Вооруженные атаки в Таджикистане четвертого сентября – закономерный результат проводимой властями этой страны политики подавления бывших и настоящих политических оппонентов. Так считает ассоциированный научный сотрудник лондонской Школы восточных и африканских исследований (SOAS), историк и социолог Алишер Ильхамов, который представляет свое видение ситуации и дальнейшего развития событий в Таджикистане. По его мнению, в республике следует ожидать новой волны политических репрессий и межрегиональных противоречий.
* * *
Для меня не стал неожиданностью мятеж, поднятый в Таджикистане генералом Абдухалимом Назарзода. После новой эскалации давления на Партию исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), начавшейся с изгнания партии из парламента по итогам мартовских «выборов», следовало бы ожидать реакции если не от самой партии, то от части ее электората.
На самом деле, партия была под давлением властей почти с самого начала ее легализации в 1998 году как итога мирного соглашения 1997 года между правительством и Объединенной таджикской оппозицией. Так, уже в 2003 году были арестованы и осуждены заместитель лидера партии Шамсуддин Шамсуддинов и трое его приближенных. Позже к судебной ответственности были привлечены еще 11 членов партии. В 2006 году ПИВТ возглавил достаточно умеренный и осторожный политик Мухиддин Кабири. При нем исламисты дважды добились избрания двух своих членов депутатами парламента, хотя, по имеющимся данным, в случае действительно свободных выборов ПИВТ могла бы провести в парламент гораздо больше своих членов. Этот баланс сил был односторонне нарушен властями в 2015 году, когда на мартовских парламентских выборах партия и вовсе лишилась депутатских мандатов. Ведь ни для кого не является секретом, что квоты на распределение депутатских мандатов в этой стране определяются в президентском аппарате, а не в результате выбора народа.
Параллельно усилились нападки на самого Мухиддина Кабири, у которого фактически реквизировали его собственность, обвинив в незаконной приватизации. Из-за кампании травли он был вынужден уехать из страны. А 28 августа Минюст потребовал от ПИВТ вообще прекратить свою деятельность. Ряд членов партии были обвинены в причастности к терроризму. На этом фоне возникала вероятность дальнейшей эскалации давления с переходом в фазу прямых репрессий против руководства и рядовых членов партии, а также против бывших членов Объединенной таджикской оппозиции.
Скорее всего, генерал и его сторонники просто действовали на опережение, не дожидаясь своего неминуемого ареста. Таджикский оппозиционный сайт Тajinfo.org 6 сентября опубликовал заявление генерала, которое якобы поступило через одного из его связных. В этом заявлении генерал утверждает, что его действия были спонтанными с единственной целью – избежать ареста его самого и его сторонников. Информацию о намечаемом аресте он якобы получил от своих осведомителей. В заявлении генерал отрицает факт убийства его группой сотрудников милиции в ходе атаки на Вахдатское отделение внутренних дел и утверждает, что это нападение было инсценировано самими властями, чтобы оправдать массовые аресты среди бывших членов ОТО. Действительно, с началом вооруженного конфликта следовало ожидать и начала информационной войны, в ходе которой обе стороны обвиняют друг друга в незаконных действиях и убийствах. Каждая сторона пытается представить картину событий в выгодном ей свете. Правительство стремится показать, что мятежники – это банда убийц, и что оно контролирует ситуацию, ведя активные действия по нейтрализации повстанцев и их соратников. Мятежникам же выгодно показать, что их спровоцировали власти, которые ищут предлога подавить в стране всякие ростки оппозиции. Поэтому я бы с осторожностью относился как к сводкам и МВД, так и к сообщениям самих мятежников.
Тем не менее, будучи не в состоянии со 100-процентной уверенностью говорить о подлинности обнародованного заявления Назарзода (до тех пор, пока сам он не появится в каком-либо видеопослании), не могу отрицать, что оно выглядит достаточно правдоподобно, объясняя, почему именно так действовали мятежники. Они отправились в Ромитское ущелье, а это часть региона, который раньше, при Советах, образовывал Гармскую область, но затем был расформирован в группу районов республиканского подчинения. Гарм в ходе гражданской войны был одной из главных цитаделей исламской оппозиции. Именно там мятежники могли бы рассчитывать хоть на какую-то поддержку среди местного населения, и именно оттуда они имеют шанс перебраться в Афганистан.
Как и следовало ожидать, мятеж предоставил возможность властям начать репрессии в стране. На сегодняшний день уже арестовано 56 «сторонников» генерала Назарзода. При этом неизвестно, какого рода сторонниками эти лица являются, содействовали ли они как-то мятежникам, были ли в прошлом членами ОТО или же просто происходят родом из районов, которые в прошлом служили социальной базой исламской оппозиции. Если последнее, то следует ожидать новой волны межрегиональных противоречий, которые были одним из факторов, спровоцировавших гражданскую войну 1992-1997 годов. Как известно, та война имела, по крайней мере, два измерения: межрегиональный (Куляб, север страны и часть Курган-тюбе против Гарма, Бадахшана и другой части Курган-тюбе, населенной переселенцами из Гарма) и идеологический (исламско-демократическая коалиция против сторонников светского правления в его партийно-номенклатурном варианте).
Мирные соглашения 1997 года позволили достичь определенного устойчивого баланса, в рамках которого члены ОТО кооптировались в политическую систему страны, хотя и при полном политическом доминировании сторонников правительства и Народного фронта. Этот баланс был и остается основным условием гражданского мира в стране, и непонятно, почему Эмомали Рахмон решил пойти на его подрыв. То ли он чувствует, что его легитимность стремительно падает из-за царящей в стране коррупции и экономического упадка, и решает консолидировать свою власть до того момента, когда начнутся народные волнения. То ли он понял, что может расправиться с остатками оппозиции достаточно легко, обвинив ее в связях или симпатиях к ИГ (так называемое «Исламское государство», «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб.), и тем самым заручиться если не поддержкой мировых и региональных держав, то их нейтралитетом.
Я не согласен с теми, кто пытается притянуть за уши ИГ и прочих зарубежных джихадистов и исламистов к этим событиям. Это, скорее всего, чисто внутритаджикский конфликт, который, однако, имеет потенциал перерасти в региональный, если мятежникам удастся перебраться на территорию Афганистана, где они однозначно найдут убежище среди талибов или других воинствующих группировок. Тогда этот конфликт перейдет в затяжную фазу, в которой время будет играть против Рахмона.
В этой связи стоит вспомнить, что в 2000 году Рахмон распустил Комиссию по национальному примирению. Сегодня возникает закономерный и, скорее, риторический вопрос: не рано ли та комиссия была распущена, и не слишком ли быстро власти страны стали забывать уроки той братоубийственной войны?
Алишер Ильхамов, ассоциированный научный сотрудник лондонской Школы восточных и африканских исследований (SOAS)
