Решается ли в принципе вопрос с религиозными общинами или у людей не остается иного выхода кроме как считать себя «коренными» жителями, а тех, кто приехал в вашу местность— чужаками, с которыми следует бороться?
Те люди, которые полагают, что у России есть перед глазами только западный опыт, толкают ее в непредсказуемый по последствиям культурный эксперимент. Это либо религиозно-культурный шовинизм, как во Франции, либо исламофобия и сегрегация, как в США.
Однако Россия принципиально отличается от Запада тем, что состоит из множества коренных народов, коренных религиозных общин и культур. Вопреки расхожему мнению принципы добрососедства и урегулирования правил культурного и религиозного сосуществования возникли и работают не на Западе, откуда России все время предлагают черпать вдохновение, а на Востоке.
Я уехала в Иран в командировку в разгар второй волны скандала по поводу строительства мечети в Текстильщиках, который к этому моменту приобрел черты неразрешимой городской культурно-религиозной драмы благодаря активности «группы православных граждан» и ДПНИ.
Я поинтересовалась, как решаются такие вопросы в Тегеране, городе, где живет около 10 миллионов человек. Я получила исчерпывающий ответ.
Надо учитывать, что за последние 10 лет в 72-хмиллионный Иран прибыло, нашло убежище и затем убыло на родину около 2,5 миллионов афганцев и около 2,5 миллионов иракцев в связи с тем, что их страны подверглись войне и оккупации.
С точки зрения московского обывателя, иранцы, афганцы и иракцы мало чем отличаются. Что ж, в рамках такого подхода и Россия ничем не отличается от Казахстана, Таджикистана, Киргизии, Туркмении и Узбекистана- именно с этими странами, а вовсе не с Европой, Россия помещена в одну культурно-географическую группу в «Книге фактов» ЦРУ, на которую часто ссылаются российские СМИ.
Начнем с цифр.
В Тегеране действуют 15 синагог и 43 христианских храма различных деноминаций. Синагоги и христианские храмы строятся из расчета одно здание на 750 человек, а мечети- из расчета одна на 10 000 человек.
Иначе говоря, немусульмане в 16 раз лучше обеспечены молитвенными зданиями, чем мусульмане. Напоминаю, что речь идет об Исламской республике Иран. Права евреев, христиан и зороастрийцев в Иране гарантируют пять статей Конституции.
Все эти общины, как и мусульмане, платят за электричество и воду по льготному тарифу. Государство обеспечивает ремонт зданий и работу садовников. Оно помогает содержать богадельни и приюты, считая, что это важнейшая часть деятельности общин. Религиозные и общеобразовательные школы общин иранская власть полностью содержит за свой счет, так как в иранском обществе право на такие школы для общин священно, а денег не всегда хватает.
Надеюсь, вы помните, что в России национальные школы под угрозой сокращения? Что религиозные школы 20 лет борются за право иметь дипломы государственного образца, православные школы борются за спонсоров и за жизнь, им не отдают даже те здания, которые до 1917 года принадлежали православным приходам? Но «группы православных граждан» не ходят с протестами перед Думой.
Невозможно представить, что в Иране вдруг может найтись какая-нибудь «группа исламских граждан», которая внезапно заявит протест против строительства синагоги или храма. И будет на Пасху и на Троицу с такими протестами собирать подписи. Хотя в Иране, вопреки расхожему мнению, множество НГО (негосударственных организаций) и они невероятно активны.
Не найдется таких иранцев, которые бы полагали, что им мешает синагога или церковь. В исламском обществе такое поведение считается верхом неприличия.
Мусульмане охотно приходят в христианские храмы: свечи ставят, молятся у иконы девы Марии
Немыслимо представить, чтобы в здании религиозного назначения в Иране расположилась бы контора или иностранный завод или партийный штаб (как можно сплошь и рядом видеть в Москве), а при этом «мусульманские граждане» негодовали бы из-за того, что иудеям или христианам что-то еще строят.
Однако в Москве «группа православных граждан» протестует совсем не против того, чтобы, скажем, иностранная косметическая фабрика выехала, наконец, из православного монастыря.
А теперь посмотрим на Москву в плане цифр. В Москве официально действуют 4 синагоги и 4 мечети.
Даже если мы примем, что численность «чужих» религиозных общин в Москве и Тегеране примерно одинаковая, то получается, что у нас положение с религиозной свободой никуда не годится: у нас 8 культовых зданий, а у них 58!
Собственно говоря, на этом можно и завершить сравнение— оно слишком не в нашу пользу. Чтобы понимать всю странность российского отношения к религиозным общинам важно знать, что в Иране живет около 28 тысяч евреев и около 300 тысяч христиан, в Тегеране около 20 тысяч евреев и около 70 тысяч христиан.
В парламенте один депутат избирается от 250 тысяч граждан. У евреев, хотя их меньше в 10 раз, есть свой депутат. У разных деноминаций христиан— по своему представителю. Есть депутат у 10 тысяч зороастрийцев. А у армян только от одной из церквей— целых два депутата: от южной епископии и от северной.
Исламский богослов Мохсен Раббани, директор иранского института Foundacion Cultural Oriente, пояснил мне, на чем именно строится братское отношение к иудеям и христианам. Это не установка государства, а укорененный в исламе подход, которому не 30 лет, а много веков:
«Мы, мусульмане, верим в то, что Моисей и Иисус— великие пророки. Тот, кто в это не верит, не считается мусульманином. Мы верим в авраамические религии. Наше отношение к ним братское. Мы, мусульмане, верим в пророка Моисея. Исламская республика Иран— единственная страна, где религиозные меньшинства имеют равные свободы, занимают высокое положение, имеют свободу на рынке, в экономике, имеют депутатов в парламенте. Мы сами себя считаем сначала евреями, христианами и лишь потом— мусульманами».
Подтверждение этих слов буквально стоит на улице Тегерана: в будний день около 8 вечера в кинотеатре очередь. Залов много, в них идет много разных фильмов, но люди почему-то ломятся на фильм о Соломоне, хотя премьера состоялась две недели назад. В зале яблоку негде упасть.
Фильм снят по кораническим сказаниям про библейского царя Соломона, которого мусульмане почитают как пророка Сулеймана. Кораническая история сильно отличается от библейской традиции.
В ней нет ни многоженства царя, ни его истории с приглашением царицы Савской, ни золотых копей. В ней рассказано о том, как злые маги решили устранить Соломона, но их колдовские чары на него не действовали, и тогда они вселили бесов в часть народа, чтобы те истребили своих близких. Бедствия Израиля там показаны как трагическая и мистическая трагедия общины богобоязненных людей- и этой трагедии еврейского народа с жаром сопереживает мусульманская аудитория.
«У нас очень популярны фильмы про пророков, некоторые показывали по ТВ как сериалы, например, про Иисуса. Есть фильмы про Иосифа, Марию,— пояснил иранский коллега.— Учитывайте, что дома у всех есть тарелки— смотри, что хочешь. Купить можно любые фильмы, голливудские, европейские, иранские».
Есть ли еще страна, где народ стоит в очереди на фильмы о библейских пророках? Есть ли исламская страна, народ которой ломится на фильмы о еврейских царях и пророках, о Христе и Деве Марии?
Коллега долго задает витиеватый вопрос. Он старается понравиться собеседнику, поэтому сравнивает Иран с Северной Кореей «в хорошем смысле». Собеседник- известный в Иране директор знаменитого еврейского госпиталя, врач, депутат парламента. Не еврей-хохмач и матерщинник, к чему привыкли журналисты в России, а верующий иудей, что является нормой в Иране.
У коллеги установка: разузнать, как ужасно живется евреям в этой закрытой стране, чужакам, гонимому и угнетаемому религиозному меньшинству. Вот для этого он говорит про «ось зла», чтобы вывести собеседника в привычные рассуждения о демократии и правах человека.
Еврейский доктор воспринял с иронией эти журналистские заготовки. Он довольно жестко объяснил, что евреи живут в Иране три тысячи лет, что они не чувствуют себя ни пришельцами, ни угнетаемым меньшинством. Что они считают Иран своей родиной, они проливали за него кровь, многие стали шахидами. Да-да! Еврейский доктор употребил именно это слово без всякого стеснения.
И в довершение он сказал: «Не надо сравнивать Иран и Северную Корею. Вы в Иране два дня? Ну, поверьте мне на слово, это страны с разной культурой и разной историей».
