Политэкономия египетской революции (часть II)

Не обращая внимание на катастрофические последствия неолиберальных мер для бедных слоев населения, глобальные финансовые институты неоднократно называли Египет примерным исполнителем неолиберальных реформ. Как и следовало ожидать, неолиберальные финансовые институты проявили мало сочувствия к жертвам собственной политики.. В 2008 г. министр финансов при Мубараке, Юсеф Бутрос-Гали, был назначен председателем Финансового Комитета. В сентябре 2009 г. Всемирный Банк в четвертый раз упомянул Египет в числе "десяти стран, проводящих самые активные реформы". В 2010 г., всего за несколько дней до революционного восстания, глобальные финансовые институты опубликовали отчет о египетской экономике в радужных тонах, в котором утверждалось, что "экономические показатели превзошли все ожидания", а "тщательная налоговая политика" правительства заслуживает самых высоких похвал.

Революция: напряжение и антагонизм

Несмотря на увеличение государственных субсидий после бунтов 2008 г., за год до революционного восстания цены на продукты питания в Египте выросли еще на 30%. В результате такого резкого взлета цен, отчасти вызванного решением Федерального Резерва США о смягчении денежно-кредитной политики, рынок наводнили ликвидные средства, взвинтив цены на активы. Это повлекло за собой крутой подъем цен на товары народного потребления, что сильнее всего ударило по беднейшим странам. Как утверждает Дэвид Харви, капитал не может разрешить эти кризисные тенденции, он может лишь дислоцировать их. В "Загадке капитала" Харви подчеркивает, как важно "осознать, что один барьер преодолевают ценой другого, осознать, что кризисы формируются в различных исторических и географических контекстах". Стремясь стабилизировать систему в разгар кризиса 2009 г., западные финансовые институты просто-напросто "сместили" этот кризис: восстания, охватившие Ближний Восток, были отчасти вызваны этим витком инфляции (показатели инфляции удвоились в Египте в 2009 г.).
Революция в Тунисе дополнительно радикализировала египтян, особенно городской средний класс, толкая его к союзу с рабочими. Протестная акция 25 января в Каире, в которой приняли участие десятки тысяч человек, вскоре вылилась в массовый сбор сотен тысяч протестующих на площади Тахрир. Новости и фотографии этого "взрыва" распространялись с помощью таких технологий, как Твиттер, Ютуб и Фэйсбук.

Протестам на площади Тахрир помогли и перебои в производстве, которые остановили египетскую экономику. Доходы от туризма (6 процентов ВВП) испарились, а магазины и фабрики, равно как и банковский сектор, были закрыты на протяжении трехнедельных протестов, вынудивших Мубарака покинуть свой пост. Приостановка производства и обесценивание активов принесли много убытков правящему классу. Несмотря на предостережения армии о том, что люди должны “вернуться на рабочие места и получать зарплату, а жизнь должна вернуться в привычное русло”, производство по большей части простаивало, ежедневно принося убытки на 310 миллионов долларов. Рабочие в Махалле присоединились к масштабной общенациональной забастовке, которая началась 9 февраля, что придало сил демонстрациям в Каире и других городах и ускорило падение Мубарака. Стихийные забастовки ударили по государственным банкам, нефтяной и газовой индустриям, транспортному сектору, министерству телекоммуникаций и министерству здравоохранения в городах по всему Египту.

11 февраля, после нескольких попыток утихомирить восстание с помощью “косметического ремонта” режима, Омар Сулейман (ранее глава сил внутренней безопасности, назначенный вице-президентом в рамках уступок протестующим) объявил, что Мубарак покинет свой пост. Однако немедленно после отставки Мубарака 5 тыс. работников сети универмагов “Тауфик ан-Нур” прошлись по Каиру, добиваясь двенадцатичасового рабочего дня и значительного увеличения рабочей платы. “Сейчас время действовать”, - заявил один из рабочих-активистов, “мы хотим свержения всей системы, не только одного человека”.

Будущее: надежды и опасности

Со времен Второй мировой войны политика США была направлена на сохранение контроля над ближневосточными энергоресурсами, самыми обширными в мире. Местных лидеров – таких, как Мубарак – поддерживают и позволяют им накапливать личное богатство и власть. В обмен они соглашаются действовать по правилам, установленным Соединенными Штатами и служащим американским стратегическим и экономическим интересам. Главная задача США в Египте – не допустить возникновения режима, способного бросить вызов гегемонии Соединенных Штатов на Ближнем Востоке и воплотить в жизнь альтернативную, некапиталистическую модель социального устройства, став примером для остальных. В Египте, важном центре арабской культурной жизни, перспектива возникновения социалистического или антиимпериалистического режима внушает страх центрам власти на Западе.

Как пишет Наоми Кляйн в “Доктрине шока” Всемирный банк и другие международные финансовые институты часто используют кризисы как возможность навязать неолиберальные программы потрясенному и ничего не подозревающему населению (как в случае египетского долгового кризиса 1982-1990 гг.). Займы и другие виды помощи Египту – в общей сложности на сумму 15 млрд. долларов – выделяются с целью укрепить капиталистический класс и армию под предлогом смягчения перехода от одного режима к другому. Новым “ответственным” лидерам предназначено возобновить неолиберальный курс, прячась за фасадом свободных выборов и более либерального государства, которое якобы приветствует индивидуальное самовыражение и право на создание политических партий. Действительно, займы выделяются с условием продолжения приватизации и либерализации египетской экономики. Как говорится в отчетах глобальных финансовых институтов “политика египетского правительства должна создать условия для процветания частного сектора”.

Несмотря на долгую предысторию борьбы, западная идеология изображает египетскую революцию как восстание против горстки коррумпированных индивидов, которые препятствовали нормальному функционированию капитализма, и за “правильный, демократический” капитализм. С этой точки зрения, египетская революция была прорыночной! Придерживаясь этого тщательно сконструированного нарратива, президент Обама объявил о долговом свопе на сумму 1 млрд. долларов (которое многие ошибочно восприняли как прощение долгов): Соединенные Штаты соглашались снизить долговое бремя Египта при условии, что Египет будет использовать денежные средства в соответствии с пожеланиями Вашингтона. Обама очень доступно разъяснил, что это за пожелания:

“…целью является такая модель, в которой протекционизм уступит место открытости, контроль над торговлей перестанет быть уделом меньшинства, а экономика создаст рабочие места для молодежи. Поддержка демократии со стороны Америки будет зависеть от финансовой стабильности, продолжения реформ и интеграции конкурентных рынков друг с другом и в глобальную экономику”.

Механизмы влияния

Долговой цикл – это еще один механизм, с помощью которого иностранные кредиторы делают Египет заложником глобального капитализма и заставляют его правительство продолжать неолиберальные реформы. Пока долговой цикл сохраняется и Египту требуется постоянный доступ к новым кредитам для погашения своих долгосрочных долгов, он будет делать все необходимое для обеспечения притока новых займов. Этот долговой цикл вызывает отток капитала из Египта в руки иностранных кредиторов. Между 2000 и 2009 гг. чистый приток египетского долгосрочного долга (т.е. разница между полученными займами и выплаченным долгом) составил 3,4 млрд. долларов. За тот же период сумма долга выросла на 15 процентов, несмотря на тот факт, что Египет выплатил 24,6 млрд. долларов займов. Этот самоподдерживающийся цикл зависимости, который перенаправляет миллиарды, по справедливости принадлежащие египетским беднякам, в руки западных финансистов, представляет собой мощнейший рычаг воздействия на правительство Египта. Окружение Мубарака и капиталистический класс обогатились на миллиарды долларов, в то время как миллионы египтян были обречены на крайнюю бедность.

Открытость экономики для иностранных инвестиций при отсутствии торговых барьеров и ограничений на движение капитала – это еще один способ держать Египет на коротком поводке с помощью т.н. “виртуального парламента”. Если египетское правительство воспротивится интересам капитала, западные инвесторы могут отозвать свой капитал и лишить страну финансирования, взвинчивая тем самым процентную ставку и подрывая стабильность египетской валюты. Неудивительно, что отсутствие ограничений на передвижение капитала есть одно из ключевых требований к новому египетскому правительству, одно из условий возобновления финансовой помощи и кредитных вливаний. Египетские бизнесмены также предостерегают революционное движение об опасностях оттока капитала. Агентство Муди по рейтингу ценных бумаг снизило рейтинг пяти основных египетских банков, что не могло не вызвать реакцию на международных рынках. Дальнейшая либерализация и приватизация, с другой стороны, практически наверняка привела бы к улучшению этих рейтингов.

Именно по этим причинам члены переходного правительства обивают пороги одного международного кредитного агентства за другим, выпрашивая займы и уверяя власть имущих в своей приверженности неолиберальному курсу, в то время как Египет стоит перед угрозой банкротства. Как заявил один из представителей текущего правительства на майском заседании Европейского банка реконструкции и развития (созданного в конце “холодной войны” в целях реструктуризации экономик в странах Восточной Европы в соответствии с принципами свободного рынка – с катастрофическими результатами), “текущее переходное правительство сохраняет приверженность открытому рынку, к которому Египет продолжит стремиться ускоренными темпами после грядущих выборов”. Всемирный Банк, “Большая Восьмерка” и Совет сотрудничества государств Персидского Залива сопроводили свои обещания о финансовой помощи и поддержке схожими заявлениями.

Руководство Египта доказало своими действиями, что это не просто пустые обещания. Даже Ваиль Гоним, сотрудник Google и своего рода лидер городского движения, написал в Твиттере: “Дорогие египтяне, возвращайтесь на работу. Трудитесь как никогда прежде и помогите Египту стать развитой страной”. Египетский капиталистический класс и его иностранные союзники надеются, что поощрение умеренных политических реформ, например, введение свободы союзов и свободы слова, может умиротворить городское движение и предотвратить более радикальную социальную трансформацию и демократизацию.

Страна стоит на перекрестке: Египет может остаться в роли придатка глобальной американской империи и траснационального капитала, или наметить более независимый курс. Латинская Америка и Азия уже сделали важные шаги на пути к обретению контроля над своими проблемами, вопреки воле Соединенных Штатов предприняв социальные реформы, которые привели к повышению уровня жизни миллионов. Станет ли Египет первым государством на Ближнем Востоке, которое последует этому курсу, или останется имперским вассалом под пятой глобального капитализма? Поживем-увидим.

По материалам зарубежной прессы