Россия рискует сегодня вообще остаться без союзников на Ближнем Востоке, в арабском и исламском мире. Такие неприятные перспективы возникают по причине неадекватной реакции на Арабскую весну. Но шансы не только сохранить позиции, но и совершить прорыв еще есть.

Впервые горят российские флаги

"Сирия - фактически, единственный сегодня наш реальный союзник в арабском мире. Причем, это не конъюнктурный союзник – мы являемся таковыми в течение последних 40 лет. На фоне многих негативных и для СССР, и для России процессов, которые происходили в этом регионе, сирийцы всегда демонстрировали верность своим союзническим обязательствам. Например, Тартус – это сейчас единственный порт в Средиземном море, способный обслуживать интересы российского ВМФ", - пишет Шамиль Султанов, президент Центра стратегических исследований "Россия - Исламский мир". Помимо базы, Москва заинтересована в многомиллионном сирийском рынке сбыта оружия.

Однако проблема в том, что правящий в Сирии режим сейчас находится на грани падения. Выступая против устремлений подавляющего большинства народа этой страны, мы фактически противопоставляем себя сирийцам, а также всему арабскому миру, переживающему Весну.

Дошло до того, что на улицах городов Сирии жгут российские флаги, в Ливии протестующие взяли штурмом наше посольство и, вместо российского, водрузили флаг сирийской оппозиции, а в Иордании бойкотируют товары из нашей страны. Москва стала олицетворением той силы, за счет которой держится Асад и его репрессивная власть. Россию обвиняют в том, что она дала Башару "лицензию на убийства мирных граждан".

И не надо самим себя обманывать: такие чувства испытывают не какие-то западные наймиты, а миллионы людей по всему арабскому и мусульманскому миру.

Подобное происходит впервые. Российские флаги в странах исламского мира не жгли даже в самые тяжелые дни Второй Чеченской кампании.

Вместе с Россией в списке главных внешних опор Асада Китай и Иран. Союзничество с последним, по мнению Евгения Примакова и многих других специалистов, и является одной из причин давления на Асада со стороны Лиги арабских государств и Запада.

В арабских СМИ сообщают даже об участии иранских агентов и членов спецподразделений "Хизбуллы" в подавлении волнений в Сирии. Это не говоря уже о дипломатической, военно-технической и финансовой поддержке.

Так что обвинения сирийской оппозиции в том, что она получает помощь из вне, точно также можно адресовать и властям.

Не только Сирия

"Братья-мусульмане", победившие на выборах в Египте, Тунисе и Марокко, приближающиеся к власти в Ливии, составляющие ведущую силу в сирийской оппозиции, имеющие серьезные фракции в парламентах многих арабских стран, в России, несмотря на все протесты арабистов, СВР, МИД, видных политиков, остаются в списке террористических организаций. Никаких реальных оснований для этого нет. Более того, наш МИД уже работает с политическим крылом египетских "ихванов" Партией свободы и справедливости, а лидеры ХАМАС (палестинское ответвление "Братьев") много раз бывали в Москве. Сама жизнь доказывает абсурдность их запрета. Но ничего не меняется.

Более того, российский посол в Катаре Владимир Титоренко в эфире телеканала "Россия" обвинил всемирно известного исламского богослова Юсуфа аль-Карадави чуть ли не в его избиении по заданию Америки. Дипломат связал конфликт с местными таможенниками, действия которых вызвали неприятный инцидент, с активной ролью "Братьев-мусульман".

Карадави считается духовным гуру последних и вообще всей Арабской весны. По ТВ же Титоренко рассказывал, как он лично слышал разговоры богослова по телефону, когда он давал указания "Аль-Джазире" побольше давать острых материалов по Сирии.

Совершенно непонятно, зачем обострять отношения с Карадави и "ихванами", в то время, когда их надо срочно налаживать. Понятно, что Титоренко не одинок в российской элите в негативной оценке известного богослова и "ихванов". А еще в ноябре 2011 г., накануне событий в Тунисе, богослов был готов приехать в Россию и подтвердить свою фетву по Чечне, в которой он со ссылками на Шариат призвал всех, продолжающих военные действия, сложить оружие.

Это стало серьезным дипломатическим и внешнеполитическим прорывом России, учитывая вес и влияние Карадави. К сожалению, все заработанное с таким трудом было с легкостью пущено на ветер.

Иранский фактор

Но самое главное, что осложняет наши отношения с арабскими странами, с новой арабской элитой, это, то, что наиболее близкие связи из всех мусульманских государств Россия поддерживает с Ираном. Москва в арабских столицах, особенно в странах Залива, представляется ключевым стратегическим союзником Тегерана, который своим экспансионизмом и напором, своими претензиями на ядерное оружие и лидерство в регионе, пугает все окружающие страны.

«Страны Персидского залива ощущают нарастающую угрозу со стороны Ирана, — убежден Мехрдад Хонсари из Центра арабских и иранских исследований в Лондоне. — Иран неоднократно пытался использовать шиитское меньшинство таким образом, чтобы спровоцировать беспорядки в странах Персидского залива».

Никто не говорит, что Россия не должна поддерживать взаимовыгодные отношения с Ираном. Проблема в том, что нельзя допускать дисбаланса и терять арабский мир из-за Ирана и его союзника – асадовского режима.

Арабская весна имеет четкий суннитский характер. Наблюдается попытка сформировать военно-политический блок Анкара-Каир-Эр-Рияд-Доха. Это новая перспективная сила в регионе. Противопоставлять себя ей и вообще арабским народам, суннитскому миру, поднявшимся во имя лучшей доли, абсолютно неправильно.

Россия, как мировая держава, арбитр, должна поддерживать отношения со всеми сторонами процесса. Нам следует складывать, что называется, яйца в разные корзины и не делать, по крайней мере, однозначных ставок на тех, у кого перспектив все меньше, например на Асада. Более того, всем же в России хорошо понятно, что Иран ведет свою игру, которая не всегда совпадает с ее интересами.

Наши отношения строятся на военно-техническом сотрудничестве и взаимном желании попугать Запад, Америку перспективной реального союза. Кстати, началось это еще в середине 90-х, при Ельцине, и с тех пор приобрело долгосрочный тактический, но не стратегический характер. Причем уровень конфликтности всегда был очень высок.

Нельзя давать козыри и основания тем, кто говорит, что Москва стала союзником шиитского иранского империализма и противником суннитского пробуждения. России, как важному игроку в регионе, следует прагматически выступить в роли посредника, сближающего позиции и устраняющего конфликтные зоны в суннитского-шиитских, арабо-иранских отношениях.

Суннитско-шиитское, арабо-иранское противостояние в оценках экспертов

"Соперничество за региональное лидерство с особой остротой выразилось после исламской революции 1979 г. в Иране. Владение мировой бензоколонкой, чтобы одним поворотом крана вершить нужную политику, — слишком заманчивая цель для того, чтобы Иран мог не воспользоваться этим обстоятельством. Арабские шейхи стремятся оградить себя от иранских притязаний, - пишет И.С. Берг. - Само основание в мае 1981 г. Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), который включает, кроме Саудовской Аравии, Кувейт, Катар, Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты и Оман, часто интерпретируется аналитиками как арабский ответ на революцию в Иране".

"Арабские страны боятся растущего шиитского влияния в собственных пределах. Поэтому не удивительно, что в суннитской элите ССАГПЗ и в Иордании в ходу концепция «шиитской оси», которая связывает Иран с Ираком, Сирией и Ливаном", - добавляет эксперт.

В том же духе выступает арабский политический аналитик Абдулла аль-Эмади: "Если бы революционные начинания Ирана были привязаны лишь к внутренним реформам, Совета сотрудничества никогда бы не было, так как он был сформирован из-за страха перед Ираном, который грозился импортировать свою революцию в соседние страны". "Марокко и Иордания тоже не имеют гармоничных отношений с Ираном. Таким образом, Иран стал причиной расширения Совета, не имея возможности присоединиться к нему сам", - добавляет Эмади.

"Сейчас страны Залива находятся в незавидном положении, потому что иранская угроза остается над ними в любом случае – и в условиях мира, и в случае войны. В мирные времена Иран снова вспомнит о своем плане по распространению шиитской революции, чтобы отвлечь внимание от своих внутренних дел, а этот план ставит под угрозу суннитские страны Совета. А во время конфликта, такого как назревающий конфликт с Западом, Иран не колеблясь поставит под угрозу ССАГПЗ, - пишет Эмади. - Экспансия ядерной программы Ирана пугает и Запад, и Восток".

Вали Наср, профессор Tufts University и научный сотрудник отдела ближневосточных исследований Совета по внешним связям, со своей стороны, вообще считает, что "Соединенные Штаты, по сути, переоценили значение израильско-палестинского конфликта на Ближнем Востоке и недооценили значение битвы за баланс сил между Ираном и арабским миром, особенно в районе Персидского залива".

Он призывает за сегодняшними конфликтами на пост-бушевском Ближнем Востоке увидеть более широкое и все более усугубляющееся противостояние между суннитами и шиитами. И это, на взгляд, Насра является наиболее значимой тенденцией в регионе. Ему вторит Джеффри Голдберг, корреспондент «The Atlantic» и бывший ближневосточный корреспондент «New Yorker», когда пишет, что «еврейско-мусульманское соперничество ничто по сравнению с шиито-суннитским соперничеством».

А научный сотрудник Института востоковедения РАН Руслан Курбанов, оценивая "гендерно-политический цивилизационный расклад на Ближнем Востоке", замечает, "что Иран и возрождающаяся суннитская политическая община – это два основных мужских игрока в регионе, начавшие теснить как феминизированную арабскую прозападную элиту, так и позиции западных держав".

Риски

В итоге может оказаться так, что у России вообще не окажется союзников в исламском мире. Иран останется, скорее, с Китаем, чем с нами. Иранцы затаили множество обид на странные выходки наших чиновников, и речь идет не только о запрете в России книги аятоллы Хомейни. Арабский, суннитский мир еще больше будет вынужден сблизиться с Западом.

Это будет полный провал курса Владимира Путина, объявленного в 2003 г. в Малайзии, на сближение с исламским миром. Он и так имел с тех пор немного практического наполнения, в основном звучали громкие, знаковые заявления.

У тех же американцев широкая сеть лоббирования, влияния и согласования интересов в арабском, мусульманском мире. Они работают с самыми широкими солями общества. У нас же – полубюрократическая Группа стратегического видения, которая уже несколько лет даже не собиралась. В основном это направление обслуживают разного рода ветераны дипломатической и разведывательной службы, что говорит об остаточном принципе формирования и наполнения этого направления внешней политики.

Российская внешняя политика, особенно в исламском мире, в основном носит бюрократический характер. Мы работаем с властью, не с контрэлитами, не с обществом практически никаких связей. Поэтому до конца и поддерживаем даже обреченные режимы, т.к. они остаются (точнее мы сами их таковыми делаем) для России единственным входом для работы в регионе. И даже если ситуация меняется, вопреки нашей воле, Москва очень долго приспосабливается и все время сетует и ищет врагов, вместо того, чтобы реагировать.

Мы начинаем говорить с обновляющимся арабским миром на разных языках. Перестаем совсем слышать и понимать друг друга, смотрим на происходящее в мире по-разному.

Перспективы

Сегодня России требуется срочно найти входы в новую арабскую элиту, возможности работать в новой ситуации, созданной Арабской весной. Не получается действовать по старым еще советским каналам, не выходит пока с новым суннитским блоком, следует привлекать старых проверенных друзей.

У Москвы есть не только союзник, но и близкий друг – глава министерства по делам вакуфов Кувейта Адель аль-Фалях, влиятельный в исламском мире богослов. Почему бы не использовать этот канал? Его страна заняла вполне приемлемую для России позицию по отношению к Арабской весне. Кувейт, приветствуя волеизъявление людей, в отличие от Катара не направляет и не вмешивается в протесты.

В прошлом глава нескольких министерств, известный в Кувейте политик Джамаль Шихаб говорит, что его страна исходит из принципа, что необходимо столько демократии, сколько народ реально требует, не больше и не меньше. Политические реформы должны соответствовать уровню развития политической культуры.

Именно из этого исходили кувейтские власти, когда в их стране, как и у соседей, вспыхнули волнения. На нынешнем этапе проблему удалось решить без особых осложнений.

Есть, конечно, проблема недостаточной активности самих арабов на российском направлении. В отличие от иранцев, которые активно и креативно работают в России в самых разных кабинетах – от Церкви до федеральных и региональных чиновников, спецслужб и экспертов, арабы ничем таким похвастаться пока не могут.

Но Россия нужна арабскому миру. Не только старые, но и новые элиты очень хорошо понимают, что только Москва может быть реальным противовесом для США. Важность этого фактора сегодня только возрастает. Никто в арабских, суннитских столицах не собирается быть западной марионеткой – глупцов и самоубийц там нет.

Арабы готовы инвестировать огромные средства в нашу экономику. Им крайне необходимо диверсифицировать свои вложения, чтобы не быть на крючке у Запада, чтобы однажды по каким-то надуманным причинам все их счета не оказались арестованными и замороженными американцами.

В конце концов, Россия никогда в своей истории не воевала ни с одной арабской страной. Мы не вбомбливали Ирак в каменный век, всегда так или иначе поддерживали палестинцев. Вообще, очень много сделали хорошего в арабских странах в XX в. У нас есть еще шанс стать привилегированным партнером нового арабского мира.