В среду утром совершено покушение на помощника муфтия Дагестана, главного редактора телеканала «Махачкала-ТВ» Мухаммадвакиля Султанмагомедова. Он скончался в больнице, не приходя в сознание. Машину, в которой находились сам религиозный деятель и его водитель, обстреляли в районе Троллейбусного кольца. Напомним, что это второе покушение на помощника муфтия, к сожалению, завершившееся смертью религиозного деятеля.
Как бы это покушение ни комментировалось, то, что произошло, уже не имеет ровным счетом никакого отношения ни к религии, ни к вере. Уже давно всем понятно — это политика. Политика устрашения народа, осмеяния веры. Политика отвлечения внимания от основных проблем республики и переключение его (внимания) на «священную» войну с экстремизмом. А под шумок можно провернуть какое угодно дельце. Контроля-то все равно нет. Некому контролировать — все ушли на фронт, все заняты борьбой с экстремистами. А еще это политика высасывания еще больших дотаций под удобную и неоспоримую статью расходов.
Иначе чем можно объяснить убийство едва ли не единственного адекватного религиозного деятеля Дагестана, да еще и в первый день священного месяца Рамазан, который считается лучшим в году месяцем очищения, искупления грехов и нравственного возрождения. Он был едва ли не единственным деятелем, способным без фанатичной однобокой субъективной трактовки ислама (черты, присущей только действительно умным, грамотным и начитанным людям) говорить о религии и вере. А для меня — он единственный в этой республике человек, который просто безоговорочно и без уговоров признал меня правой, в ответ на заявление, что мне посредник между мной и Богом не нужен. Он был единственным религиозным деятелем, заявления которого никогда не вызывали чувства внутреннего протеста и отторжения. Он действительно не насаждал религию, а проповедовал и объяснял, потому что понимал, религия и вера — это совершенно разные вещи.
Вера — она в душе. А религия — это модно, это на показуху. Именно так, как сейчас оно и есть в Дагестане. Религия стала инструментом манипуляций тех, кому не нужно, чтобы в Дагестане была спокойная и мирная жизнь. Между тем в Дагестане придумали новый способ борьбы с экстремизмом — теперь это проблема специального (правда, пока еще без названия) подразделения хорошо подготовленных бойцов. Планируется вести войну по принципу: нет человека — нет проблем. Но это вовсе не означает, что с экстремизмом будет покончено.
Я президента понимаю. Надо думать, его дети не жили ни в одном из общежитий Дагестана. А, следовательно, не подвергались психологическому прессингу экстремистов. Скажите для кого секрет, что «лесные» охватили сетью своих «агентов» практически все студенческие общаги? То есть, ставку делают преимущественно на молодых людей из сельской местности. А значит, не особенно грамотных, легко поддающихся внушению. На них никто не давит. С ними разговаривают. Им просто в разных вариациях повторяют одно и то же в течение пяти лет. И весь успех как раз в том, что никто ничего не навязывает, а значит, и никакого отторжения нет. Очень скоро молодой человек и сам не вспомнит, что когда-то он думал и смотрел на мир по-другому.
А как родителям угадать, что их дети попали в руки хорошего психолога. Зачастую это становится известно, когда что-либо изменить уже нет возможности. Я знаю семьи, которые прошли через это, знаю, какими были эти парни до, и как поменялись после учебы. То, что не взяли в руки оружие, — целиком и полностью заслуга родителей. Но вся эта пропагандистская работа продолжается и сегодня. И поэтому никакой специальный отряд ничего не изменит — смену убитым бойцами боевикам уже готовят.
