По мнению руководителя отдела экологических и социальных проблем психического здоровья ГНЦ «Судебной и социальной психиатрии имени Сербского», профессора Бориса Положего, частоту суицидов определяет не материальный уровень жизни человека, а этнокультуральные особенности. Об этом Борис Положий рассказал в интервью «Независимой газете».
«Один из факторов, существенно повышающих частоту суицидов, – крупномасштабные социально-экономические перемены, естественно, не в лучшую сторону, разнообразные общественные кризисы. Это и переживала наша страна в первой половине 90-х годов, когда был кризис и экономический, и политический, и самое главное, кризис в сознании многих людей. Часть из них была совершенно не готова к такому развитию событий, часть была категорически не согласна с ними, часть приветствовала их, но не ожидала таких трудностей. И вот именно те, у кого была предрасположенность к суицидальному реагированию, пополнили печальный список покончивших с собой. По мере социальной стабилизации в начале 2000-х годов частота суицидов в нашей стране пошла на убыль», - рассказывает Положий.
Сейчас, с началом финансово-экономического кризиса, по мнению ученого, также Возможно некоторое повышение количества суицидов: «Достоверных данных из всех регионов мы еще не получили. Не думаю, что будет существенное повышение по итогам этого года: кризис не настолько широко, как мы опасались, задел все население», - при этом отметил он.
Профессор также обратил внимание, что на экономический кризис реакция бывает разная. «Вот в центральноазиатских республиках СССР – в Узбекистане, Туркмении, Таджикистане – частота суицидов во все времена была очень низкой и со сменой политического, экономического устройства никак не менялась. А для славянских, балтийских народов это была серьезная проблема. Недаром Литва уже в течение почти 20 лет на первом месте в мире по самоубийствам, а Латвия и Эстония входят в первую десятку».
Это, по мнению Положего, связано с тем, что помимо воздействия кризисных неблагоприятных факторов большое значение имеет этнокультуральный, социокультуральный факторы, которые отражают вошедшее в культуру тех или иных народов отношение к самоубийству.
«На основании наших собственных и ряда зарубежных исследований в Европе можно выделить три этнические группы, отличающиеся повышенным риском суицидального реагирования: прежде всего финно-угорская (эстонцы, венгры, финны, удмурты, коми, марийцы); балтийская (литовцы, латыши) и восточнославянская (русские, белорусы, украинцы).
Тяжелая ситуация воздействует на все народы, но у каждого свой градус реакции: у финно-угорских, балтийских, восточнославянских он выше, а на центральноазиатские кризис почти не повлияет. В культуру стран Ближнего Востока, Центральной Азии, где доминирует ислам и где высока доля не показного, а достаточно ортодоксального верования в него, вошло в привычку и в традицию очень жесткое отношение к суициду. Для мусульманского сознания это немыслимо. Поэтому мусульманские страны всегда отличаются низкой частотой самоубийств, что бы там ни происходило.
Это относится и к России. У нас самая благополучная ситуация по суицидам в далеко не самых благополучных регионах – на Северном Кавказе: в Дагестане, Карачаево-Черкесии, Ингушетии, Чечне. А самые высокие показатели – в финно-угорских регионах (республиках Коми, Марий Эл) и в регионах, где проживают малочисленные народы Севера (Корякском, Чукотском, Коми-Пермяцком округах). Там совершенно иное культуральное отношение к самоубийствам. Поэтому в России не сравнимый ни с какой-либо другой страной разрыв в частоте суицидов между регионами: в 2008 году в Северной Осетии, например, всего два случая на 100 тысяч населения, в Дагестане – три, а в Ненецком округе – 102, в Корякском – 98 на 100 тысяч.
Кстати, вопреки распространенному мнению, что самоубийства совершаются чаще в городах, в России преобладают суициды в сельской местности. Еще одна распространенная, бытовая точка зрения – очень часто накладывают на себя руки жители мегаполисов. Но, оказывается, наоборот, и Москва, и Петербург в спокойной зоне в этом отношении: в Москве восемь суицидов на 100 тысяч населения, в Петербурге – 13. А по стране в целом, повторяю, – 27,1».
