью. Бахчисарай уважали во всех восточно-европейских странах. И память об этом в массовом сознании народа жива. Жив даже наследник крымского трона. Джеззар Памир из рода Гиреев – преуспевающий бизнесмен, выпускник Оксфорда - периодически приезжает из Лондона на историческую родину, где его принимают с большим воодушевлением.

Изменить Россию

В Москве пока еще не очень понимают, с кем имеют дело. Крымских татар не сильно отличают от татар Поволжья и Урала, которые благополучно забыли о собственной государственности или никогда ею не обладали, да и вообще национальные проблемы давно потеряли для них остроту. Поволжско-уральские татары не получили закаляющего опыта выживания на чужбине и все последние годы развивались в условиях нашей «суверенной демократии», а не украинского беспорядка. При этом в активе крымских татар обширные диаспоральные связи и особое внимание к их судьбе Турции и Запада. В общем, это орешек покрепче, чем иные северокавказские народы.

Найти приемлемое решение крымско-татарского вопроса можно будет, только изменившись самим, трансформировав внутреннюю систему в сторону реального федерализма, демократии и уважения прав народов и конкретной личности перед лицом государства. Задача, прямо скажем, невероятного масштаба и сложности. В противном случае, если «вертикаль» не захочет или не сможет вдруг измениться во имя добрых отношений с несколькими сотнями тысяч строптивых граждан с особыми запросами, крымским татарам не избежать в том или ином виде силового прессинга.

Долго терпеть значительную группу населения, взявшую российские паспорта и делегировавшую своих представителей в органы власти, но сохраняющую непрозрачную лояльность, устойчивое самоуправление, обширные связи в мире, да еще и требующую кардинальных изменений структуры российской государственности, никто не будет. Для Москвы крымские татары как ложка дегтя в «бочке меда» идеального присоединения Крыма. Конечно, о депортации речи не идет, скорее, о политике административно-политического сдерживания и выдавливания. Так, почетного лидера Меджлиса крымских татар, легендарного диссидента Мустафу Джемилева уже не пустили на VI Курултай. Для Москвы самый влиятельный крымско-татарский политик стал фигурой нон-грата. А на днях представители новой пророссийской власти полуострова заметили, что ранее обещанных татарам квот в органах управления никто отводить все-таки не будут.

В итоге Москва, скорее всего, на многие годы получит на полуострове очаг напряжения. Слава Богу, не горячую точку в кавказских тонах, но нестабильная ситуация будет постоянно напоминать мировому сообществу о зыбком статусе Крыма. Татары своим бойкотом референдума о вступлении в Россию уже подвесили его итоги. В Кремле сделали вид, что ничего не заметили. Но вряд ли отчуждение целого народа удастся игнорировать и дальше. Принципиальные решения принимать все равно придется. И очень скоро.

В общем, крымский блиц-криг еще обернется для России ни одним неожиданным сюрпризом.

Абдулла Ринат Мухаметов