Языковые конструкции и лингвистические особенности, как и другие нюансы культуры, влияют на восприятие действительности. Может ли язык изменить отношение к окружающим и повысить склонность носителей одного языка к пессимизму и обвинениям?
Профессор психологии Стэнфордского университета Лера Бородицкая провела эксперимент: говорящим на этих трех языках показывали видео, где разные люди разбивали яйца, проливали напитки и ломали игрушки. Носителям английского языка оказалось проще, чем испанцам и японцам, вспомнить, кто именно что сделал – то есть чья была вина. Все потому, что по-английски мы обычно говорим, что вазу кто-то разбил. А вот носители испанского и японского языков скорее скажут иначе: яйцо разбилось.
Какая картина мира складывается у носителей языка с такими структурами? Бородицкая утверждает, что существует связь между фокусированием английского языка на действующем лице и стремлением правоохранительных органов США скорее наказывать правонарушителей, чем помогать жертвам. А вот легкость испанцев и спокойствие японцев отчасти тоже объясняется языковыми конструкциями. Действие обезличено, а, значит, и незачем ломать копья, разыскивая виноватых.
Интересную закономерность заметила Бродская и в пространственно-временных обозначениях. Около трети языков мира описывают пространство в абсолютных терминах – в отличие от «относительного» способа, на котором построена, например, пространственная картина мира русскоговорящих.
Как это влияет на мышление человека? «В результате постоянной языковой тренировки, – указывает Бородицкая, – говорящие на подобных языках отменно ориентируются в пространстве». Они просто не способны заблудиться на местности! Куда бы они ни попали, даже если вокруг совершенно незнакомый пейзаж, они мгновенно определят верное направление. Например, австралийские аборигены, живущие в общине в Пормпуре, не различают левое и правое. Местонахождение объектов они определяют иначе – «к северо-востоку» или «к юго-востоку». Изучая жизнь австралийских аборигенов, говорящих на языке тайоре, Бородицкая и ее коллеги отметили, что аборигены не только всегда инстинктивно правильно указывали сторону света, на которую был обращен их взгляд: они также всегда могли в правильной последовательности разложить фотографии местности по порядку с востока на запад.
Образное мышление человека тоже определяется языком, и картина мира зависит от него в прямом смысле: так, сама наша способность различать цвета связана со словами, которые их описывают. В языке зуни – индейского народа группы пуэбло на юго-западе США – нет отдельных названий для оранжевого и желтого, поэтому зуни затрудняются говорить об этих цветах как о разных. А у носителей русского языка – в отличие, к примеру, от английского, – два разных слова для светло-синего (голубой, англ. light blue) и темно-синего (синий, англ. dark blue). Эксперимент показал, что русские действительно лучше различают оттенки синего, чем англичане.
Картина мира – это не только окружающий мир, но и наше представление о самих себе. И даже здесь язык играет важную роль! Так, в иврите род обозначается множеством способов, а в финском языке категория рода вообще отсутствует. Исследование, проведенное в 1980-х годах, подтвердило, что мышление человека и в этом следует за языком: дети, говорящие на иврите, узнают про свою половую принадлежность на год раньше, чем те, кто говорит на финском. В английском же языке количество гендерных маркеров – примерно среднее между вышеупомянутыми языками. И вот наглядное подтверждение связи: англоговорящие дети «определяются с полом» позже, чем носители иврита, но раньше, чем носители финского.
