Удивительный заповедник горской демократии и не менее удивительный образчик консолидации общества на основе исламских ценностей обнаружил я в Осетии, во время визита в республику в составе делегации Общественной палаты. Тогда наша спецгруппа ведущих журналистов России направилась в горное осетинское село Лескен на границе Осетии и Кабардино-Балкарии. Эта часть Осетии называется Дигория, и это — оплот ислама на осетинской земле.
Я рвался сюда давно и, признаться, сам способствовал тому, чтобы наш московский десант обязательно посетил этот край.
В Лескене, куда мы добрались уже впотьмах, зал забит до отказа. В пока еще неразогретом зале слово берет молодой горячий парень, который почти как на митинге, без оглядки на чины и лица начал предельно остро озвучивать стоящие перед сельчанами проблемы — молодежная безработица, страшная коррупция, уничтожение красивейшей природы, социальные и бытовые конфликты из-за нехватки ресурсов, а также нехватка диалога и понимания со своими же соседями.
Признаться, я был удивлен неожиданно смелыми выступлениями и следующих молодых лескенцев. Проблемы и виновные в них озвучиваются прямо в лицо главе районной администрации — нет дома культуры, нет спортзала, дороги и инфраструктура разбиты. Меня, как кавказца и мусульманина, не могли не порадовать эти сохранившиеся в осетинском селе элементы горской демократии — спрашивать с виновных прилюдно и без всякой оглядки на чины.
Но очевидно и то, что при сохранившихся элементах горской воли и демократии, наши народы утратили горскую и мусульманскую культуру диалога и дискуссии. Обвинения бросаются в лицо жестко и безапелляционно. Не хватает молодежи и осознания того, что огромное количество проблем на уровне села, района и даже республики разрешимо собственными силами. Но даже при этом лескенцы не только говорили о проблемах, не только обвиняли в них администрацию, но и предлагали методы их решения.
Так, молодой лескенец заявил о том, что жителям села удалось окончательно решить проблему наркомании. С его слов, лескенцы полностью побороли эту заразу в среде молодежи. Причем о решении этого вопроса он сказал такими простыми словами: «Люди сели и решили, что с этим надо кончать». Более того, он заявил, что лескенцы сообща смогли побороть и проблему алкоголизма и даже курения. «Молодежь теперь собирается в центре села — трезвая. Не то что раньше. Мы добились и того, что ни в одной лескенской школе не осталось ни одного курящего. Теперь в школе стыдно курить», — заявил лескенец.
При всем моем желании поверить в это, я скептически воспринял его слова. Но тут слово взял завуч школы, которого никак не заподозришь в продвижении исламской социальной культуры. Он подтвердил слова молодого парня, заявив, что курящих в школе не осталось. «И заслуга в этом не только учителей, — заявил он. — Это заслуга всей сельской общины, которая окружала крайним неприятием каждого курящего, вплоть до того, что ему предлагали выбирать другую школу или даже село, если тот не мог или не хотел бросить курить».
Московские гости, приехавшие со мной, были в легком недоумении оттого, почему сельчане столько внимания уделяют проблеме курения. Я же был в полнейшем восторге от услышанного, поскольку нашел то, ради чего и ехал сюда.
Каким-то чудесным и удивительным образом в этом мусульманском заповедном уголке Осетии сохранились прекраснейшие образцы горской, мусульманской, да и просто социальной сознательности и ответственности.
Молодежь и зрелые мужи, мусульманские лидеры и школьное руководство, да и вся сельская община, не только осознали свою ответственность за моральный облик и за будущее села, но и, судя по всему, нашли общий язык и объединили свои усилия в противостоянии социальным порокам — наркомании, алкоголизму и курению.
