Спустя пару недель после того, как я начал преподавать основы Ислама в мечетях Нью-Йорка, стало происходить нечто странное. Знакомые и прихожане рассказывали, что к ним подходят сотрудники правоохранительных органов, спрашивают обо мне и моих лекциях. Вскоре я стал замечать в аудиториях подозрительных людей.
Был 2003 год. Я учился в Бруклинском колледже, изучал английскую литературу. Я вырос в Нью-Йорке и любил этот город. Но я также видел, как мусульман дискриминировали, особенно после 11 сентября 2001 года. В первый год после терактов количество ненавистнических преступлений подскочило в 10 раз. Я хотел призвать мусульман к тому, чтобы они крепко держались за религию несмотря на эти нападки.
Я не делал ничего дурного. Я постоянно выступал против насилия и терроризма в своих лекциях. И все же на протяжении целого десятилетия я чувствовал, что нахожусь под слежкой, под надзором правоохранителей в гражданском, пытающихся найти несуществующие преступления.
В 2013 году мои страхи нашли подтверждение. Из расследования Associated Press я узнал, что был жертвой агрессивной слежки за мусульманами со стороны полиции Нью-Йорка. Офицеры из органов тайно характеризовали целые мечети как террористические организации, шпионили за имамами и записывали проповеди на аудио. С 2001 года полиция провела как минимум дюжину таких расследований, зачастую без конкретных доказательств преступных действий и с самым минимальным надзором со стороны судей. В результате деятельности такого «демографического» подразделения не было выдвинуто никаких обвинений.
Следили за целыми общинами. Целые мусульманские сообщества, начиная с книжных магазинов и ресторанов, были под постоянным мониторингом. Эти действия превращали невинных людей в подозреваемых, и в результате мы чувствовали себя изолированными и боялись полиции. Из-за обширного применения полицией информаторов мы перестали доверять даже собственным соседям.
Хотя я подозревал, что местные копы следят за невинными мусульманами, масштаб слежки превзошел мои худшие страхи. Полиция следовала за мной повсюду, как стало известно из протоколов расследования. Однажды в мой дом пришел человек, сказавший, что отдал бы все за египетский деликатес, который готовила его покойная мать. Позже мне сказали, что этот человек наводи обо мне справки. Другой информатор проник на мою свадьбу и записал на видео всех гостей. За мной и моей женой следили даже в тот момент, когда мы в тот же день покупали обручальные кольца.
«Пока у нас нет ничего на счастливую невесту, но мы надеемся узнать о ней больше на самой церемонии», - написал один лейтенант из полиции в своем отчете, который был опубликован Associated Press.
После откровений от Associated Press я был не просто встревожен, я был в ужасе. Даже друзья и коллеги стали держаться от меня подальше, опасаясь, что тоже попадут в сети полиции.
С 2013 года я стал тщательно «фильтровать» свои проповеди, воздерживаясь от всего, что могли воспринять неоднозначно. В лекциях я старался обходить такие исламские ценности, как отвага и героизм, опасаясь, что информаторы сочтут это пропагандой насилия.
Чтобы оправдать слежку за мной, полиция Нью-Йорка использовала против меня даже мою благотворительную работу – лесные походы, которые я организовывал для детей и подростков из бедных семей, выставляли как «боевые учения».
Полиция вела это расследование годами, продолжая его еще долго после того, как ФБР установило, что от меня не исходит никакой угрозы.
В августе 2013 года я присоединился к судебному иску против полицейской слежки в Нью-Йорке. В прошлом месяце полиция пришла к соглашению со мной и 5 другими истцами. Департамент полиции согласился ввести ряд правил, таких как запрет на расследования, основанные на религии и национальности.
Я не жду, что мои сограждане согласятся со всеми моими взглядами, например, с тем, что Ислам - священная истина от Всевышнего Аллаха, и что все мусульмане должны следовать велениям Корана. Но наша страна должна защищать равенство, свободу слова и вероисповедания для всех американцев.
