Процесс исламского возрождения в постперестроечной России был отмечен прогрессирующим расколом Духовных управлений мусульман, и данный раскол привел к появлению десятков враждующих между собой муфтиятов. Личное соперничество за власть и эгоистический характер взаимного противоборства, как мы увидим далее, и привели к глубокому расколу в стане «институционализированного», или «официального» ислама.

Распад северокавказского исламского пространства

Сразу же, с началом перестройки, на Кавказе началась волна межнациональных конфликтов и противоречий. Уже в марте 1989 года дагестанские мусульмане начали кампанию по смещению балкарца Махмуда Геккиева с поста главы Духовного управления мусульман Северного Кавказа.

Резиденция ДУМ СК в Махачкале была захвачена силой, однако избрать нового единого муфтия Северного Кавказа уже больше не удалось. Чехарда с назначениями главой ДУМ СК муфтиев различных национальностей, усиливающиеся этнические противоречия и религиозные разногласия привели к тому, что из состава ДУМ СК один за другим начали выходить духовные лидеры других северокавказских республик, как, например, представители Карачаево-Черкесии Исмаил Бердиев, Чечено-Ингушетии Шахид Газабаев и Кабардино-Балкарии Шафиг Пшихачев.

Признаться, данные процессы распада единой духовной структуры не были характерными исключительно Кавказу. Подобная же ситуация наблюдалась и на Балканах, где в результате распада единой страны — Югославии единая церковная структура православной церкви также начала распадаться, как пишет Анатолий Лещинский, «следуя тенденциям государственного сепаратизма».

Протекавшие здесь «умножающиеся расколы» церкви, со слов Лещинского, имели одной из своих причин то, что «на волне распада Югославии и борьбы за независимую республику, некоторые представители Церкви попали под влияние сепаратистских идей — как светских, так и церковных».

Примерно по этим же причинам, в итоге единый ДУМ СК распался на отдельные республиканские муфтияты. А в самом Дагестане, на который стоит обратить отдельное внимание, как на пример наибольшей раздробленности некогда единого духовного пространства, еще не один год шла напряженная война за пост председателя местного ДУМ между мусульманскими общинами аварцев, даргинцев и кумыков.

В итоге к руководству официальным ДУМ Дагестана пришли представители Накшбандийского тариката, начавшие распространение в Дагестане тариката Шазилийского.

Попытки невошедших в ДУМ религиозных лидеров создать параллельную духовную структуру едва не привели к кровавым столкновениям между сторонниками и оппонентами официального ДУМ.

Через некоторое время после подобного распада единого некогда Духовного управления мусульман Северного Кавказа на отдельные республиканские муфтияты, была предпринята попытки объединить разрозненные ДУМ северокавказских республик в Координационный центр мусульман Северного Кавказа, во главе которого в 2003 году встал муфтий Карачаево-Черкесии Исмаил Бердиев. Но данное объединение является в огромной степени номинальным и каждый северокавказский муфтий самостоятельно определяет свою политику.

Среди причин, по которым после распада СССР ни одному из мусульманских Духовных управлений на территории бывшей РСФСР не удалось стать консолидирующим ядром исламского возрождения в России, специалисты называют неумение мусульманских лидеров, взращенных в советской среде, приспособиться к трансформации общества; малочисленность мусульманских духовных лиц и их низкую профессиональную подготовку; разногласия среди мусульманских религиозных деятелей, переросшие в открытую вражду, и столкновения на почве борьбы за власть и обладание материальными ресурсами, следствием чего стало падение авторитета духовных лидеров среди верующих.

Внутренние конфликты и распад ДУМ ЕС

Описанные выше национальные и региональные различия обусловили практически полную несовместимость «татаро-башкирского» и «северокавказского ислама» в рамках единой духовной структуры и привели к тому, что северокавказские муфтияты, номинально объединенные в Координационный Центр мусульман Северного Кавказа, практически не имеют никаких отношений с двумя другими структурами, которые больше представляют мусульман «татаро-башкирского ислама» — Совет муфтиев России и Центральное Духовное управление мусульман России.

Распад единой структуры Духовного управления мусульман Европейской части и Сибири во главе с Талгатом Таджутдином происходил с неменьшим шумом и публичными скандалами.

Причиной этого было то, что отношения между лидерами мусульманского духовенства и в других частях России оказались не менее сложными и напряженными, нежели на Кавказе. И если на Кавказе за этими противоречиями и конфликтами, большей частью, наряду с личными амбициями стояли этнополитические проблемы и исторические раны, то в ареале «татаро-башкирского ислама» они были больше обусловлены теми же личными амбициями, подогреваемыми политической конкуренцией за право быть ближе к власти.

В итоге все эти проблемы также привели к региональному расколу и дроблению ислама на всем пространстве постсоветской России. По мнению большинства исследователей, в «татаро-башкирском» ареале толчок к расколу дали разногласия между последним муфтием еще советского Духовного управления мусульман Европейской части и Сибири Талгатом Таджутдином, избранным на этот пост еще в 1980 году, и новыми молодыми исламскими лидерами, такими как Нафигулла Аширов, Габдулла Галиуллин, Мукаддас Бибарсов, Равиль Гайнутдин.

Если Талгат Таджутдин после распада СССР открыто претендовал на роль безусловного лидера мусульман России, опираясь на поддержку Кремля, то молодые лидеры взяли курс на создание новых региональных Духовных управлений. Поводом же для открытого конфликта стало открытие соборной мечети в Набережных Челнах (Татарстан) в августе 1992 года.

На ее витражах оказались изображены по распоряжению муфтия Талгата Таджутдина крест и шестиконечная звезда. Верующие выразили возмущение «мусульманским экуменистом». После инцидента Талгат Таджутдин начал стремительно терять авторитет в глазах мусульман.

В результате этого раскола и активности, развернутой молодыми исламскими лидерами, сначала возникли самостоятельные духовные управления Татарстана и Башкортостана в 1992 году. В сентябре 1992 года снятый Таджуддином со своего поста татарский муфтий Габдулла Галлиуллин, башкирский муфтий Нурмухаммед Нигматуллин, саратовский имам Мукаддас Бибарсов, сибирский муфтий Нафигулла Аширов и Абдул-Вахед Ниязов создают Высший координационный совет Духовных управлений мусульман России (ВКС ДУМР).

В январе 1994 года в Москве было создано Духовное управление мусульман Центрально-Европейского региона России (ДУМЦЕР), переименованное через четыре года в ДУМ Европейской части России. Лидером этой структуры, которой в будущем суждено будет стать площадкой для объединения молодых лидеров, был избран Равиль Гайнутдин.

Появились самостоятельные духовные управления в национальных республиках, в ряде областей и краев с мусульманским населением, а также автономные управленческие структуры регионального характера. В итоге к началу 1997 года в России было зарегистрировано 47 духовных управлений мусульман.

В июле 1996 года на I меджлисе (съезде) руководителей Духовных управлений мусульман России был учрежден Совет муфтиев России (СМР), а Гайнутдина избрали его председателем. Хотя первоначально в СМР вошли только муфтии ДУМ Центрально-Европейской части России, но вскоре к ним начали присоединяться и другие.

Равиль Гайнутдин решительно начал процесс объединения новообразовавшихся муфтиятов по всей стране в единую структуру под своим началом — Совет муфтиев России. В 1997 году происходит сближение Совета муфтиев России с Высшим координационным советом Духовных управлений мусульман России, после чего последний фактически прекращает свое существование, а башкирский муфтий Нурмухаммед Нигматуллин, саратовский имам Мукаддас Бибарсов, сибирский муфтий Нафигулла Аширов входят в СМР.

Для понимания раскола, произошедшего как между кавказскими муфтиями, так и между татаро-башкирскими, необходимо осознать еще и такой факт, что их прежнее единство было силой навязанным им государством. Ситуация, когда абсолютно разнородные по своей природе фрагменты исламского сообщества десятилетиями силой удерживались в рамках навязанной единой структуры, не могла не привести к их естественному распаду и «разбеганию» сразу же по ослаблению этой силы.

Конфликт между Талгатом Таджутдином и остальными муфтиями

Интересен факт, что до перестройки официальным лидером российских мусульман, председателем Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири был именно Талгат Таджутдин. Он же являлся, фактически, наставником Равиля Гайнутдина.

Разлад между ними произошел еще с началом перестройки и демократизации российского общества. Со слов Мухаммада Саляхетдинова, некогда признанный лидер мусульман России, Талгат Таджутдин в своем стремлении сохранить это звание начал обвинять своих бывших подчиненных в «нетрадиционных» для России взглядах в вопросах религиозного управления, вследствие чего появилось понятие так называемого «нетрадиционного ислама».

В апреле 2003 года пресс-служба Совета муфтиев России, которую возглавляет Равиль Гайнутдин, сообщила, что Таджутдин своими словами о том, что «его устами глаголет Бог», отверг один из основополагающих принципов ислама, согласно которому Мухаммад является последним пророком.

Формальным поводом к столь резкому решению СМР послужил призыв Талгата Таджуддина к джихаду против США, вторгшихся в Ирак. На заседании, куда съехались муфтии и главы мусульманских религиозных организаций, представляющие Азиатскую часть России, Северный Кавказ, Башкирию, Татарию, Поволжье, Приуралье, Карелию был принят итоговый документ, в котором заявление и деятельность Талгата Таджутдина были названы «экстремистскими».

По мнению собравшихся, «не согласованное с уммой» (мусульманской общиной) объявление джихада США и «призыв к сбору средств для закупки оружия нанесли колоссальный ущерб авторитету мусульманских организаций и повредили внешней политике нашего государства».

Мусульмане были смущены и возмущены не столько самим призывом Таджутдина к джихаду, сколько тем, каким образом этот призыв осуществлялся. Глава Духовного управления мусульман Башкортостана муфтий Нурмухаммед Нигматуллин, приехавший из Уфы, рассказывал, что Талгат Таджутдин в те дни практически ежедневно выходил на центральные площади города и главный рынок, вооружившись двумя саблями, в сопровождении нескольких молодых парней и продолжал призывать к джихаду.

«Люди на него смотрят с удивлением, никто его не поддерживает. Но он же своим поведением бросает тень на всех мусульман», — с огорчением признавал муфтий Нигматуллин. «А на том митинге он еще и нецензурно выражался, — продолжал муфтий.— В своем выступлении он обозвал Джорджа Буша по-татарски... я не могу произнести вам точный перевод... ну, так называют проституток, но только очень-очень грубо...»

Признаться, к тому моменту экстравагантные выходки Талгата Таджутдина возмущали уже не только самих мусульман, но и Кремль, который вынужден был как-то дезавуировать ситуацию с объявлением джихада США со стороны некогда главного российского муфтия. Через несколько дней после объявления джихада заместитель Таджутдина, муфтий Пермской области Мухаммед-Гали Хузин вынужден был дезавуировать представителям СМИ заявления своего патрона, убеждая их в том, что имелся в виду «духовный джихад», то есть гуманитарная помощь Ираку.

Представителей СМР особенно возмутило не столько то, что Таджутдин «бросил тень экстремизма на всю российскую умму», сколько фраза из речи Таджутдина: «Я не ругаюсь — это Бог говорит через мои уста». Тем самым «Талгат Таджутдин вывел себя из лона ислама и предстал в виде лжепророка. Его заявление противоречит основным постулатам шариата», — было указано в резолюции, принятой под руководством главы СМР Равиля Гайнутдина, оппонента и бывшего протеже Талгата.

В итоге муфтии России решили «объявить о невозможности занимать должность духовного руководителя мусульманских организаций в РФ» Талгатом Таджутдином, а объявленный им джихад — не имеющим «ни богословской, ни правовой, ни моральной силы и не подлежащим к исполнению российскими мусульманами», а также что «отныне никто из мусульман не вправе совершать с Талгатом Таджутдином совместно намаз и следовать каким-либо указаниям и советам с его стороны», поскольку этого человека «отныне нельзя более считать мусульманином».

Справедливости ради стоит признать, что ни данный скандал, ни раскол единого Духовного управления во главе с Таджутдином, ни фактическое объявление его неверным, или немусульманином, не мешало оппозиционным муфтиям участвовать с Таджутдином в общих мероприятиях и встречах, которые инициировались властью. Хотя на собственные мероприятия Таджутдина они предпочитают не приглашать.

Существующее положение вещей настолько очевидно, что его вынуждены признавать и сами религиозные лица. К примеру, Тагир Халилов, руководитель «Международной Исламской Миссии», которая является правопреемницей советского Отдела международных связей мусульманских организаций СССР, признается: «Существующая на сегодня ситуация в мусульманской умме России показывает о наличии серьезных противоречий между Духовными управлениями».

Сам Халилов, как и цитировавшиеся выше специалисты, связывает данные «серьезные противоречия» с меркантильным желанием каждого руководителя единолично представлять интересы мусульман России в федеральных органах исполнительной власти и зарубежных исламских организациях».

Раскол и противоборство внутри ЦДУМ

Не менее интересные процессы, связанные с противоборством муфтиев и даже попытками смещения со своего поста самого председателя Центрального Духовного управления мусульман России Талгата Таджутдина, протекали и в муфтиятах, подконтрольных ЦДУМ.

Ситуация заключалась в том, что в начале 2000-х годов глава регионального Духовного управления мусульман (ДУМ) Пермского края Мухаммедгали Хузин совместно с муфтием Татарстана в составе ЦДУМ в 1997—2001 годах Фаридом Салманом, не будучи разборчивыми в средствах, попытался отстранить от должности главу ЦДУМ Талгата Таджутдина и взять управление под свой полный контроль. В результате они оба были уволены с работы. В ответ Мухаммедгали Хузин вывел подконтрольные ему общины из состава ЦДУМ.

Данные конфликты и борьба за лидерство протекали на каждом уровне Духовных управлений — общероссийском, региональном и даже местном, на фоне еще более мелочной борьбы за ресурсы, симпатии и благосклонность властей разного уровня, за благосклонность порой даже Русской православной церкви, как самого крупного игрока на поле религиозно-государственных отношений, взаимного обвинения и публичного поношения друг друга в СМИ, перед властями и общественностью.

Однако подробный анализ каждого случая и каждой претензии одного муфтия к другому не входит в задачи данной статьи. Отметим лишь, что Мухаммедгали Хузин и подобные ему муфтии, которых за готовность поступиться всем и вся ради заветной благосклонности властей и попытку переворота в ЦДУМ уволил даже такой «красный» муфтий, как Талгат Таджутдин, продолжают оставаться одним из факторов усугубления ситуации раскола.

К примеру, после прошедшей 24 сентября 2009 года в Москве Международной исламской конференции «Россия и исламский мир», именно Хузин оказался тем единственным муфтием, который критически высказался против возмутившего некоторую часть православной общественности заявления главы СМР Равиля Гайнутдина о татаро-монгольских корнях российской государственности.

Продолжение следует…