Политика Кремля в отношении национальных (мусульманских) республик Северного Кавказа все больше заходит в тупик и демонстрирует растущую несостоятельность.

Вот уже два десятилетия федеральный центр России, опирающийся исключительно на местные национальные политические и бизнес элиты (бизнесмены, чиновники и их семьи), сочетая финансовую подпитку с силовыми методами подавления оппозиции, пытается реинтегрировать Северокавказские республики. Но, несмотря на все усилия и использование значительных по объему военных, финансовых и информационно-идеологических ресурсов - Северный Кавказ всё больше «выпадает» из России, а активность вооружённых формирований воюющих сегодня под исламскими лозунгами сохраняется на недопустимо для Кремля высоком уровне.

Наибольшая угроза дестабилизации обстановки на Северном Кавказе удерживается в трех республиках - Дагестан, Чечня, Ингушетия. Уже ушли на второй план перманентные конфликты внутри правящих местных элит, а также конфликты между конкурирующими этническими группировками в Дагестане, Карачаево-Черкессии и Кабардино-Балкарии. До терактов в Москве 2010 года, на первом плане пестрили столкновения между религиозной оппозицией, выступавшими под исламскими лозунгами и местной элитой, которая в условиях безусловной поддержки Москвы, обостряла конфронтацию между салафитским течением и федеральным центром.

После московских терактов, Кремль в республиках Северного Кавказа решил обуздать процесс формирования региональной контр-элиты, идеологическим знаменем которой являются идеи «исламского обновления». Это потому что теракты, прошедшие в Москве убедили Кремль планомерно отказаться от поддержки неспособных северокавказских правящих элит и заняться патронажем набирающей обороты новой политической силы.

Вспомним, как в Дагестане федеральный центр в лице НАК весь 2011 год находился в постоянном контакте с общественным движением «Ассоциация Ахлю Сунна валь Джамаа». Таким образом, обозначилась тенденция, направленная на разграничение «экстремистов» и мирных последователей салафизма. Это дало возможность легально существовать исламской салафитской оппозиции, не прибегающей к силовым методам политической борьбы.

Как видно из мировой истории, любая политическая элита формируется из образованных и относительно материально обеспеченных слоев общества. И о том, что сегодня в северокавказских республиках успешно работает механизм формирования контр-элиты говорит и тот факт, что пополнение оппозиции происходит в основном из числа людей имеющих высшее образование и материальный достаток. Это означает, что корни оппозиционности в национальных республиках Северного Кавказа, находятся не в бедности и не в социальной незащищенности, а в том, что молодежь, получившая относительно хорошее образование и достаточно материально обеспеченная, не имеет возможности реализовать себя в существующей клановой системе.

Местная элита уже не в состоянии пресечь формирование контр-элиты ни силовыми методами, ни путем уничтожения её руководящего звена. Поскольку контр-элита, по своей природе, имеет свойство постоянно воспроизводиться недовольством, протестными настроениями и идеологическими факторами, царящими в обществе. Кроме того, остановить поддержку со стороны населения невозможно простой ротацией кадров в правительственных структурах – потому что народ ощущает, что контр-элита сама претендует на власть.

Сегодня еще имеющаяся поддержка федерального центра позволяет северокавказским властным элитам жестко подавлять любую легальную оппозицию даже если она выступает под откровенно пророссийскими или либерально-демократическими лозунгами. Этому свидетельствует: индифферентность к раскрытию убийств общественных деятелей, имамов; безразличие к раскрытию преступлений, касающихся избиений и убийств журналистов в Дагестане; также нашумевшие серии убийств правозащитников в Чечне и Ингушетии. Все происходящее, в сочетании с закрытостью от общества местных кланово-мафиозных элит, ускоряет механизм формирования контр-элиты, которая видит своим врагом не только коррумпированные местные режимы, но и в их лице винит в происходящем федеральный центр.

Факторы, которые усиливают и формируют контр-элиту являются:

• сохраняющееся присутствие хорошо организованного движения «салафитов», способного к действиям и имеющее свой внутренний канал финансирования
• изоляция политической власти в национальных республиках Северного Кавказа от народа (мафиозно-клановая модель власти для избранных)
• неспособность и нежелание национальных властных элит модернизировать существующую политическую модель, содействовать развитию производящего сектора местных экономик
• тотальная коррумпированность всех уровней государственного аппарата
• продолжающаяся социально-культурная маргинализация населения.
• Суфийско-салафитское сближение

ИСТОРИЯ

Примеры формирования региональной контр-элиты, можно привести из истории «горских» республик. Например: однозначная поддержка царской Россией местных феодальных владетелей, а, следовательно, невозможность плавной смены правящих элит, привела в первой трети 19 века к формированию в Дагестане и Чечне контр-элиты, знаменем которой стал воинствующий суфийский мюридизм.

На завершающем этапе Кавказской войны 19 века жёсткое подавление любых проявлений оппозиционности внутри имамата Шамиля также привело к формированию контр-элиты, наиболее ярким представителем ее являлся Кунта-Хаджи Кишиев. Его идеи были удобны царизму и истощенному от войны населению. Но когда эти идеи начали разрастаться и концентрироваться, тем самым набирая политическую силу, его отправили в тяжелую ссылку, где он через три года умер. Его учение ушло в подполье и уже не представляло политической опасности для царизма в регионе.

В революционный и постреволюционный период Дагестана в начале 20 века в роли союзников большевиков в противовес Горскому правительству и, непосредственно, Наджмудину Гоцинскому, выступили ряд шейхов и устазов (в Чечне Дени Арсланов; в Дагестане Али-Хаджи Акушинский, Сайфулла Кади, Хасан-афанди Кахибский и др.), которые составляли контрэлиту той политической конъюктуры. Наджмудин Гоцинский был объявлен этой контр-элитой на съезде горских племен «врагом мусульман всего Дагестана, и заслуживающим самой суровой кары», что в дальнейшем облегчило коммунистам его политическое и физическое устранение.

А что произошло впоследствии с шейхами и устазами и их сторонниками мы помним. Они были сосланы на каторгу или расстреляны. Другими словами, коммунисты превратили их из контр-элиты в местную элиту, а затем, укрепившись посредством них в регионе, ликвидировали их самих. То есть, коммунисты, умело применив четко продуманные политические ходы, использовали их в достижении своих политических целей в регионе, а затем устранили.

Современность

Рано или поздно, федеральный центр приступит к социально-экономическим реформам в национальных республиках Северного Кавказа с параллельным вовлечением уже существующей контр-элиты в открытый политический процесс. Таким образом, Москва обретет политическую опору в лице сильно идеологизированной контр-элиты, взамен коррумпированной мафиозно-клановой правящей элиты, порядком опротивевшей народу. Становление в Дагестане ассоциации «Ахлю сунна валь джамаа» и политическая конъюнктура после митинговых страстей свидетельствует о том, что федеральный центр делает планомерные шаги к дальнейшей конфронтации двух элит.

Недавнее примирение сторонников ДУМДа и салафитов усилило позицию молодой контр-элиты. Это еще одно основание для Москвы указать местной элите на ее немощность в удержании политической ситуации в регионе, что дает Москве повод легально вывести на политическую арену молодую контр-элиту, с характерными исламскими чертами.

К сближению с северокавказскими контр-элитами федеральный центр подталкивает и складывающееся международное положение. Грузия, чьё экономическое развитие заметно укрепилось, а политическая система стабилизировалась, начинает служить примером успешности прозападной внешнеполитической ориентации. На этом фоне Абхазия и особенно Южная Осетия обратный пример, который показывает, что существующая местная кланово-мафиозная модель государственного устройства и коррупция являются главной причиной экономической отсталости населения.

С другой стороны, Кремль видит, что США ведет диалог с «Талибаном» в Афганистане с всё более очевидной перспективой возвращения его к власти в этой стране. И это рано или поздно даст пример Москве активизировать поиск взаимоприемлемого компромисса с исламской оппозицией в северокавказских республиках.

Стоит ожидать

Инциденты, происходящие между представителями федеральных и местных властных структур наглядно показывают, что на местном уровне отношения между ними отнюдь не однозначные. Возьмите для примера, схлест Алексея Саврулина с Магомедсаламом Магомедовым на комиссии «по адаптации».

В стремлении начать диалог с контр-элитой федеральному центру придется столкнуться со скрытым или даже прямым противостоянием со стороны правящих местных элит. Как, к примеру, это делает глава Чечни, целенаправленно стремясь поставить под свой личный контроль деятельность федеральных структур в своем регионе, несмотря на то, что в Чечне нет даже зачатков образования контр-элиты.

Сегодня важно всем политическим светским и религиозным силам в регионе серьезно задуматься и задаться вопросом: «Не являются ли они одной из невидимо покровительствуемых элит; не являются ли они сегодняшними «кунта-хаджиями», «наджмудинами гоцинскими» и «али-хаджи акушинскими?»

Чтобы вновь не наступить на исторические грабли и не проживать заново «век сурка» нужно заняться искренним поиском пути для правильного управления обществом, основанным на правильных источниках. Это и будет называться правильная и беспроигрышная пророческая политика.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции