По мере роста интереса ведущих мировых держав к Африке, вторжения на континент, вероятно, участятся.
«Кампала хранит молчание в ответ на гибель Каддафи», - вот как одна из газет оппозиции охарактеризовала настроение, царящее в столице Уганды на следующее утро. Неважно празднуют ли они или скорбят, безошибочно можно сказать одно: для африканских стран падение Каддафи стало травмой.
Каддафи отличался от всех как длительностью своего правления, так и стилем. Но нельзя сказать, что он был исключением. Чем дольше они оставались при власти, тем больше африканские лидеры пытались персонализировать эту власть. Их успех подрывал институционный фундамент государства.
Карибский мыслитель С.Л.Р.Джеймс (C L R James) однажды отметил контраст между африканскими политическими деятелями Ньерере и Нкрумой, анализируя, почему первый сам ушел в отставку, а второй окончил свои дни в изгнании: «Доктор Джулиус Ньерере теоретически и практически заложил основы африканского государства, чего не удалось сделать Нкруме».
Африканские политики идут по пути Нкрумы, в крайнем случае – Каддафи, но не Ньерере. Общества, которые они возглавляют, отличаются ростом внутренних противоречий. В этом они также скорее напоминают Ливию при Каддафи, чем Египет при Мубараке или Тунис при Бен-Али.
Если падение Мубарака или Бен-Али обратило наше внимание на внутренние социальные силы, то падение Каддафи представило нам новое уравнение, которое раскрывает связь между внутренней оппозицией и внешними силами. Даже если те, кто торжествует, сосредоточены на первом, а тех, кто скорбит, волнует второе, никто не может отрицать, что перемены в Триполи являются результатом совместного влияния интервенции извне и восстания изнутри.
Новые вторжения
Предпосылки для вторжения в Африку извне усиливаются, а не уменьшаются. С каждым днем растет борьба за континент между ведущими мировыми державами и новыми претендентами на это звание.
Резко усиливается влияние Китая: в Судане и Зимбабве, в Эфиопии, Кении и Нигерии – его роль отражается, в первую очередь, на экономике и происходит в двух направлениях: строительства инфраструктуры и добычи сырья.
Со своей стороны индийское государство с готовностью поддерживает индийские мега-корпорации, ему еще предстоит разработать последовательную стратегию в этом отношении. Но интересы Индии тоже лежат в области экономики.
Этим и Индия, и Китай резко отличаются от западных держав, таких как США и Франция. Западное вмешательство определяется, прежде всего, военными интересами. Неприкрытые попытки Франции найти возможности для военного вторжения сначала в Тунис, затем в Кот-д’Ивуар, затем в Ливию, уже давно стали поводом для полемики. Африканский Рог тоже приобретает все большую значимость как «узаконенная» платформа для американского вмешательства на африканский континент.
Это фон, на котором африканские лидеры и их оппозиция должны сегодня сделать свой выбор. В отличие от времен «холодной войны», африканские политические деятели уже не так поспешно делают выбор в пользу той или иной стороны в этом споре за Африку. По примеру президента Уганды Мусевени, они пытаются извлечь выгоду от многих партнеров, приветствуя экономическое вмешательство китайцев и индусов, но при этом ищут стратегического военного присутствия Америки, которая ведет свою «войну с терроризмом» на африканском континенте.
В отличие от них, африканская оппозиция и финансовой и военной поддержки ждет от Запада. Не секрет, что в связи с последствиями падения Каддафи почти в каждой африканской стране оппозиция надеется на перспективу западного вмешательства.
Те, кто интересуются историей, возможно, вспоминают сейчас о десятилетии после Берлинской конференции 1884 года, когда европейские державы занимались дележом африканского континента. Не исключено, что наша нынешняя ситуация позволяет сделать более реалистичную оценку того, какой выбор могли сделать и сделали предшествовавшие поколения. Могло ли так случиться, что те, кто потом приветствовал вмешательство извне, делали это, потому что считали, что это единственный способ избавиться от внутреннего угнетения?
В последние десять лет западные державы создали политическую и правовую инфраструктуру для вмешательства в независимые страны. Ключевое место в этой инфраструктуре заняли два органа: это Совет безопасности ООН и Международный уголовный суд. Оба действуют избирательно и в интересах политики. До такой степени, что пренебрегают работой ради соблюдения законности.
Совет безопасности определяет, какие страны виновны в совершении «преступлений против человечества», и выносит решение об интервенции на основании «ответственности по защите» гражданского населения. Третьим сторонам, другим государствам, вооруженным до зубов, развязывают руки для осуществления интервенции без какой-либо ответственности перед кем-либо, в том числе Советом безопасности. Международный уголовный суд, по пятам следуя за Советом безопасности, преследует лидеров соответствующих государств, проводя уголовное расследование и выдвигая обвинения.
И африканцы участвуют в этом, пусть даже не всегда осознанно. Иногда это похоже на отставание на несколько ходов в шахматной партии. Африканский генеральный секретарь вынес на рассмотрение предложение, которое получило название R2P («ответственность по защите»). Без голосов Нигерии и ЮАР резолюция, санкционирующая вмешательство в Ливию, в Совете безопасности не прошла бы.
Впереди мрачные времена. Во многих африканских обществах все больше заметен внутренний раскол. Африканцам нужно задуматься над падением Каддафи, а до него – президента Кот-д’Ивуара Лорана Гбагбо. Возвещают ли эти события о наступлении эры интервенций, которых будут ждать в странах как возможности изменить политическое руководство?
Следует ясно понимать одно: те, кто хочет не допустить внешнее вмешательство, должны сосредоточить внимание и энергию на внутренних реформах.
