Часть I

События, которые происходят в последние годы на Ближнем Востоке, стоит рассматривать не только сквозь призму социальных и экономических процессов в отдельно взятых странах, но и в контексте геополитического противостояния между различными силами, стремящимися усилить свое влияние в регионе.

Ожесточенная борьба за лидерство в столь важном со всех точек зрения регионе в условиях «больших перемен» приводила региональные державы то к успехам, то к провалам. Также это отразилось и на межрегиональных альянсах, часть которых значительно ослабла, а часть и вовсе потерпела крах. «Арабская весна» не просто привела к смене режимов, а достаточно сильно ослабила (а в некоторых случаях и вывела из «игры») те страны, которые играли серьезную роль в геополитике региона – и в первую очередь это касается Египта, Сирии и Ливии.

Все началось с Ирака…

Начало «новой эры» на Ближнем Востоке фактически началось с инициатив Дж. Буша-младшего. Грандиозный план т.н. «демократизации Большого Ближнего Востока» можно рассматривать как проект американской гегемонии в регионе, направленный на создание режима взаимодействия единственной в мире сверхдержавы с лояльными режимами на огромном пространстве от Каспия до Индийского океана. Белому дому необходимо было только избавиться от «пережитков» эпохи холодной войны в виде Ирака, Ливии, Сирии и исламского Ирана.

Война в Ираке стала одним из первых ударов по прежней структуре Ближнего Востока, обозначив новый этап в его истории. (Самым первым все же, вероятно, следует считать войну в Афганистане, который хоть и находится в отдалении от региона, тем не менее, тесно с ним связан ввиду многих различных аспектов, например, своим соседством с Ираном).

США еще никогда не принимали участия в столь крупномасштабной военной интервенции в данном регионе, направленной на смену власти. Буш-младший хотел повторить успех отца, когда-то возглавившего коалицию по изгнанию Саддама из Кувейта. Но та военная акция (известная как «Буря в пустыне») все же носила ограниченный характер и не привела к падению режима в Багдаде, сохранив Ирак в качестве буфера перед Ираном. Новый же удар по Ираку и его фактический распад на части привел, выражаясь терминами З. Бжезинского, к образованию «черной дыры».

Но Иран сумел обратить этот дестабилизирующий фактор у своих границ себе на пользу. Как это не покажется странным, но США фактически оказали Ирану услугу, убрав пусть и ослабленного, но все еще грозного соседа в виде Саддама. Не будем забывать, что в ирано-иракской войне (1980-1988 гг.) Ирак нанес иранцам существенный ущерб, приостановив при этом экспорт исламской революции, на что обескровленный Иран уже не имел достаточно сил. После же американского вторжения Ирак перестал быть независимой геополитической единицей, распавшись на несколько неуправляемых Багдадом частей, а его шиитское население с надеждой смотрело на Иран. Некоторое время в Вашингтоне раздавались голоса, призывавшие к продолжению войны – посредством атаки на Иран, объясняя это тем, что без свержения иранского режима иракскую войну не выиграть. Но сил и дерзости у США для столь масштабной войны было недостаточно. Иран воспользовался тем, что США увязли в Ираке, и сделал несколько уверенных шагов к региональному лидерству.

Взлет и ослабление Ирана

Многие государства Ближнего Востока стремились расширить сферу своего влияния в регионе, поддерживая разные региональные политические и общественные организации, и после победы исламской революции Иран достаточно преуспел в этом направлении, в т.ч. сделав ставку и на разные политические силы в арабском мире.

Так, к примеру, уже в 1979 г. иранцы способствовали созданию в Ливане местной шиитской организации «Хизбуллах», ставшей после ливанской войны 2006 г. символом сопротивления Израилю и благодаря этому снискавшей горячую любовь большей части арабского народа. Автор этих строк побывал на Ближнем Востоке сразу после израильской агрессии 2006 г. и видел масштабы популярности шиитской исламской организации, прежде достаточно мало известной за пределами Ливана.

Также Иран стал играть и на палестинском поле, оказывая поддержку ХАМАС в Газе – победу движения в 2006 г. можно расценивать как явный успех Тегерана. Президент М. Ахмадинежад, открыто критиковавший Израиль со всех трибун, стал одним из самых популярных политиков на арабской улице. Иранское влияние в регионе было беспрецедентно высоким. Если в 80-х экспорт исламской революции из Ирана был остановлен соседним Ираком, то теперь, казалось, для Ирана нет преград. Давление со стороны Европы и США успешно обходилось налаживанием связей с другими геополитическими игроками и развитием собственных технологий и возможностей.

Тем временем княжества Персидского залива принялись лихорадочно закупать оружие у США и Европы, опасаясь иранского оружия и волнений шиитских меньшинств. А часть западных аналитиков и специалистов по Ближнему Востоку в период «иранского могущества» не находили ничего лучшего, чем рассуждать о возможности новой войны с Ираном, пытаясь угадать дату совместной американо-израильской операции. Но геополитическая реконфигурация Ближнего Востока взяла старт совсем в другом месте – на улицах Туниса, где молодой торговец овощами М. Буазизи совершил весьма странный для мусульманского мира акт самосожжения, после чего «зажглась» и арабская улица.

Так называемая «арабская весна» поставила Иран в странное положение – с одной стороны рушились прозападные и антииранские (или, как минимум, достаточно холодные к Ирану) режимы; но с другой стороны – это явление могло принести «огонь» и в сам Иран, а смены режимов в других арабских странах (прежде всего, в Сирии) сулили серьезное изменение баланса сил в регионе, разрушая то, что Иран так скрупулезно выстраивал. И если события в Тунисе, Египте и Ливии не оказали прямого влияния на Тегеран, то сирийский конфликт стал поворотной точкой. Иран не мог смириться с потерей Сирии, но поддержка Б. Асада стала превращать его едва ли не в главного врага «арабского пробуждения».

Удивительно, но арабы очень быстро забыли о том, как восхваляли победу движения «Хизбуллах» в ливано-израильской войне 2006 года. А высокий рейтинг Ирана и президента Ахмадинеджада, еще недавно рассматривавшегося в качестве главного противника Израиля, упал в глазах арабской улицы, где теперь господствовал новый революционный тренд. В глазах тех, кто совсем недавно ими же восхищался, Иран и «Хизбуллах», поддержавшие Асада, быстро стали «ненавистной реакционной силой».

Из-за угрозы падения режима Асада стратегическая ось Иран-Сирия-«Хизбуллах» оказалась под угрозой, а шиитские волнения в Бахрейне были жестко подавлены. В добавление к этому Иран перестал рассматриваться и в качестве главного защитника палестинцев – начало волнений в Сирии привело к ссоре между ХАМАС и Ираном. Часть лидеров ХАМАС, долго проживавших в Дамаске, после некоторых колебаний и внутренних споров, заняла сторону сирийской оппозиции. Естественно, что Иран прекратил финансовую поддержку этой части палестинцев, а те поспешили приветствовать нового главного спонсора – Катар. Переход части ХАМАС под опеку Катара было символически закреплено сенсационным визитом катарского эмира в Газу в октябре 2012 г.

Также напряженными стали и взаимоотношения иранцев с Турцией, власти которой предпочли союзу с Ираном поддержку смены режима в Сирии…

Гумер Исаев, кандидат исторических наук