Владимир Познер в очередной раз публично повторил свои соображения относительно роли Православия в истории России. Теперь его тезис о том, что традиционная религия русского народа пагубна и не тому, чему надо, учит, прозвучал в контексте дискуссии о модернизации. На риторические российские вопросы – кто виноват и что делать? – Познер однозначно отвечает: виновато Православие, от которого, соответственно, надо каким-то образом отделаться.
Позиция Познера вытекает из радикально-либерального отношения к религии вообще. Дело не только в Православии, а в религии в целом, которую последовательный либерал считает вредной и мешающей человеку жить нормально. Просто некоторые этого, в отличие от Познера, вслух не проговаривают (в том числе в России в отношении Православия).
Суть сказанного Познером на самом деле не только в том, что Православие хуже, чем Протестантизм и Католицизм. Последние тем и вызывают какую-то симпатию «правоверного либерала» Познера, что фактически ушли в Европе на периферию жизни, не выдержав удара либеральной модернизации и секуляризма. Согласно Познеру, Католицизм и Протестантизм хороши и лучше Православия не потому, что они способствуют модернизации и построению благополучного и эффективного общества, а тем, что они передали эстафету исторического лидерства радикальному секуляризму и атеизму.
Европа сегодня представляет собой постхристианское пространство. Еще Освальд Шпенглер писал, что Христианство умерло в Европе, перейдя в культуру. Это Познер приветствует, и именно то, что подобное все еще не произошло с Православием, его раздражает. В том, что Православие еще как-то живо, легендарный журналист видит его ущербность и пагубное влияние на российское государство.
Не менее, а, может, еще более негативно Познер относится к Исламу, что неудивительно. Это Познер тоже публично в свое время засвидетельствовал. Если Православие он только обвиняет в отсталости, то от Ислама журналист призывал избавиться чуть ли не насильственными методами. 14 ноября 2004 года, в первый день праздника Ураза-байрам, Познер, комментируя очередной телесюжет о «плохих мусульманах», сказал: «Глядя на это, мне хочется взять в руки «калашников». Впрочем, приглашенная телеведущим «светлая голова» писатель Виктор Ерофеев задал еще более «светлый» вопрос: «Может, нам перерезать всех этих мусульман?».
Сам факт, что данный выпуск «Времен» был приурочен к одному из двух главных праздников Ислама, а ведущий даже формально не поздравил 20 миллионов своих соотечественников с этим праздником, как и факт, что к обсуждению исламской темы не был приглашен ни один мусульманин, красноречиво говорят о позиции авторов передачи.
После этого ряд крупных мусульманских деятелей даже обращались в прокуратуру с просьбой проверить высказывания, прозвучавшие в передаче, на соответствие УК РФ. Правда, безрезультатно.
Кстати, тезис о религиозных корнях проблем тех или иных обществ разделяют даже не все либералы. Ведь тот же исламский мир был локомотивом прогресса человечества именно тогда, когда был куда более религиозен, чем сегодня. На протяжении почти тысячи лет он занимал то место на планете в отношении инноваций и развития, которое сегодня занимает Запад. Православие и Ислам так или иначе либеральный удар пока держат. Но проблема в том, что на вульгарном фундаментализме долго не продержишься. Очевидно, что нужно найти формулу сохранения и развития в условиях современности.
Отрицать и отгораживаться от окружающего мира больше ни у кого не получится. Религия должна быть адекватной современности, но оставаться самой собой в плане фундаментальных основ. Религия должна научиться переваривать современность, развиваться в современных условиях, но оставаться при этом самой собой. Мучительный процесс выработки механизмов такого «преломления» к окружающему миру – одна из основных проблем глобального развития сегодня, т.к. перспективы мировых религий касаются почти всего человечества.
Патриарх Кирилл, как мне кажется, по-своему пытается модернизировать Русскую церковь именно в таком ключе – быть современной, но оставаться собой. Без этого развитие Православия действительно рискует пойти по Познеру, не получив продолжения в истории. Только у нас, перефразируя Шпенглера, Христианство перейдет не в культуру, а в государство.
Главный риск для РПЦ мне видится в опасности прельститься тем, чтобы решение столь масштабной проблемы «преломления» свести к тому, чтобы поближе прислониться к «вертикали власти» (что некоторые называют угрозой клерикализации), лукаво интерпретируя это как современное прочтение «симфонии Церкви и власти». Однако Русской церкви, сыгравшей огромную роль в мировой истории, не гоже, конечно, поддаваться на уговоры разного рода деятелей, которые предлагают ей в роли «старшего брата» самоутверждаться за счет подавления разного рода религиозных российских меньшинств.
