61 человек пострадал в результате двойного теракта в столице Дагестана Махачкале. В ночь на 22 сентября неподалеку от здания республиканского МВД, на пересечении улиц Ермошкина и Дахадаева один за другим были взорваны два легковых автомобиля.

Сначала взорвали одну машину, а потом, когда вокруг нее собрались полицейские и прохожие, взорвали вторую, припаркованную поблизости.

Одна из версий теракта - месть со стороны исламистов полицейским за недавнюю ликвидацию амира Хасавюрта Саида Солтанова и его жены Сабины Мусаевой. Всего в результате двух взрывов погибли два человека, ранения различной степени тяжести получили 29 сотрудников правоохранительных органов и 25 гражданских лиц.

Означает ли этот крупный теракт срыв переговорного процесса с салафитским крылом Дагестана, организованного республиканскими властями, или, может быть, его цель торпедировать процесс примирения? На этот вопрос отвечает дагестанский эксперт Руслан Курбанов:

«Никакого переговорного процесса не было. Была иллюзия переговорного процесса, попытка выдать желаемое за действительное. Это не были переговоры представителей власти с «лесными» представителями. Была попытка наладить диалог с мирной салафитской ветвью, но даже не все представители салафитских общин Дагестана поддерживали столь плотные отношения с правительством. Поэтому срываться здесь нечему: боевики как придерживались позиции на непримиримую борьбу с системой, так и будут придерживаться».

Журналист из Махачкалы Лачина Лачинова говорит, что в результате подобных терактов социальная база боевиков тает на глазах. Общество отказывает им не только в сочувствии, но и в логике. Жертвами акций становятся рядовые полицейские, которые тянут лямку за мизерную зарплату, мелкие торговцы спиртным, проститутки - т.е. не та социальная группа, которая вызывает протест в обществе.

«Попадают на мушку простые сотрудники полиции, - говорит Лачина Лачинова, - но все понимают, что корень зла не на улицах, а в высоких кабинетах. И не только в здании полиции творится все то зло, которое не устраивает народ. Подобные взрывы теряют актуальность и смысл, вызывают отрицательные настроения. Люди ведь тоже задаются вопросами «кого?», «зачем?», «в чем смысл?»

«Негативное отношение общества - не проблема для подполья, - считает Руслан Курбанов, - боевики никогда особо и не ориентировались на мнение населения. У них есть своя логика, сообразно которой они бьют по тем целям, которые считают важными».

«Пока боевики довольствуются той социальной базой, которая у них есть, – говорит Руслан Курбанов, - она растет за счет молодых, которые увлекаются крайними идеями. Этого для ведения диверсионной борьбы в условиях современного Дагестана хватает. Подполье пока не задумывается о масштабных политических проектах, вовлечении в них как можно большего количества людей, им сейчас этого для маленьких джамаатов не нужно. Если же ситуация дойдет до такого уровня, что потребуется или начнется масштабное рекрутирование, – вот тогда перед подпольем встанет эта проблема. А сейчас этой проблемы нет».

Итак, надежды дагестанцев на умиротворение республики не сбылись. Общество по-прежнему обречено жить между двух зол. С одной стороны - террор, который становится все менее понятен, потому что направлен не против тех, кто сеет зло, а тех, кто более доступен, и по формальным признакам является его носителем. С другой стороны – государство, беспощадное и алчное до всего, что положено отдать человеку и что еще возможно у него отобрать.

При такой жизни «мент», еще недавно ненавидимый, теперь вдруг вызывает сочувствие, хотя бы потому, что у него такая же маленькая зарплата, такие же житейские трудности, и его прегрешения не столь велики, чтобы стать мишенью боевиков.