Многие хорошо помнят, как в ходе ванкуверской Олимпиады обратили на себя внимание адыги, протестовавшие против политики России на Кавказе в XIX в. Эта тема вновь прозвучала после признания Грузией геноцида адыгов со стороны царской империи.
Учитывая, что Кавказ, все дальше отдаляясь сегодня от России в духовном и идеологическом плане, все глубже укореняется в ее социальной и политической повестке, выход кавказских проблем на международных диаспорный уровень неожиданно поставил вопрос о перспективах формирования Большого Кавказа.
Большой Кавказ - это не привязанное жестко к территории социо-культурное и политическое явление, которое связывает воедино все три современные кавказские пространства – собственно Северный Кавказ, диаспору кавказцев в России и международную кавказскую диаспору.
Пока, конечно, этому сообществу «три в одном» далеко, скажем, до международного армянского, и тем более еврейского, лобби. Но у Большого Кавказа уже есть весь необходимый инструментарий для расширения влияния. Есть свои «геноциды», кавказцы уже расселились фактически по всему миру – от Дальнего Востока до окраин Запада (Новая Зеландия и Австралия), есть своя элита и значительные финансовые и определенные силовые ресурсы, нарастает понимание общности судьбы и интересов в окружающем чуждом во многом мире.
Не хватает пока консолидированности – все-таки речь идет о диаспоре не одного, а огромного числа многих народов. Но, учитывая мобильность кавказцев и способность к социализации без ассимиляции, это лобби может окрепнуть достаточно быстро. К тому же при столкновении с иным кавказцы начинают ощущать свою общность, преодолевая традиционный трайболизм.
Москве не стоит сразу отмахиваться от этой темы, ссылаясь на враждебные требования тех же адыгов признать геноцид XIX в. Лучше задуматься, как сделать это складывающееся во влиятельное лобби сообщество лояльным и обратить данную тенденцию себе на пользу.
У нас же пока при всех разговорах Кавказ остается Россией только в административно-политическом смысле. Что говорить, даже в кино образ кавказца имеет в целом резко отрицательные черты.
Да, в прошлом году Союз кинематографистов решил развивать киноиндустрию на Северном Кавказе, чтобы задействовать кино для изменения негативного образа Кавказа и его жителей. В союзе предлагают создать в Нальчике кинобазу Юга России и открыть Северокавказское представительство Госфильмофонда. Министерство культуры России, со своей стороны, официально поддержало идею открытия в Нальчике филиала Санкт-Петербургского университета кино и телевидения. В Чечне же еще раньше в структуре министерства по внешним связям, национальной политике, печати и информации уже создали киностудию «Чеченфильм», в попечительский совет которой вошли известные деятели культуры и искусства России.
Кино на Северном Кавказе постепенно оживает. В Нальчике прошел первый открытый Российский кинофестиваль «Кавказ и мир», а в Грозном - фестиваль нравственного кино «Ноев ковчег». Но пока это все еще капли в море.
Вообще, странно, что до сих пор на кино как на мощный инструмент интеграции Кавказа в общероссийское пространство никто не обратил внимания. Скорее даже наоборот. Кроме, «12» Никиты Михалкова, у нас на экранах сплошная «Мужская работа» - бесконечные сериалы о бравых спецназовцах, которые «мочат» до предела злых «духов» и устраивают «мойдодыр» (то бишь зачистки) местному населению.
Между тем, пример той же Америки ярко демонстрирует возможности кино в плане конструирования общей идентичности и консолидации нации. Множество работ Голливуда с темами афро и латино – американцев, японцев и др. меньшинств позволили, пусть и не без своих проблем, политикам вписать огромные массы и пространства в общее американское пространство.
Если российские звезды режиссуры не хотят работать с кавказской темой (хотя, чем, скажем, Имам Шамиль, признавший власть России над горцами, менее колоритен и актуален сегодня, чем Тарас Бульба), ей вполне могут заняться формирующиеся в СКФО киностудии. Задача колоссальной сложности, конечно.
Но и перспектива заманчива - сделать что-то типа «Однажды в Америке» про кавказскую молодежь в крупном российском мегаполисе или эпопею про кавказцев, героически сражавшихся в Брестской крепости, или блокбастер про Дикую дивизию, совершающую Брусиловский прорыв. Т. е. такие фильмы, которые утверждают кавказских героев и кавказцев вообще в культурном и через него в социальном пространстве современной России; фильмы, которые делают кавказцев, пусть и своеобразными и чем-то пугающими, но понятными, самое главное - «своими», для окружающих, для массового российского зрителя..
