Особенности национального патриотизма

Одной из животрепещущих тем сегодняшнего дня стали дискуссии вокруг патриотизма, явно претерпевающего идеологическое «переформатирование». Многие недоумевают, можно ли относить к этому определению факты, скажем, внезапного появления на центральных улицах городов баррикад, участники которых в массовом порядке сжигают тут как тут возникающие гор покрышек? Или, скажем, использование "коктейлей Молотова" против вчерашних друзей? Непростые вопросы рождаются не только в свете последних событий в Украине, но и при осмыслении происходящего в самой России, где граждан порой подталкивают винить во всех своих бедах представителей отдельных регионов.

Невольно вспоминается патриотическая канва взглядов Андрея Болконского: "Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. Надо их казнить". Эта мысль помогла Пьеру Безухову осознать "теплоту патриотизма", благодаря которой мужики в белых рубахах "спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти" (1). Согласимся, то была война в общепринятом понимании этого слова, которое нельзя применить к происходящему в Украине. Даже беглый взгляд на подоплеку нынешних событий, принявших форму гражданской войны, не оставляет сомнений в том, что конфликт служит интересам третьих сил. Вчера еще мирные жители сегодня воюют друг с другом ради удовлетворения амбиций геополитических центров.

В свое время Ленин, говоря о Первой мировой войне, смыслом борьбы за передел мира называл "захват земель и покорение чужих наций", сопровождавшиеся отвлечением внимания масс от "внутренних политических кризисов". По его словам, власти просто одурачивали народ своими заверениями о том, что воюют "ради защиты родины, свободы и культуры", а за патриотическими лозунгами скрывалось откровенное проповедование шовинизма (2). Конечно, отмечал вождь мирового пролетариата, народу совершенно не чуждо чувство национальной гордости, так как они любят свой язык и свою родину, но "больнее всего" им видеть и чувствовать, "каким насилиям, гнету и издевательствам" подвергается их отечество со стороны властей (3). Наверняка, кто-то из читателей согласится с точкой зрения Ленина, а кто-то выразит возмущение самим фактом ссылки на него. Но разве сказанное им ровно 100 лет назад лишено оснований?

Как бы то ни было, гражданская война в Украине набрала ход и порой принимает весьма уродливые формы, как например, когда Россельхознадзор обнаруживает в украинской продукции на прилавках российских магазинов бактерии группы кишечной палочки. А где эта палочка была три недели назад — никто даже не задается вопросом. Всплывает аналогия с запретом на ввоз после событий 2008 года грузинского "Боржоми", благополучно возвратившегося на российский рынок после смены власти в Грузии.

Безусловно, понимание происходящего присутствует у многих, о чем свидетельствуют страницы бескрайнего интернета, но это никак не влияет на общую картину. А тем временем ситуация вокруг Украины, можно сказать, достигла точки кипения, когда нити взаимопонимания разрываются уже внутри семей. Возможно, именно это обстоятельство вынудило российскую журналистку Ксению Ларину высказаться о несовместимости патриотизма со свободой. Допускаю, что речь здесь идет о крикливом ура-патриотизме, который журналистка сравнивает с примитивной религиозностью, не имеющей "никакого отношения к вере" (4). Тем не менее, поддержать ее взгляд обеими руками сложно, ведь мировой исторический опыт свидетельствует о том, что патриотизм, выливающийся в стремление сделать родину свободной, независимой и прогрессирующей, нередко становится движущей силой развития общества. Другое дело — вряд ли возможно достичь этого путем воспитания в народе ненависти ко всем и вся и превращения людей в зомби, не желающих видеть объективную картину мира.

Одним словом, на нынешнем этапе борьбы планетарных монстров за передел мира одним из главных аспектов сохранения здоровых взаимоотношений между людьми становится недопущение превращения прекрасного понятия "патриотизм" в фетиш, сгибающийся в угоду внешним игрокам. Без понимания этого прогресс общества и государства, независимо от географических координат и геополитических ориентаций, попросту невозможен.