В Москве супружеская неверность стала образом жизни, цитирует на страницах The Slate журналистка Юлия Иоффе слова своей приятельницы. "Среда, в которой существуют московские мужчины, толкает их к супружеским изменам", - говорит другая знакомая, которую Иоффе назвала в статье Таней. "Таня и ее подруги - молодые, образованные москвички из верхнего слоя среднего класса, но вообще-то любая москвичка, вне зависимости от возраста, уровня образования или материального положения, расскажет вам о случайных изменах или о параллельной семье, существующей десятки лет", - утверждает автор.
По мнению Иоффе, ситуация колоссально изменилась: "20 лет назад адюльтер считался скандалом, ломающим карьеру". Но в 1998 году авторы некого исследования обнаружили, что российские мужчины и женщины заняли первое место среди жителей 25 стран по готовности вступать во внебрачные связи и одобрять их. Это отношение к жизни еще сильнее укоренилось благодаря буму материального потребления, добавляет автор.
По мнению Иоффе, объяснения нужно начинать с базовых межкультурных различий: до крещения Руси к сексу относились как к естественному явлению, да и в христианскую эпоху "дихотомия слов и поступков сохранялась еще в XIX веке в большей мере, чем на Западе". Революция искоренила церковь и заменила ее асексуальной ханжеской моделью поведения, утверждает автор. Впрочем, этот кодекс поведения был полон противоречий. Внешнее лицемерие сохранялось до позднесоветского периода, но в реальности советские граждане стали раньше начинать половую жизнь, позднее вступать в брак и вообще жить, как на Западе: только дискуссии в обществе на эту тему отсутствовали.
Затем наступила эра рыночного капитализма и нефтяного бума, и "внезапно оказалось, что никто уже не может что-то запретить или кого-то порицать", пишет Иоффе. Потребительского гедонизма, который существует ныне в Москве, устыдился бы даже самый закоренелый американский шопоголик: "Все доступно, все продается, а секс - такой же товар, приобретаемый для наслаждения, как, например, бутылка Moet".
"Но эта раскрепощенность существует больше для мужчин, чем для женщин", - пишет журналистка, утверждая, что при консервативно-националистической программе Путина в Москве возрождается русский патернализм. "Поскольку именно мужчины делят пирог и раздают его куски, один из способов показать, что денег у тебя много, - это содержать больше одной женщины", - говорится в статье. 30-летняя москвичка Лена говорит, что в некоторых компаниях ее приятелей-мужчин не привечают, если у них нет любовниц: "Это как иметь "мерседес" Е-класса".
По большей части россиянки смотрят на измены как на нечто неизбежное и естественное: мол, мужчины - рабы своих гормонов. Социолог Ирина Тартаковская считает, что когда женщины не ждут верности от мужей, то могут избежать чувства, что их предали. "Женщины мирятся с неверностью еще и потому, что мужчин попросту меньше, чем женщин", - пишет автор, напоминая, что на данный момент мужчин в возрасте 15-64 лет в России почти на 10% меньше, чем женщин. Даже россиянки с идеальными фигурами говорят об острой конкуренции за мужчин. ("Это также объясняет, почему они всегда разодеты в пух и прах", - замечает автор).
